Неукротимая Анжелика - Серж Голон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я подумывал о чем-то подобном. Но это оказалось невозможным.
– Почему?
– Потому что он мертв, – глухо процедил Меццо-Морте. – Да, ваш муж или тот, кто мог им быть, умер от чумы три года назад. В Тетуане тогда было больше десяти тысяч трупов. Хозяин Мохаммеда Раки, этот ученый христианин по имени Джеффа-эль-Халдун, свел счеты с жизнью.
– Я вам не верю! – закричала она. – Не верю! Не верю! – Она выкрикивала это ему в лицо, словно бы возводя плотину между надеждой и трагическим бессилием, охватывавшим ее. «Если сейчас заплачу – я пропала», – подумалось ей.
Юнцы верховного адмирала, ни разу в жизни не видавшие никого, кто бы так дерзко говорил с их повелителем, зарычали, положив руки на рукояти кинжалов. Энергичные и безмятежные евнухи тотчас встали между ними и ею. Странное зрелище являла собой эта женщина, кричавшая среди молчаливого балета, исполняемого черными евнухами и стражей в желтых тюрбанах, и все это под сгущавшейся тьмой цвета индиго. Тьма наползала от моря, подымалась до вершины страшной стены, на которой еще багровели последние отблески заката.
– Вы мне не все сказали!..
– Возможно, но более я вам ничего не скажу.
– Освободите меня, я выплачу выкуп!
– Нет!.. За все золото мира, – слышите, вы! – за все золото мира я не отпущу вас. Мне нужно нечто большее, нежели богатство: могущество. И вы для меня – средство добиться его. Вот почему я не остановился перед тратами, охотясь за вами.
Анжелика подняла глаза на стену. Вечер стер подробности, утопил во тьме ужасные крючья и то, что осталось от жертв. Мохаммед Раки, ювелир-араб, племянник Али Мехтуба, единственный, о котором ей точно было известно, что он видел Жоффрея де Пейрака в его второй жизни… Теперь он никогда не заговорит. Если попасть в Тетуан, можно было бы попытаться отыскать людей, знавших Жоффрея… Но для этого нужно освободиться.
– Вот какова будет ваша судьба, – говорил меж тем Меццо-Морте. – Учитывая, что красота ваша настолько же известна, как и ваша репутация, я при посредничестве его превосходительства Османа Ферраджи подарю вас в числе прочих даров моему драгоценнейшему другу султану Мулею Исмаилу. Препоручаю вас его превосходительству. Под его надзором вы излечитесь от гордыни. Только евнухи умеют вышколить женщину – вот кого не хватает в Европе.
Анжелика едва слушала его излияния. Она осознала происшедшее, лишь когда он стал удаляться со своим эскортом, а на плечо ее легла черная рука Верховного евнуха…
– Соблаговолите следовать за мной, благородная госпожа…
«Если я теперь заплачу, мне конец… Если я закричу, буду отбиваться, я погибла, меня запрут в гареме…»
Она не произнесла ни слова, не сделала ни одного лишнего движения и последовала, спокойная и послушная, вслед за неграми, спускавшимися к воротам Баб-эль-Уэд.
«Через несколько секунд наступит ночь… тут и будет случай… Если я упущу момент, я погибла…»
Под аркой ворот Баб-эль-Уэд еще не успели зажечь светильники. Всех поглотила темнота. Анжелика скользнула в нее, как угорь, рванулась, нырнула в проулок, столь же черный, как арка. Она бежала, не чуя под собой ног. Из почти пустынной улицы она выскочила на другую, широкую и запруженную народом, замедлила шаг и заскользила среди шерстяных накидок, белых движущихся свертков – женщин в чадрах – и маленьких ишачков, нагруженных корзинами. Пока темнота защищала ее, но кто-нибудь мог приметить заблудившуюся, тяжело дышащую пленницу. Она свернула влево в какой-то темный проход и остановилась перевести дух. Куда направиться? У кого просить помощи? Она вновь скрылась, как в Кандии, но здесь не было сообщников, чтобы завершить задуманное. Она не знала, что случилось с Савари.
Вдруг она расслышала приближавшиеся крики. Ее преследовали. Она снова бросилась бежать. Улочка спускалась ступеньками к морю. Это был пустырь, окаймленный слепыми стенами, размеченными то тут, то там маленькими железными дверцами в форме подковы. Одна из них отворилась, и Анжелика сшибла с ног какого-то раба с большим сосудом на плече. Кувшин упал на землю и разбился вдребезги. Анжелика услышала: «Черт подери!» с последующим залпом ругательств, обличивших бравого солдата Его величества Людовика XIV, и кинулась к нему.
– Сударь, – запыхавшись, выдохнула она, – вы – француз? Ради всего святого, спасите меня, сударь!
Шум погони приближался. Почти бессознательным движением он втолкнул беглянку внутрь помещения и захлопнул дверь. Улюлюканье и топот бабушей и босых ног как вихрь пронеслись мимо. Анжелика стиснула плечи раба и уперлась лбом в волосатую грудь под жалкой холщовой блузой. На мгновение она лишиаась сил. Преследователи отдалились, и она понемногу пришла в себя.
– Все, – прошептала она. – Ушли!
– Боже, бедняжка, что вы наделали! Вы попытались бежать?
– Да.
– Несчастная! Вас отстегают до крови и покалечат на всю жизнь. Ноги поломают…
– Но им меня не достать! Вы меня спрячете… Вы спасете меня!
Она говорила в полной тьме, вцепившись в незнакомца, о котором ей было известно только то, что он француз и, как она догадалась, молодой и симпатичный. А он не мог не заметить, что прижавшаяся к нему женщина молода и хороша собой.
– Вы не покинете меня?
Юноша глубоко и тяжело вздохнул.
– Ужасное положение! Вы в доме моего хозяина Мохаммеда Селиби Садата, алжирского торговца. Вокруг все – мусульмане. Почему вы убежали?
– Как почему? Я не хочу, чтобы меня заперли в гареме!
– Увы, это жребий всех пленниц!
– Он вам кажется таким легким, что надлежит подчиниться?
– У мужчин – не лучше. Думаете, мне приятно здесь? Мне, графу де Ломени, таскать кувшины с водой в вязанки колючек на кухню моей хозяйки? В каком состоянии мои руки! Что бы сказала моя нежная парижская возлюбленная, прекрасная Сюзанна де Реньо? Увы, должно быть, она давно нашла мне замену!
– Граф де Ломени? Я знакома с одним из ваших родственников, господином де Бриенном.
– О, какой счастливый случай! Где вы его встречали?
– При дворе.
– Неужели? Могу я узнать ваше имя, сударыня?
– Я – маркиза дю Плесси-Белльер, – произнесла, помедлив, Анжелика (она вспомнила, что попытка козырнуть титулом графини де Пейрак не принесла ей удачи).
Ломени напряг память:
– Я не имел счастья встречать вас в Версале, ибо вот уже пять лет как ввергнут в рабство, и там, в столице, все переменилось. Впрочем, пустяки! Вы знакомы с моим родственником, и, возможно, подскажете, чем объясняется долгое молчание моего семейства. Я посылал просьбу о выкупе – ответа нет. Потом я доверил письмо святым отцам из Братства Святых Даров, побывавшим здесь в прошлом месяце. Надеюсь, что хоть оно-то дойдет до цели. Ага, кажется, у меня есть одна идея… Тихо, сюда идут!
