Научиться быть ведьмой - Ольга Обская

Она вышла из аудитории под впечатлением разговора. Впервые, Валентин Семёнович не казался ей таким уж противным в общении. А тот факт, что недолюбливающий современные технологии профессор не поленился сделать рекламный буклет для своей кафедры, вызвал даже какое-то подобие уважения.

Глава 54. Две просьбы

— Вы не забыли пообедать? — Теперь дополнительные занятия с Аристархом Вениаминовичем всегда начались с подобного вопроса.

— Пообедала, — кивнула Юля.

Как тут забудешь, когда Никита взял на себя роль заботливого папочки и тщательно следил, чтобы сестра посещала столовую как минимум три раза в день. Да Юля и сама стала стараться не пропускать завтраки и обеды. Она заметила — если впихнуть в себя что-то из столовских деликатесов хотя бы через силу, приступы тошноты случаются реже. Правда, они всё равно время от времени повторялись.

Брату Юля о недомогании не говорила, потому что тот и так после совета университетского врача уже неделю таскал её по разным специалистам. На сегодня тоже был назначен визит в поликлинику к эндокринологу. Но Юле удалось отвертеться. Занятие с Аристархом Никита посчитал достаточно уважительной причиной, чтобы перенести визит на следующую неделю. Правда, как аргумент Юле пришлось использовать обещание, что на внеурочной встрече с преподавателем пригласит его в жюри конкурса «А ну-ка, девушки!».

В кабинет профессора Юля зашла в унылом расположении духа. Настроение было испорчено не предстоящим разбором задач, к которым она, в общем-то, привыкла и где-то даже испытывала интерес, а тем, что кроме штудирования физики ей предстоит ещё и озвучить целых две просьбы: нейтральную от Никиты и щекотливую свою.

— Подготовил для вас как обычно пять задачек, — Аристарх Вениаминович протянул листок с условиями. — Не очень сложных, но довольно занимательных.

По сложившемуся сценарию в этот момент Юля должна была бы состроить язвительную гримасу в духе — квантовая физика по определению не может быть занимательной. Но выражение лица получилось нейтральным — сказывалось напряжение.

Пристроившись за учительский стол напротив Аристарха Вениаминовича, Юля приступила к решению. Но волнами накатывающее раздражение мешало сосредоточиться. Что интересно, раздражал её не нудный квантовый физик — Юлю бесили её собственные чувства. Они были настолько запутанными, что не поддавались анализу.

Сегодня у неё появилась труднодостижимая цель — получить высший бал по дисциплине, в которую она только-только начала вникать. Нет, разумеется, регулярные занятия с Вероникой и Аристархом рано или поздно дадут плоды, и, возможно, к концу семестра Юля получит вполне заслуженную пятёрку. Но пока, на очередном срезе знаний, ей светит максимум три бала, которые перечеркнут мечту поступить на кафедру магических ритуалов. И что теперь? У Юли совсем-совсем нет выхода? В том-то и дело, что выход есть — решение лежит на поверхности. Расскажи она Аристарху, почему ей позарез нужна пятёрка, он поставит ей высший бал авансом. Она была совершенно уверена, что профессор, обладающий не положенной ему по статусу задорной мальчишеской улыбкой, без колебаний выполнит её просьбу.

Вот это Юлю и раздражало. Как она могла, не заметно для себя, проникнуться симпатией к нудному преподавателю нудного предмета? Одно только его дурацкое имя чего стоило. Господи, о чём родители-то думали? Вот как его, к примеру, жена будет называть: Арис, Аристик, Стархик? Хотя Юле-то какое до этого дело? Почему её так волнует его имя? Почему её так трогает его чуткость? Его способность понять. Почему восхищает факт, что он способен пойти на служебный подлог, чтобы помочь язвительной студентке, которая умеет только дерзить, и даже ни разу не сказала спасибо.

Который раз перечитанное условие, так и не улеглось в голове. Юля поняла: глупо продолжать в том же духе — пялиться непонимающим взглядом на задачи, когда в мыслях творится чёрт знает что. Надо найти в себе силы озвучить просьбу.

— Аристарх Вениаминович, мне нужна ваша помощь.

— Конечно, — кивнул профессор и, обогнув учительский стол, подсел поближе. — Для решения первой задачи надо воспользоваться законом…

— Нет, — перебила Юля. Её голос дрогнул. — Я не эту помощь имела в виду. Я не про задачи. У меня другая просьба.

— Слушаю, — мягко произнёс Аристарх.

— В общем… дело в том, что… — Юля судорожно подбирала слова.

Теперь, когда преподаватель сидел рядом, и его рука почти касалась её руки, обращаться к нему с, мягко говоря, деликатной просьбой было настолько неловко, что неожиданно для себя Юля выдала совсем не то, что хотела.

— Ребята из нашей группы готовят к 8 марта конкурс «А ну-ка, девушки!» и хотели пригласить вас в жюри.

— Что ж — польщён, — улыбнулся Аристарх. Он встал из-за стола и переместился на прежнее место. — Если ещё и участницы конкурса не против, то с удовольствием приму приглашение.

— Думаю, не против, — кивнула Юля.

Профессор уже был на безопасном расстоянии. Их разделяла вся ширина учительского стола, поэтому Юля, наконец, решилась:

— И ещё одна просьба. Поставьте мне пятёрки на завтрашней контрольной и на предстоящем срезе знаний… авансом.

Улыбка сползла с лица Аристарха. Просьба студентки стала для него неожиданным болезненным ударом. Профессору казалось, что занятия начали давать результат — ему удалось пробудить интерес Юлии к физике. Он полагал, что студентка стала испытывать азарт, когда приступала к очередной заковыристой задаче. Он наивно уверовал, что Юлия поставила цель овладеть предметом. Неужели он ошибся? И это всего лишь погоня за хорошей оценкой. Неужели гримаса отвращения, которой сопровождается приглашение на дополнительные занятия — это не рисовка, а истинные чувства? Нет, Аристарх так просто не сдастся. Он предпримет ещё одну попытку. Сегодняшние задачи подобраны с особой тщательностью. Профессор уверен — они пробудят в Юлии хотя бы чуточку неподдельного интереса.

— Хорошо, — с трудом сдерживая горечь, кивнул Аристарх. — Я поставлю вам пятёрки, но при условии, что вы решите задачи сегодняшнего занятия.

— Спасибо, — тихо процедила Юля.

Она со всем усердием вновь принялась изучать условия. Но странные чувства опять мешали ей сосредоточиться. Её смущала реакция Аристарха. Он явно был расстроен, разочарован, может даже, обижен, но согласился помочь, не спросив о причинах. Юля так не хотела вдаваться в подробности, так боялась наговорить лишнего, а ничего говорить и не потребовалось. Нудный профессор чуткий Аристарх согласился помочь просто так. Наверно, жена будет называть его Арик. Красиво ведь звучит, и мило. Ему подходит. Особенно, его мальчишеской бесшабашной улыбке, которую Юля сегодня одним махом стёрла с лица неэтичной просьбой. Впрочем, Она понимала, что если не выбросит из головы мусор и не вникнет, наконец, в условие, возможно, станет свидетелем ещё большего разочарования. Поэтому в очередной раз попыталась заставить себя сосредоточиться.

Аристарх внимательно наблюдал за Юлией — ждал её реакции. Кажется, она уже пятый раз пробегала глазами условие первой задачи, но ни одна формула пока не появилась на листке. Профессор засомневался, правильно ли подобрал задание. Слишком сложно — студентка не готова к такому уровню? Да нет. Вчера она с лёгкостью справилась с подобными уравнениями. И, более того, Аристарх давно заметил: трудности её не останавливают, а наоборот — заводят. Поэтому сегодняшняя медлительность, скорее, объяснялась другим: что-то мешало Юлии сосредоточиться.

Неприятная догадка шевельнулась в голове — может, ей снова нездоровится? Взгляд скользнул по щекам. Точно! Опять эта бледность! Аристарх с трудом сдержал порыв поинтересоваться ещё раз, не голодна ли Юлия. Он догадывался — чрезмерная опека вызовет лишь очередную ироничную усмешку: мол, чего это профессор так озабочен питанием студентки. Собственно говоря, и в правду — почему? Почему эта маленькая хрупкая девчонка, дерзость которой порою переходит все допустимые границы, так беспокоит его? Почему он часы тратит на то, чтобы подобрать для неё задачи? Почему терпит её сарказм, хотя педагогическое чутьё просто кричит ему, что это непозволительно. Какое-то другое чувство заглушает крик. Какое? Наверно, интерес? Да, точно, студентка вызвала жгучий профессиональный интерес. Аристарха всегда манили загадочные явления, а Юлия — одно из них.

Она будто соткана из противоречий, разгадать причины которых стало навязчивым желанием профессора. Желанием, которое он впервые осознал только сейчас, хотя вспыхнуло оно ещё при первой встрече. Аристарх ещё тогда догадался, что у Юлии есть грустная тайна. Казалось, какая-то боль жжёт её изнутри — обида и разочарование разъедают наивную юную душу. И дело было даже не в её дерзком свадебном наряде, который она нацепила в первый учебный день, явно назло кому-то. Юлию выдавал взгляд. Он казался колким и вызывающим, когда она контролировала себя, но пропитывался режущим душу отчаяньем, как только она забывалась.