Обитель подводных мореходов - Юрий Баранов

Удачно сманеврировав, Крапивин привёл корабль в исходную точку. Крякнул ревун, и первая мина, выброшенная из торпедного аппарата сжатым воздухом, пошла на глубину. Став на грунт, она приготовилась сработать, как только над ней зависнет днище "вражеского" корабля. Разумеется, взрыва не произойдёт. Переварив гидродинамическим трактом корабельные флюиды, мина выбросит контрольный поплавок, что будет означать воспламенение запалов и высвобождение заключенной в корпусе мины трехсоткилограммовой тротил-гексогеновой смерти.

Снова крякал ревун и вздрагивала субмарина, расставаясь со своим разящим грузом. Три минные банки вскоре перегородили фарватер, создав угрозу надводным кораблям.

Комбриг посмотрел на карту, где крестиками были помечены точки сбросов, потёр ладонью крутой подбородок и сказал Крапивину:

- Добре, командир. Плотненько легли, голубушки. Ни пешком не пройдёшь, ни змеёй не проползёшь.

- Будем надеяться, Христофор Петрович, - сдержанно ответствовал Крапивин, вытирая платком вспотевший лоб. Во время минной постановки самому командиру пришлось едва ли не жарче всех.

Передышка оказалась недолгой. Изменив направление движения, противолодочные корабли начали перекрывать выход лодки из устья губы.

Крапивин озадачился. Потеснив штурмана, он прильнул к карте и начал вглядываться в расположение кораблей.

- Что, не нравится? - как бы между прочим полюбопытствовал Дубко.

- Да как сказать... - Леонид Мартынович шумно вздохнул, подёрнув пальцами воротник свитера, точно ему тяжко дышать. - Как в том анекдоте: всегда найдётся два выхода...

- Вам виднее, - сказал на это комбриг, чему-то усмехаясь. - Суть в том, как скоро нас засекут.

- Похоже, что уже засекли, - вмешался Чижевский, высовываясь из рубки гидроакустика. - Странные шумы, товарищ командир. Акустики не могут их классифицировать.

- Приём звукового тракта транслировать в центральный, - тут же приказал командир.

Ожил динамик, висевший над конторкой. Оттуда слышались довольно странные щелчки. Они вплетались в певучие голоса океанской глубины каким-то инородным явлением, происхождение которого невозможно было понять. Однако на посылки гидролокатора эти щелчки совсем не походили.

- Откуда, от кого исходит эта чертовщина? - вслух подумал Крапивин.

Никто не ответил ему, не пытаясь даже предположить, насколько эти звуки могут оказаться для лодки опасными. В океане всякое может произойти. Вооружившись секундомером, Егор подсел поближе к динамику. Пришлось начать замеры гидрологии моря, частоты и интенсивности звуковых посылок. Минут пятнадцать у него ушло на лихорадочные подсчёты. Как показалось, вроде бы незакономерные интервалы и акустические спектры иногда приобретали некоторую последовательность...

Через горловину лаза в отсек просунулся боцман Охрипенко. Он потоптался у переборки с крайне печальным выражением лица. Потом, как бы набравшись храбрости, поманил рукой Крапивина и принялся ему что-то объяснять, прикладывая руку к сердцу. Леонид Мартынович лишь качал головой и хмурился. Вдруг он выругался, чем нимало всех удивил - такого с ним никогда ещё не бывало. Командир просто был взбешён. Попятившись, боцман испуганно удалился.

Непрядов при этом поймал на себе торжествующий взгляд штурмана, откровенно намекавшего: "видал, старпом, ты ещё хочешь мне доказать! Вон командир, и тот по-флотски чешет..." Но Егор остался непреклонным, ответив Тынову твёрдым, неколебимым взглядом.

Страдальчески морщась, Крапивин подошёл к комбригу и принялся ему о чём-то доверительно шептать. Христофор Петрович лишь сокрушённо покачал головой, оставляя себе последнее слово как бы про запас.

Выждав, Егор попробовал было доложить командиру свои соображения, но тот лишь отмахнулся: и так всё ясно... Таким обескураженным и раздражённым Крапивина никто ещё не видел.

- Леонид Мартынович, - предложил комбриг, - а пускай-ка наша золотая молодёжь мозгами пошевелит, каким способом нам лучше прорваться через ордер, - и поочерёдно обвёл взглядом офицеров. - Ну, кто из вас похрабрее?..

Чижевский решительно высказался за торпедную атаку.

- Учитывая, что нас уже засекли, - рассуждал он, - не вижу иного способа, как прорваться с боем. Уничтожаем вот этот крайний корабль, - он ткнул пальцем в карту, - и путь свободен. Выйдем с мелководья на большие глубины, а там никто нас не накроет.

- Полагаю, что совсем нет смысла поднимать лишний шум, - возразил Непрядов. - Во-первых, не убеждён, что нас действительно обнаружили. Надводные корабли, скорее всего, действуют по своему плану маневрирования. И потом, вполне можно проскочить вдоль берега незамеченными. Атаку можно приберечь на крайний случай.

- Но эти шумы, - настаивал Чижевский, краснея от возбуждения. - Разве не ясно, что нас всё же засекли!

- Для подводника атаковать или не атаковать - всё равно что для принца датского: быть или не быть... Вот в чём вопрос! - высказался Христофор Петрович. - Командир, ваше мнение.

- Утверждаю вариант старпома, - не задумываясь, отрезал Крапивин.

- Но шумы, товарищ командир! - напирал Чижевский.

Не вытерпев, командир с неохотой признался:

- Матрос швартовый конец на вьюшке не закрепил, вот он и хлобыстает по лёгкому корпусу. А ведь это ваш подчинённый, Эдуард Владимирович.

Чижевский не нашёлся, что на это сказать, лишь прикусил с досады губу.

Манёвр удался, лодка на малых оборотах прокралась вдоль берега и незамеченной вышла за пределы опасной зоны поиска. Противолодочный рубеж остался за кормой. Вскоре в динамике ничего уже не прослушивалось, кроме монотонного голоса дальних глубин.

Непрядов достал из конторки журнал событий и с облегчением записал: "Закончили превентивный отрыв от поисковых сил противника. Продолжили движение..."

Комбриг дал разрешение возвращаться в базу. Стало ясно, что надводные корабли теперь уже не достанут лодку, затерявшуюся для них в океанской бездне. Но какое-то время продолжали идти в подводном положении. Крапивин не исключал и такой возможности, когда их начнёт разыскивать вызванная по радио авиация противодействующей стороны. Как можно было убедиться в перископ, шторм давно стих и погода лётчикам вполне благоприятствовала.

Настало время ужина, и все свободные от вахты офицеры сошлись в кают-компании. В присутствии комбрига за столом чувствовалась большая, чем обычно, сдержанность. В иное время здесь вели себя как за общим семейным столом, запросто говорили на любую тему и даже обращались друг к другу, независимо от званий, не иначе как по имени и отчеству. На этот раз офицеры старались есть молча и в то же время выжидающе поглядывали на высокое начальство, - Христофор Петрович уж верно составил себе полный набор выводов о действиях каждого из них, как и всего экипажа в целом.

О злополучном швартовом конце, который создал переполох в центральном во время минной постановки, комбриг не поминал. Командир тоже успокоился, хотя никто не сомневался, что по приходе в базу кое-кому за это здорово влетит. Леонид Мартынович такие промахи никому не прощал.

Однако все сидевшие за столом офицеры скоро почувствовали, что настроение у начальства неплохое, и разговор мало-помалу наладился. Доктор позволил себе даже приличный анекдот, - более игривый, чем смешной или остроумный, - как бы на десерт начальству. Осмелев, штурман выкопал в уме анекдотец позабористее. Принялся было его излагать, поочередно прощупывая лукавым взглядом каждого, кто сидел за столом, но так и не успел насладиться общим смехом. В отсеке появился "шаман" с бланком шифрограммы, и вызревавший как помидор на кусте анекдот оборвался на полуслове.

Прочитав текст, комбриг невозмутимо изрёк:

- Сработали две мины. Можете на свой счёт записать два "потопленных" транспорта.

Чижевский вскочил с кресла и, взмахнув руками, продирижировал общее троекратное "ура".

- Вот вам и победа: без лишнего шума, верная, - высказался Христофор Петрович. - А начни атаковать, да уходить потом от погони - это уж бабушка посулила бы надвое: чи будэ, чи нэ... Вам понятно, Эдуард Владимирович, почему не прошёл ваш вариант прорыва?

Чижевский кивнул, не смея возражать, хотя по его возбуждённому лицу можно было догадаться, что он всё же не согласен.

- В море никогда не бывает двух одинаковых поединков, - продолжал комбриг, - но в каждом из них находится нередко один единственный вариант, который безусловно ведёт к победе. Надо вырабатывать в себе чутьё на этот самый вариант и только тогда станешь асом.

- Атака это всё ж коллективный труд, - напомнил Непрядов. - Один в море, как и в поле, тоже не воин.

Чижевский со злой иронией посмотрел на Егора, мол, опять высовываешься, ас... Егор же весело подмигнул, как бы нарочно подзадоривая своего однокашника.

Подали чай, и беседа пошла совсем по-домашнему просто, как если б за столом собрались близкие друзья, которым всегда приятно поговорить. Удача всегда в море сближает, роднит людей. Каждый в меру своих заслуг чувствовал себя победителем, и потому настроение у всех стало отменным.