Тайная игра - Анастасия Юрьевна Воскресенская

– Потом надо будет подтереть тут и внизу, у двери, – сказал он, – с ящика натекло. Вы его по земле волокли? Снаружи тоже наверняка следы остались.

– Там снег идет. – Девушка не столько смотрела, куда втыкает шпильки, сколько прислушивалась к щелчкам в замке. – Заметет все. А тут и внизу я уберу. Готово!

Дверь, скрипнув, отворилась. Интернатский чердак оказался невысоким и почти пустым. Доски, настеленные поверх балок, даже не были закреплены.

Надеюсь, мы здесь не слишком наследим. Лео подтащил ящик к ближайшему слуховому окошку, Бьянка откинула щеколду, и вместе с потоком холодного воздуха внутрь занесло снежный шквал.

– Бьянка, не вздумайте вылезать, я сам.

– Я тут сто раз была!

– Крыша может быть скользкой. Смотрите, какой снег.

– А если вы сверзитесь?

– Не свержусь. Держите фонарик, он мне там не нужен.

Лео, согнувшись в три погибели, протиснулся в окошко, вылез на крышу и встал во весь рост.

Ночь была светлой от летящего снега, черепица мокро блестела, и таким-же графитным блеском мерцали десятки соседних крыш. Хлопья таяли, едва касаясь кровель. Сразу под ногами открывался провал школьного двора, полный мельтешащего снега, качались голые ветви и светились бледные пятна фонарей.

Улицы черными расщелинами рассекали неровную равнину крыш. Лео поднял лицо к небу – там вились и клубились снежные флаги. Налетел ветер и растрепал волосы, хлопнул по лицу мокрым крылом. Далеко на северо-западе над горизонтом светилась молочно-голубая размытая линза трансцендента.

Лео вдохнул поглубже сырой, разреженный воздух городской зимы. Высота и ветер – вот что всегда наполняло его силой.

Высота здесь – смех один. На дне городских ущелий тесно и душно, а тут просторно и светло.

– Господин Грис, господин Грис! – Бьянка высунулась из окошка и ухватила его за брючину. – Не стойте так, вдруг вас сдует!

– А вы думаете таким образом удержать меня от падения? – Лео засмеялся. – Я так рискую остаться без штанов, если упаду. Вот будет конфуз!

– И совсем не смешно! – Бьянка и не подумала разжать пальцы. – Вроде взрослый человек, а ведете себя, как…

Как подросток, ага. Кассий бы, наверное, то же самое тут творил. Лео повернулся к пропасти спиной и присел на корточки. Бледное лицо девушки оказалось напротив, она немедленно отпустила брючину и сцапала край распахнутого пальто.

– Вот не надо так, господин Грис. – Она нахмурилась. – Лучше б я сама полезла, честное слово.

– Ну уж нет. Если я вас так хватать буду, вы возмутитесь, Бьянка. Отпустите, не бойтесь, я не упаду.

– Да щас! Скажите еще, что летать умеете.

– Умею.

Лео увидел, как расширяются ее зрачки, и понял – поверила. Бездна! А он пошутить хотел.

Бьянка моргнула и убрала руку.

– Давайте карты сюда.

Лео потянул на себя тяжелый ящик. Куда бы его припрятать, чтобы не скатился вниз? Ни одной прямой поверхности. Побродив по крыше, Лео пристроил ящик враспор, уперев краем в железный желоб водостока, углом расходящегося от надстройки со слуховым окном к краям крыши.

– Если не случится ураганного ветра, то какое-то время продержится, – сказал он, забираясь в окно, и спрыгнул на пыльные доски чердака, – хотя не очень надежно. Была бы веревка, можно было бы получше закрепить.

Он отряхнул пальто от капель, провел ладонью по волосам – мокрые. Бьянка Луиза отступила на шаг и молча смотрела на него. Фонарик она держала в опущенной руке.

– Ну что, пойдем? – Лео закрыл окошко и накинул щеколду. – Обратно чердак запереть сможете?

– Так навесной замок же, – хмыкнула Бьянка, – он сам запирается.

– Тогда поторопимся. Еще на ужин успеем.

Тут Камбала снова подергал невидимый поводок. Лео вышел на лестницу и, пока Бьянка запирала чердак, глянул глазами голема.

На кровать Эмери, аккуратно подвинув одеяло, усаживался падре Кресенте. В руке он держал блокнот и самописку.

– Как ты себя чувствуешь? – донесся его мягкий голос. – Тебе что-нибудь требуется? Мне кажется, нам есть о чем с тобой поговорить, Эмери.

Мальчик помотал головой, испуганно вжимаясь в подушку. Он бледнел прямо на глазах.

– Но ме темас, – сказал падре на кастильяно, – соло кьеро аблар контиго[32].

Эмери резко сел, сжал ладонями лицо, потом схватился за голову. Голем глядел откуда-то сверху и мог наблюдать лишь его согнутую спину, острые лопатки и затылок в синей больничной шапочке, но расплывающиеся по белому пододеяльнику алые пятна он увидел хорошо.

– Эмери! – Падре вскочил, склонился над мальчиком. – Диос мио, ке те паса? Что с тобой?

Тот хрипло сорвано закричал, раскачиваясь. Завыл, как животное. Содрал с головы шапочку, вцепился в волосы. И рукава, и скрюченные пальцы испачкала кровь.

– Мэри! – Падре в панике завертел головой. – Мэри, где ты? Скорее сюда! Сейчас, Эмери, подожди минуточку, я ее приведу.

Он кинулся вдоль ряда кроватей к выходу.

– Не-ет, – простонал Эмери, сгибаясь, как от приступа, и колотя по постели окровавленной рукой, – нет, Инза! Не смей! Инза, не смей!

– Господин Грис! Господин Грис, что с вами?

Лео очнулся, несколько раз моргнул, отвел руку Бьянки с фонариком, светящим прямо в лицо.

– В лазарет, быстро, – с трудом выговорил он, – там падре, найдите его и не отходите ни на шаг! Быстро! Через четвертый этаж, он открыт, бегите!

– Господин Грис…

– Бегите! Ему грозит опасность!

Бьянка сорвалась с места, прыгая через ступеньки, распахнула дверь на учительский этаж и исчезла из виду. А Лео, цепляясь за перила, побежал по черной лестнице вниз, до второго этажа, где находился лазарет. Бьянка унесла фонарик, но Лео все-таки спустился, не переломав себе ноги.

На площадке перед запертой дверью остановился, прижался ухом. В коридоре слышались голоса, не разобрать чьи. В любом случае там есть еще люди кроме падре. Хорошо. Тульпа не настолько безумна, чтобы нападать при свидетелях.

– Инза, – позвал он вполголоса, стараясь успокоить дыхание. – Инза, ты слышишь меня? Падре ничего не знает и не успел узнать. Я послал его, но он ничего не успел выспросить. Зато я все знаю. Выходи, попробуй со мной справиться.

Перед глазами плавали сине-зеленые круги, инвертированные отпечатки рефлектора фонарика. Перераспределить канденций, чтобы видеть в темноте, Лео не мог – весь избыток уходил на поддержку Камбалы. Он прижался спиной к двери.

– Инза. Тебя ведь Инза зовут, правда? Выходи, Инза, смотри, здесь никого нет. Я один. И я кое-что знаю об Эмери.

Сине-зеленые круги превращались в желтоватые и растворялись в окружающем мраке. Из центра тьмы всплывали фосфоресцирующие точки, превращались в кольца, меняли цвет и распадались снова и снова. Сердце колотилось и никак не хотело уняться, вместе с его неровным ритмом родилась и запульсировала боль в виске.

– Инза. Ты