Обитель подводных мореходов - Юрий Баранов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оба дружно поздравили обворожительную хозяйку "с наступающим", извинились, что посмели явиться без цветов, - где же их в такую пору достанешь, - и проследовали в комнату. Там все были заняты делом. Женщины деловито сервировали стол, мужчины, сбившись в кружок, вели разговоры знакомые лица одноклассников, все друзья с курсантских лет.
Среди гостей оказался и Кузьма Обрезков. Он что-то мудрил с радиолой, копаясь в ней длинной отвёрткой. Ему помогал Шурка Шелаботин, всё такой же маленький и вихрастый, каким запомнился Егору ещё по нахимовскому училищу. Они приветливо помахали друг другу рукой, потом обнялись.
С появлением Непрядова и Колбенева минёр Давид Имедашвили завёл речь о закончившихся учениях. Снова начали перебирать в памяти возможные варианты прорыва через рубеж противолодочной обороны. Оказалось, что Давид Шалвович намеревался предложить свой оригинальный способ, который мог бы оказаться не хуже непрядовского. Чижевский слушал и ухмылялся, лениво позёвывая в кулак, давая всем понять, как наскучили ему разные пересуды на служебную тему. Среди форменных тужурок однокашников он выделялся своим элегантным чёрным смокингом. Его широкий и волевой подбородок подпирала большая атласная "бабочка". И Егору подумалось, что в цивильном Эдуард всё же неотразим.
Радиоприёмник настроили на московскую волну. В перерывах между фокстротами и вальсами восторженно журчал приятный голос дикторши и сыпал остротами именитый конферансье. Приближался временной рубеж, который морякам далеко не всегда доводилось встречать дома. Непрядов знал, что для многих и сегодня этот рубеж будет отмечен всего лишь короткой записью в ходовом журнале. Им же всем, собравшимся в уютной квартирке, на этот раз просто повезло. Они будут пить шампанское, разговаривать, танцевать и... втайне надеяться на новогоднее чудо, без которого скучно на земле жить.
Вот и куранты ударили. В комнате погас свет, игривыми лампочками вспыхнула большая, под самый потолок, ёлка. Шибанули в потолок пробки, и в чарующем перезвоне ожил хрусталь бокалов.
Егор невольно подумал о Кате. В письме она сообщала, что Новый год по традиции будут отмечать всей труппой на манеже, как и тот раз, когда он приезжал за ней в Приволжский, чтобы увезти в Укромовку. "Как она там? шевельнулась тревога. - О чём думает и с кем говорит?.. Кто рядом с ней сидит за столиком?.." Тень беспричинной ревности колыхнулась неведомо к кому и зачем. За столом лишь он да Колбенев сидели без подруг, вероятно, вызывая к себе сочувствие, если не жалость. На берегу - не то что в море, в новогоднюю ночь особенно нелегко без любимой.
Чуть захмелевшая Лерочка заражала всех своим весельем. Она без умолку о чём-то говорила, вызывающе громко хохотала и совсем не глядела в сторону Егора, точно он перестал для неё существовать. С таинственной улыбкой хозяйка поднялась из-за стола. Грациозно придерживая двумя пальчиками платье, она величаво проплыла к пианино. Немного выждала, раздумчиво трогая клавиши, как бы взывая к тишине. Потом взяла несколько аккордов и запела. Знакомые трогательные слова и приятный мотив - всё это уже было...
Сколько смысла и значенья
В том, что мы сейчас вдвоём,
И в твоём прикосновении,
И в молчании твоём...
не столько пела она, сколько выговаривала хорошо поставленным, вкрадчивым голосом.
Чижевский не отрывал глаз от своей красавицы-жены. Подперев щёку тремя пальцами, он слушал её с неподдельным восторгом и вниманием завзятого ценителя интимной музыки. Лерочка в эти минуты действительно была неотразима и, казалось бы, кому угодно могла вскружить голову. Она пела много и охотно. И при этом опять-таки будто не замечала Егора.
Однако Вадим от этих песен погрустнел. Он задумался, как бы надолго уйдя в себя. Егор понимал, о чём его друг молчал... До сих пор, вероятно, не мог смириться со смертью своей юной подружки, призрачной девушки в окне старого дома на Замковой площади. Такой она больше всего запомнилась Непрядову.
Наконец, Колбенев решительно тряхнул головой, прогоняя нечаянное оцепенение. Шепнул, что ему пора на лодку - проведать личный состав. Непрядов собрался было отправиться вместе с ним, но Вадим убедил его, что сразу вдвоём уходить неудобно. И Егор, чтобы не обижать хозяйку, решил ещё немного задержаться.
Лерочкин концерт тем временем продолжался. Она исполнила едва ли не весь свой репертуар. Но вот на полуслове оборвала очередную песню, хлопнула крышкой пианино и тоном капризной школьницы заявила, что ей это всё надоело и хочется танцевать.
Дружно отодвинули стол и потеснили стулья. Как только Кузьма поставил на диск проигрывателя пластинку, в меру пьяные мужчины принялись приглашать слегка захмелевших дам. Чижевский поспешно, точно испугавшись, что его опередят, подошёл к жене. Лерочка небрежно положила ему руку на плечо и при этом удивлённо взглянула на Непрядова, как бы случайно заметив его.
Егор сделал вид, что ничего не понял. Он продолжал закусывать заливной рыбой. Вскоре к нему подсел Шурка Шелаботин и они ударились в воспоминания их счастливой нахимовской поры.
Медленно тянулась новогодняя ночь, гудело весёлое застолье. А Непрядова от усталости и скуки всё больше тянуло в сон. Чтобы взбодриться, он прошёл на кухню и плеснул в лицо несколько пригоршней холодной воды из рукомойника. Достав носовой платок, не торопясь промокнул им лоб и щёки. И в эту минуту почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он исходил от маленького кухонного оконца. Егор вплотную приблизился к заиндевелому стеклу и от неожиданности вздрогнул... С наружной стороны, так же как и он, прильнула к стеклу Лерочка. Никогда ещё Непрядов не видел её лицо таким отчаянно возбуждённым, зовущим его. Какое-то мгновенье они молча и прямо глядели друг на друга: она как бы вопрошающе, ну что же дальше, он же неколебимо твёрдо и с раздражением, мол, перестань дурить...
"Да она же в одном платье!" - ужаснулся он и бросился к выходу. Сорвав в прихожей с вешалки чью-то шинель, Непрядов выскочил на крыльцо.
- Сударыня, в здравом ли вы уме! - напустился он на Лерочку, набрасывая ей на плечи шинель.
- Испугался?.. - спросила она, прижимаясь к Егору.
- Такие шутки совсем ни к чему, - рассерженно сказал он, увлекая Лерочку в прихожую.
- Испугался, - как бы с облегчением ответила она сама себе и, сбросив на пол шинель, исчезла за дверью спальни.
Опомнившись, Непрядов подобрал валявшуюся шинель, приткнул её на вешалке и подался в комнату, где гости продолжали веселиться. Сидя в обнимку на диване, однокашники душевно и ладно пели, как когда-то в былые курсантские годы:
Ой ты море, море,
Нет конца и края,
Низко ходят тучи,
Ветер штормовой...
Чижевский стоял перед ребятами в дирижёрской позе и самозабвенно размахивал руками.
"Кажется, ничего не заметил..." - успокоенно подумал Непрядов, садясь за стол на своё прежнее место. Егору было неловко от безумной Лерочкиной выходки. Но ему не в чем было себя винить, и вскоре он успокоился. Налив сухого вина, сделал пару освежающих глотков и улыбнулся, следуя своим сокровенным мыслям. Ему не хотелось ни осуждать, ни оправдывать Лерочку кто их, женщин, разберёт после пары бокалов шампанского... А может, это всего лишь новогодняя шутка, очередной её каприз и ничего больше?..
Он всё же признался самому себе, что Лерочкина выходка отнюдь не была ему неприятна. До сих пор ощущалась нежность её мягких плеч, тонкий запах духов, исходивший от холёной кожи. Только интрижка была бы для него совсем ни к чему.
Держа в растопыренных пальцах рюмки с коньяком, подошёл Чижевский. Он сел рядом с Егором и предложил выпить за их "старую и добрую альма-матер". Егор ничего не имел против, хотя позволил себе лишь пригубить рюмку.
- Трезвее папы Римского хочешь быть? - поинтересовался Эдик, с кислой миной прожёвывая лимонную дольку.
- Ты же знаешь мой принцип.
- Ну и зря, - маслянистые глаза Чижевского засветились иронией. - На Северах - это тебе не на Балтике. Здесь, если вовремя не согреешься, то запросто обледенеть можешь...
- Это не страшно: печку натопим, а то и в баньке попаримся.
- В одиночку здесь никогда не согреешься - пару не хватит. Сидел бы тогда уж лучше на Балтике.
- Да надоело, широты не те. Проветриться на морозце захотелось.
Хохотнув, Чижевский сокрушённо потряс головой. Глотнув коньяку, откровенно признался:
- Не скажу, чтобы я был в восторге, оттого что мы встретились.
- Догадываюсь, - согласился Егор. - Только сие от нас не зависит. А мысли начальства на этот счёт всегда сокрыты в тумане.
- Милорд, не думай, что я поверю в этот твой наивняк. Кадровая истина стара как мир: если бы не Дубко, непонятно почему возлюбивший тебя, окунаться бы тебе до сих пор в туманной Балтике...
- Такие вопросы один человек никогда не решает.
- Правильно, - согласился Эдик с таким видом, будто его наконец-то начинают понимать. - Вот и я всё к тому же, ибо друзья наших друзей - это и наши друзья. Скажем, окажись на месте Дубко любой из близких друзей моего папб, наши с тобой корабельные роли очень даже могли бы поменяться.