Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив - Фрост Шарлотта

– Да что вы говорите? – Сыщик резко вскочил на ноги, охнул от боли и подбежал к стене, держась за спину. – Вы уверены?

– Совершенно! Посмотрите сюда, – Мари указала на холст, на котором была изображена поглощенная в свои мысли девушка, стоящая за мраморной стойкой бара.

На заднем плане картины было нарисовано зеркало. В нем отражалась развлекающаяся толпа и сама девушка, разговаривающая с мужчиной, которого не было по эту сторону стекла. Отражения бутылок на стойке бара тоже не соответствовали реальности.

– Это Эдуард Мане, «Бар в „Фоли-Бержер“», – объяснила Мари. – Посмотрите на бутылку розового вина с левой стороны! Вы видите?..

Сыщик близоруко прищурился, подошел ближе к картине.

– Кажется, здесь написано Manet… – сказал он.

– Да! «Manet. 1882.» Это подпись самого Мане! – торжественно сказала Мари. – А значит, картина может быть или оригиналом – или незаконной копией! На легальных копиях не разрешается оставлять оригинальную подпись художника! Кроме того, существует негласное правило, согласно которому копия не должна точно повторять размеры авторского полотна. А длина и ширина этого холста в точности соответствуют оригиналу!

– Вот так номер… Если это подлинник, что же тогда висит сейчас в галерее Курто в Лондоне?.. – пробормотал Женька.

Мюллер пораженно качал головой.

– А вот Франсиско Гойя, «Портрет герцогини Альба»… – Мари двинулась дальше. – Видите, герцогиня указывает на надпись, сделанную на песке? «Solo Goya»…109 А вот гравюра «Рождество» Мартина Шопенгауэра – видите его монограмму?

– Вот тебе и Рождество… – ошарашенно пробормотал Йозеф.

Мари повернулась к Штайнсу. Тот забился в угол и затравленно смотрел по сторонам.

– Вы, герр Штайнс, берете картины у частных лиц на реставрацию, создаете мастерские копии, неотличимые от настоящих полотен, – и оставляете оригиналы себе! Потом продаете их герру Зиггеру или сбываете на черном рынке. О, и вы не единственный, кто участвует в этом грандиозном обмане! У вас целая организация! – Она снова повернулась к хозяину. Глаза ее пылали. – И во главе ее стоит никто иной, как владелец отеля «Гримуар», сам герр Зиггер!

В зале стало так тихо, что, казалось, можно было услышать шорох падающего за окном снега.

Герр Зиггер сохранял видимость спокойствия. Он сидел очень прямо, приложив ладонь к лицу. Казалось, происходящее совершенно не касалось его или же казалось ему такой откровенной чепухой, которая не стоит ни капли его драгоценного внимания. Лишь плотно сжатые челюсти и красные пятна на бледных скулах выдавали его напряжение.

Мари смерила его задумчивым взглядом.

– Впрочем, контрабанда – это лишь еще одно маленькое звено в цепи преступлений. Мы пока всего лишь сняли несколько масок… – Мари покачала головой. – Самое важное еще впереди. Вовсе не картины послужили причиной убийств, о нет… Итак, что же могло послужить мотивом для убийств? – продолжила Мари. – Мошенничество любого рода редко связано с убийствами. Аферисты, воры, контрабандисты – психологически совершенно иной типаж преступников, другая категория, особый мир с собственными законами! Так что же заставило мошенника сменить амплуа и стать на страшную кровавую тропу убийств?

Она помолчала.

– О, чувствую, мы все ближе и ближе к разгадке… – прошептал Женька, прижав руки к щекам.

– Давайте вернемся к самому началу. К той рождественской ночи, когда убили доктора. Доктор Коста тогда пребывал в чрезвычайно взволнованном состоянии духа. Я встретила его на лестнице в тот момент, когда он выбегал из вашей части дома, герр Зиггер. Он направлялся в библиотеку. Сейчас я понимаю, что доктор намеревался выяснить там нечто важное. Он был возбужден и встревожен. После посещения библиотеки он захотел о чем-то поговорить со мной. А у меня, увы, не нашлось для него времени! – Мари сглотнула ком во внезапно пересохшем горле и отвернулась. – Я совершила чудовищную ошибку! О да, тогда я еще не понимала всю серьезность происходящего! Алексей в этот момент нашел очередную записку от привидения. К тому же мы были заняты украденными предметами, которые внезапно появились на каминной полке. Да, внимание мое было поглощено совсем другим. И тогда доктор в отчаянии кинулся к Феликсу и рассказал ему все то, что хотел поведать мне!

К Феликсу он испытывал, по его собственному выражению, некую душевную склонность. Нелогичную, исходящую из ложной интерпретации реальности, пагубную – и, увы, приведшую к его трагической кончине, – Мари грустно вздохнула. – Итак, доктор Коста поведал ему о своих догадках… И именно после этого разговора с Феликсом тоже произошла странная перемена! Он внезапно потерял интерес к Мелиссе и ее мужу, прекратил паясничать. Он казался глубоко задумавшимся о чем-то! И думал он не о какой-то новой женщине, о нет! Его натуру могла увлечь лишь новая афера. Так оно и было…

Мелисса кинула на Мари косой взгляд. Казалось, в глазах ее промелькнула тень облегчения, тут же сменившаяся грустью.

– Итак, Феликс решил воспользоваться информацией, которую сообщил ему доктор… – продолжила Мари.

– И что это была за информация? – нетерпеливо воскликнул Женька.

– Всему свое время, – чуть улыбнулась Мари. – Скоро вы обо всем узнаете! А пока я скажу лишь, что это было нечто, что позволит ему сказочно разбогатеть! Как он считал, конечно. Иные вещи Феликса не интересовали…

Летчик присвистнул.

– Ну, в это я готов поверить. Если дело касалось денег…

– Он составил план, – продолжила Мари. – Собрал свои вещи, чтобы сбежать из «Гримуара» сразу же после приведения плана в исполнение… Поэтому-то мадам Бриль в тот вечер и видела в номере Феликса разбросанные вещи, а мы с сыщиком обнаружили чистую комнату и полностью собранную сумку! Даже бритвенные приборы были упакованы… Итак, приближался рождественский ужин. В тот роковой вечер Феликс решил проникнуть в комнату к хозяину. До ужина он зашел в номер к Симону. Он знал, что летчик употребляет снотворное, и украл пузырек с лекарством.

– А я говорил, что это был он!  – Симон в сердцах стукнул кулаком по столу.

– И были правы, – кивнула Мари. – Во время ужина Феликс подсыпал хозяину дома снотворное… Помните тот момент, когда дети взорвали хлопушку? Феликс тогда якобы от испуга и неожиданности пролил шампанское на рубашку и потянулся за салфетками через стол. А ведь он сидел как раз напротив хозяина! В этот момент он и подсыпал снотворное ему в бокал. Да-да, сонливость вскоре сморила вас, герр Зиггер! Вы отправились спать раньше обычного и на следующий день вышли к завтраку довольно поздно…

Хозяин сидел, откинувшись на спинку кресла. Он все еще прикрывал глаза ладонью, будто избегая взгляда Мари.

– Феликс той ночью проник в ваш номер! Вы помните царапины у двери, которые мы обнаружили на следующий день? О, это были свежие царапины, что бы вы мне ни говорили! Если использовать лупу, то еще видны крупицы пыли на разрезе…

– Отчего же появились царапины? – удивился Алексей. – Если Феликс взломал замок, то никаких царапин на косяке рядом с дверью не должно было бы быть…

Мари довольно улыбнулась.

– О нет, двери в старом крыле не откроешь так просто, как в новом… Замки там замечательные, ты же сам говорил! Даже опытному взломщику с ними не так легко справиться, а Феликс не специализировался на взломах… Ключей у него тоже не было. Но давайте подумаем, что же особенного в дверях комнат в старом крыле?

Мари помолчала, давая всем время на размышление.

– Это навесные двери! – сказал Леонид. – Такую дверь легко снять с петель. Нужны лишь ловкость рук, немного времени и пассатижи…

– Пассатижи? – воскликнула Елена.

– Именно, – улыбнулась Мари. – Феликс взял их в лыжном домике в тот день. Помните, он отлучался куда-то, несмотря на сильный снег? Он искал инструменты! Утром он подбросил их вам под подушку, то ли пытаясь выдать все за проделки привидения, то ли желая бросить на вас тень подозрения… Скорее, второе, – сказала Мари, подумав. – Он упомянул о выдуманных женских голосах в холле с той же целью: отвлечь внимание от собственной персоны…