Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

«Фрам» осторожно скользил по серой воде мимо берегов, блестевших на солнце, будто они были вырезаны из хрусталя. Редкие льдины скреблись о его борта со звуком, который издают лыжи, рассекая наст, в то время как ровный стук двигателя барабанной дробью резал воздух. Киты с шипением выпускали фонтаны воды, в воздухе кружили чайки, время от времени ныряя за рыбой. Люди и собаки столпились у фальшбортов, с любопытством разглядывая «землю обетованную», пока «Фрам» следовал к утесу, сверкавшему на краю Барьера.

В юго-восточной части залива он приблизился к кромке плотного морского льда. Амундсен, Нильсен, Преструд и Стубберуд приготовили лыжи. Как только ледовые якоря[68] были спущены и надежность швартовки проверена, группа отправились на разведку.

Бурые пятнистые тюлени, игнорируя пришельцев, лежали на поверхности льда в царственных позах. Они еще не научились бояться людей. Отовсюду– сбегались любопытные пингвины, словно зрители к трассе лыжной гонки.

После стольких месяцев заточения на «Фраме» Амундсен и его спутники чувствовали себя на лыжах немного неуверенно. Чтобы размяться, потребовалось некоторое время. Через две мили, по словам Амундсена, они обнаружили, что:

лед соединялся с Барьером небольшим ровным склоном – идеальное преддверие нового мира. Мы продолжили двигаться в юго-восточном направлении и примерно через 15 минут достигли одного из [замеченных ранее] на Барьере горных образований, которые выглядели как гребни со странными неровностями наверху.

Шеклтон тоже заметил этот феномен, посчитав его очередным доказательством таящейся здесь опасности. У Амундсена, однако, было иное мнение-:

Эти неровности оказались огромными глыбами льда на грани Барьера. Что-то, должно быть, остановило нормальное движение ледника и вызвало их появление. Что это могло быть, если не земля под ним?.. Зондирование показало 175 морских саженей. В нижней точке. И мелкий песок. Земля, земля и еще раз земля – вот что сформировало этот залив. Ничего больше… Все образования, которые я видел… подтверждают правильность моего предположения о том, что во внутренней части этой территории катаклизмы происходят очень редко, и, следовательно, нам здесь нечего бояться. Для нашей будущей зимней резиденции я выбрал место в небольшой долине, на прекрасном плоском основании, примерно в четырех морских милях от… моря. Здесь мы построим дом и здесь начнется наша работа.

Это было экстраординарное путешествие: 16 тысяч миль от Норвегии, 14 тысяч миль без остановок от Мадейры. «Фрам» встал на якорь 14 января – ровно на один день раньше, чем рассчитал Нильсен.

В характерном для себя стиле, соединяющем высокую поэзию с крестьянским реализмом, Бьяаланд написал:

Позволив мыслям взмыть над поверхностью [Барьера], впадаешь в меланхоличное настроение. Думаешь о том, что предстоит, о трудностях, с которыми придется встретиться, о пользе, которую это принесет, и о том, сможем ли мы оказаться быстрее англичан – которые наверняка подвержены тем же амбициям.

Глава 21

Скотт поднимает паруса

В четверг 12 октября поздно вечером «Терра Нова» пришел из Кейптауна в Мёльбурн. Кэтлин Скотт ждала его в городе уже десять дней. Несмотря на сильное волнение моря и темную дождливую ночь, она встречала корабль в порту. Скотт уехал из порта вместе с ней, намереваясь переночевать на берегу и забрать свою почту. Он пока не знал, что у него появился соперник.

На следующий день рано утром Скотт вернулся на корабль и немедленно вызвал в свою каюту Грана.

Когда я вошел [записал Гран в своем дневнике], он со словами «Что Вы об этом думаете?» передал мне распечатанную телеграмму. Я читал – и мое изумление возрастало: «Позвольте известить Вас «Фрам» идет Антарктика Амундсен».

Скотт надеялся, что Гран, будучи соотечественником Амундсена, сможет ему помочь. Тот факт, что он вообще советовался с Граном, свидетельствует о степени его растерянности. Не в правилах Скотта было доверять свои тайны молодым людям.

Гран был также изумлен и озадачен. Он заметил, что телеграмма датирована 3 октября, когда «Терра Нова» достиг середины Индийского океана. Она была отправлена из Христиании, но, если верить тому, что Гран слышал в Кейптауне, «Фрам» с Амундсеном на борту к тому времени уже покинул Норвегию.

И Скотт, и Гран не сразу поняли, что им брошен вызов в борьбе за полюс. Но Гран заметил, что в телеграмме имелась подпись «Амундсен». Если Руаль ушел в море, возможно, ее отправителем был Леон, которому Гран не вполне доверял. Тем не менее свои сомнения юноша оставил при себе и сделал то, что казалось ему наиболее очевидным шагом: предложил отправить телеграмму Нансену с просьбой сообщить дополнительную информацию-. «Надеюсь, что Нансен ответит быстро», – написал он в дневнике, несомненно, для самоуспокоения. Кроме того, он заверил Скотта в своей полной лояльности – кому же хочется отвечать за прегрешения соотечественников?

Скотт решил не разглашать содержание телеграммы и окружил ситуацию плотной завесой секретности. Даже его офицеры оставались в неведении. Когда Гран рассказал Кэмпбеллу о том, что случилось, то столкнулся с его неподдельным удивлением. С журналистами Скотт вообще не желал обсуждать эту тему. Гран пришел к выводу, что «Скотт хочет как можно быстрее замять историю с Амундсеном, который свалился на него как снег на голову».

После этого Гран на время покинул «Терра Нова», чтобы немного посмотреть Австралию и на почтовом корабле совершить путешествие в Новую Зеландию. В Сиднее он посетил норвежского консула Олафа Паусса.

Для Паусса вся эта история стала полным сюрпризом. Он даже не подозревал о существовании телеграммы и не имел никаких известий из Норвегии. Насколько он знал, в австралийских газетах об этом тоже не говорилось ни слова.

Телеграмму Скотту действительно отправил Леон. И в том, что сообщение оказалось непонятным для адресата, не было его вины. Телеграмма не должна была стать источником информации. Амундсены просто хотели отдать дань вежливости сопернику в контексте газетных новостей. Предполагалось, что Скотт узнает о планах норвежцев из прессы.

Попрощавшись с «Фрамом» на Мадейре 9 сентября, Леон Амундсен поздно вечером 30 сентября добрался до Христиании. На следующее утро во время аудиенции с королем Хааконом он рассказал о том, что его брат внес изменения в план своей экспедиции. В то же самое время заранее предупрежденный им Бьёрн Хелланд-Хансен передал письмо Амундсена Фритьофу Нансену.

Говорят, что, прочтя его, Нансен воскликнул: «Идиот! Почему он мне не сказал? У него были бы все мои планы и расчеты».

Мысленным взором он уже видел норвежский флаг, развевающийся на полюсе, – лучше других Нансен знал силу Амундсена и слабость Скотта. Его реакция была реакцией исследователя, патриота, верного друга и игрока, уверенного, что он знает победителя. Это был тайный триумф Амундсена, находившегося где-то в Атлантике, в районе экватора: за одно мгновение он приобрел важнейшего союзника.

В тот же вечер в величественной обстановке отеля «Континенталь» Леон созвал пресс-конференцию. На следующее утро, в воскресенье 2 октября, новость появилась на первых полосах всех столичных газет:

«ФРАМ» РВЕТСЯ К ЮЖНОМУ ПОЛЮСУ! СЕНСАЦИОННОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ РУАЛЯ АМУНДСЕНА!

ФРИТЬОФ НАНСЕН: «ЧУДЕСНЫЙ ПЛАН» – ЧЕРЕЗ ЮЖНЫЙ ПОЛЮС – К СЕВЕРНОМУ.

К чести норвежских газет, они позволили Амундсену говорить самому за себя. Его обращение к публике, написанное в море и распространенное Леоном на пресс-конференции, было напечатано полностью.

После Мадейры «Фрам» берет курс на юг в антарктические районы, чтобы принять участие в схватке за Южный полюс [такими были первые его слова]. Вначале это многим покажется изменением первоначальных планов третьего путешествия «Фрама». Но это не так. Это дополнение к плану экспедиции, а не его изменение.

Газеты наперебой повторяли аргументы Амундсена, приведенные в письме Нансену. Его планы остаются неизменными, он пренебрегает призывами к патриотизму и не размахивает никаким флагом, кроме собственного: «Один я принял это решение, один и буду нести за него всю ответственность».

Вызов англичанам был брошен – в этом ни у кого не оставалось сомнений. Статьи в прессе изобиловали упоминаниями о Скотте и о том, что его марш к полюсу превратился в гонку.

Как отметила одна норвежская газета: «Одним ударом… Руаль Амундсен… снова пробудил к себе внимание мира, вступив в захватывающую борьбу за Южный полюс». Амундсен обоснованно предполагал, что сенсация будет подхвачена британской прессой и, следовательно, дойдет до Скотта.