Пираты Марокко - Юрий Волошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец Пьер определил, что может сделать еще один залп. Пушки рявкнули, картечь унеслась на палубу испанца. Было видно, как падали матросы, как щепы и обломки разлетались в разные стороны. Обрывки такелажа болтались тут и там.
Голос Шамси вывел Пьера из созерцания.
– Крючья вперед! На абордаж! Пошли, во славу Аллаха! Аллах акбар!
Крючья полетели к испанцу, вцепились острыми зубьями в борта, матросы с криками стали стягивать суда. Рядом другая шебека делала то же самое. Трескотня мушкетов и пистолетов не могла заглушить воплей дерущихся людей.
Арабы стремительно лезли в драку. Пьер оглянулся на Армана, кивнул. Они выхватили сабли и устремились вслед за атакующими. Свалка на палубе испанца уже подходила к концу, когда Пьер с Арманом выскочили на залитые кровью доски палубы.
Испанцев было слишком мало, и их сопротивление быстро затухало. Некоторые бросали оружие и поднимали руки. Их безжалостно рубили и лишь некоторых волокли в сторону, быстро вязали и бросали тут же у фальшборта.
Голос трубы и дробь барабана несколько остудили пыл арабов. Оказывается, небольшой форт уже открыл огонь по сражающимся. Там, видимо, решили, что терять больше нечего. Испанский корабль захвачен, и теперь надо поражать все, что находилось на море.
Ядра с воем проносились над дерущимися. Голос адмирала приказывал побыстрее уходить из-под огня противника.
Матросы спешно спасались на свои суда, не забывая тащить с собой то, что удалось ухватить. Не прошло и пяти минут, как шебеки уже отваливали от подожженного корабля.
Под прикрытием высокого борта испанца «Тень пророка» медленно уходила. Рядом тащился флагман, растерзанный и жалкий. Его выбитая наполовину команда едва справлялась с такелажем. Фок-рей не смогли в суматохе боя отремонтировать, и ход «Меча пророка» едва превышал половину возможного.
– Арман, гони пушкарей по местам! Надо по форту залп успеть сделать, а то могут не позволить уйти! Быстрей! Канальи, по местам! Заряжай!
Пьер грозно махал саблей, подгоняя пушкарей. Те с неохотой сложили на палубе награбленное добро, но быстро стали заряжать.
Ядро из форта врезалось в самый нос «Тени пророка». Бушприт повис на снастях, отваливаясь, фок-мачта слегка дрогнула. Но ветер уже надул паруса. Ход помаленьку увеличивался. Позади остался сильно поврежденный флагман, который едва тащился. Пьер крикнул пробегавшему мимо Шамси:
– Бросай на флагман буксир, пока не поздно. «Мечу пророка» самому не уйти! Торопись, раис!
Тот оглянулся на Пьера – глаза навыкате, рука и головной платок в крови. Казалось, он не воспринимал сказанного. Потом вроде понял, кивнул и заспешил на корму. Пьер не стал дальше следить за ним.
Припав к пушке, он старательно наводил ствол на форт. Расстояние медленно увеличивалось, и Пьер боялся, что это помешает ему сделать прицельный выстрел.
Пушки грохнули. Пьер крикнул:
– Следите за ядрами!
Матросы уставились на форт. В одном месте взметнулся султан дыма и пыли. Радостные крики огласили палубу.
– Эх, одно ядро ушло выше, – с сожалением молвил Пьер, махнул рукой, отошел к бухте канатов, уселся и опустил голову.
Усталость неожиданно навалилась на него. Арман спросил:
– Ты что, Пьер? Задело, что ли?
– Да вроде нет, Арман. Просто устал чертовски.
– Ничего, это скоро пройдет. Я сейчас попытаюсь достать вина, хотя бы пару глотков. Это подбодрит тебя, – он умчался куда-то на бак, где матросы разбирали поврежденные снасти.
Огонь из форта утих. Шебеки ушли из-под обстрела и теперь едва заметно тянулись по проходу в открытое море. Гора Бланка четко высвечивалась ярким солнцем. Слева по борту медленно проплывал остров Крусес, а справа в дымке виднелся остров Франсес. Их яркая зелень сверкала чистотой и радовала глаз.
Впереди завиднелись две шебеки, занятые перегрузкой добычи с ранее захваченного корабля испанцев. Адмирал подал сигнал сворачивать работы.
Полчаса спустя все шебеки, а их теперь осталось всего пять – одна, сожженная и разрушенная, осталась в порту, где догорали ее останки, вышли в море и взяли курс на восток. Надо было зализывать раны, полученные в первом бою.
Сильнее всех пострадал «Меч пророка». Там спешно шли ремонтные работы, так как он сильно отставал и мог стать легкой добычей для мстителей-испанцев.
Пьер с Арманом занимались чисткой пушек, приборкой и укладкой огневого запаса. Остальные убирали палубу, ухаживали за ранеными, ремонтировали повреждения и спускали в море покойников. Их оказалось семь. Полтора десятка раненых стонали, выли или молча молили Аллаха о ниспослании милости на их грешные головы.
Шамси, бледный и осунувшийся, едва передвигался по палубе, отдавая приказания и раздавая удары плетью направо и налево бедолагам, не успевавшим исчезнуть с его пути. Голова и рука его были перевязаны и алели пятнами крови. Капитан молча стоял на юте и наблюдал за работами.
Пьер внимательно присмотрелся к капитану. Это был пожилой, но еще далеко не старый мужчина. Большие черные глаза под тонкими бровями, прямой нос с тонкими крыльями ноздрей выдавали чувствительную натуру. Усы и короткая бородка красиво обрамляли его лицо, несколько удлиненное, но с высокими скулами. Голова под голубой повязкой со свешивавшимся слева концом придавала всему его облику мужественность и уверенность. Глаза смотрели внимательно, остро, в них чувствовался ум и характер.
Капитан перевел взгляд на Пьера, и тот не успел отвести глаза. Секунду Пьер вглядывался в лик капитана, потом отвернулся, но услышал, что капитан обращается к нему:
– Руми, эй, руми у пушек! Поднимись ко мне!
Пьер удивленно пожал плечами, вопросительно бросил взгляд на Армана и побежал на ют.
– Слушаю, раис! Что прикажешь?
Капитан пристально вгляделся в лицо Пьера. Помолчал немного, затем спросил:
– Мне сдается, руми, что ты был не простым матросом у себя. Я верно подметил? Говори правду, руми.
– Что ж, раис. Я скажу правду, как тебе будет угодно. Я купец, занимаюсь морской торговлей. Значит, и суда у меня есть. Так что судовождение и морской бой мне ведомы, раис. Тут ты не ошибся.
– Но ты молод и не мог овладеть всеми премудростями моря.
– И тут ты прав, раис. Всеми премудростями вряд ли можно овладеть, коли на то не будет воля Господня. Но кое-что я усвоил, раис. С четырнадцати лет приходилось усваивать. Жизнь-то хранить как-то надо было.
– Я наблюдал за тобой, руми. Ты весьма умело вел бой. Думаю, что не буду излишне добр к тебе, если скажу, что твой последний залп картечью спас шебеку адмирала от полного уничтожения.
– В то время я не думал об этом, раис. Все происходило само собой, по велению Божьему.