Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив - Фрост Шарлотта

Хозяин метнул на него полный презрения взгляд.

– Вы… – глухо начал он.

– Да-да, продолжайте, Мари. Fahren Sie fort107, – уже спокойнее сказал сыщик и прикрыл веки.

– Мари, а ведь правда, зачем ему? – воскликнул Женька. – Какие у него могут быть мотивы?

– Вот именно, молодой человек! Мне что, нечего делать, кроме как убивать гостей в собственной гостинице, втаптывая в грязь и без того замаранное имя отеля? Или я похож на маньяка?

– Вообще-то очень даже похожи, – ввернула мадам Бриль.

– Ну, записка с угрозами – еще не доказательство убийства, – сказал, хмуря лоб, Симон. – Может, вы объясните вашу версию подробнее, Мари?

– Я уже говорила, записка – всего лишь первая догадка в цепи моих предположений, крючок, натолкнувший меня на новую идею, – продолжила Мари. – А доказательства…

– Да и возможности убить у него не было! – перебил ее Штайнс. – В ночь смерти доктора хозяин крепко спал! Да-да, спал. А во время ловушки он сидел в холле у всех на виду, и в вечер убийства Феликса тоже не отлучался ни на секунду! Может, мы лучше поговорим о вашем весьма подозрительном друге? – Он смерил Женьку презрительным взглядом.

– Помолчите, – грозно сказала Мари. – Вернемся к началу наших рассуждений! Итак, записка – поступок виновного человека, который почувствовал приближение опасности и запаниковал. Именно паника вынуждает людей переходить к угрозам.

Но почему это случилось именно сейчас? Что изменилось, почему преступник внезапно почувствовал себя в опасности? Этот вопрос не давал мне покоя! Я попыталась вспомнить, чем именно я занималась до того, как мне подбросили записку. В тот вечер мы с Леонидом и Евгением рассуждали о том, почему потухла свеча во время инсценировки «Гамлета». Вернее, почему она потухла до второго крика петуха! Свечу наверняка задуло сквозняком. Значит, кто-то выходил в это время наружу. Но вот вопрос: кто это мог быть? Вероятнее всего, сам Феликс. А ведь он в это время еще должен был находиться в зале, ему предстояло изображать петуха второй раз… Да, потухшая свеча натолкнула меня на важные размышления.

И преступник услышал наш разговор. Именно в этот момент я стала для него опасной. Именно тогда он запаниковал и решился на угрозу! Значит, я была на верном пути! Мы напали на след! – Мари провела ладонью над трепещущим огоньком свечи на столе. – Свеча – поворотный момент в нашей истории, – продолжила она. – Именно эти рассуждения испугали преступника! Да, разгадка была еще далека от меня. Но в этот миг мне стало совершенно ясно, что ключ ко всему произошедшему следует искать именно в убийстве Феликса!

Я стала рассуждать дальше. И, скажу вам сразу, пришла к весьма неожиданным выводам! – Глаза ее заблестели. Она потерла руки, как фокусник перед любимым номером. – Мадам Бриль, именно вам я обязана этой замечательной догадке! Помните, как вы говорили о том, как ваша дочь и Алексей играли в прятки во время ловушки?

– Естественно!

– О, все обратили внимание именно на этот факт! Услышали очевидное, лежащее на поверхности. А ведь вы, Фаина, сказали еще кое-что очень важное, чего не услышал никто!

Мари снова обвела взглядом притихших гостей.

– Вы сказали, что из Феликса получился очень неуклюжий петух, – произнесла она взволнованно. В голосе ее зазвучали торжествующие нотки. – Он отдавил вам ногу, сильно, до кровоподтека, и палец до сих пор болит! Вы понимаете, что это значит?

В зале воцарилось недоуменное молчание. Гости растерянно смотрели на Мари.

– Нога? И что с того? – В голосе сыщика послышалось разочарование.

– Вы озадачиваете нас, Мари, – осторожно сказала Елена.

Мари улыбнулась.

– О, позвольте напомнить вам, что в доме Феликс всегда ходил в носках. Всегда! А палец ваш, дорогая Фаина, выглядит так, будто на него наступили каблуком или задели острым носком ботинка! Но ведь Феликс не носил обуви! А значит, ногами в носках он не мог отдавить ваш палец так сильно, что там остался не только синяк, но и кровоподтек!

– Я что-то не пойму… – Управляющий подергал себя за бакенбарды. – Зачем же он вдруг надел ботинки для роли петуха? А потом снова снял их на улице?

Мари обвела взглядом залу.

Тут Анюта выглянула из-под руки матери и тонким голосом воскликнула:

– Да потому, что это не он отдавил бабушке ногу! Под столом был не Феликс!

Глаза Мари блеснули. Она довольно улыбнулась.

– Умница, Анна, именно так! Вместо Феликса петуха сыграл кто-то другой! Кто-то, кто очень хотел, чтобы мы думали, что во время второго крика шантеклера Феликс был еще жив!

По залу пронесся удивленный ропот.

– Пифагоровы штаны… – пробормотал пораженный Женька.

– Да как же так? И кто морочил нам голову?.. – воскликнул Симон.

Мюллер подошел к мадам Бриль.

– Сейчас же покажите мне вашу ногу! – потребовал он.

Фаина сняла туфельку, кокетливо покачала ступней и пошевелила большим пальцем.

– Да, действительно… – пробормотал сыщик, щурясь. – Похоже на то, что палец задели обувью с каблуком или острым носком…

– Бабочки в бороде гнома! – снова закричал Женька, хватаясь за голову. – Но послушайте! Это значит, что и время смерти Феликса мы определили неправильно! Все старые алиби летят в тартарары!

– Совершенно верно,  – кивнула Мари. – Все наши размышления начинались с неверной предпосылки. Во время второго крика петуха Феликс был уже мертв! А значит все, кто имел алиби после крика петуха, этого алиби лишаются! Все эти люди имели возможность совершить убийство, потом имитировать крик петуха вместо Феликса, а дальше находиться у нас на виду и мозолить нам глаза до самого обнаружения трупа!

– Неужели никто не заметил, что под стол залез не Феликс? – почесал подбородок Леонид.

– Смотрите, скатерть свисает до самого пола, а сам стол очень длинный, – сказала Мари. – В это время здесь сидела только мадам Бриль. А на сцене разворачивалась увлекательное действо, и все смотрели на играющих. К тому же, в зале уже выключили свет. Преступник мог легко залезть под стол и выбраться обратно, оставаясь незамеченным. Прекрасный план! О, если бы он только догадался снять туфли, мы бы ничего не заметили, и все прошло бы безукоризненно!

– Да, действительно, – пробормотал сыщик.

– Теперь и потухшая свеча становится понятной! – воскликнул Леонид. – Феликс вышел из дома именно в этот момент!

– Да, – кивнула Мари. – Тогда его и застрелили…

– Святые угодники! – воскликнула Елена, прижимая ладони к пылающим щекам. – Это снова доказывает, что мой муж не виновен! На самом-то деле он отлучался лишь после второго крика петуха, а до этого времени был с нами! – Глаза ее сияли.

– Мари, это все, конечно, чрезвычайно занимательно, – усмехнулся хозяин. – Но я в это время был у всех на виду. Это маленькое обстоятельство вы упустили из виду, не так ли? – Он широко улыбнулся, блеснув зубами.

– Да-да, вы постарались на славу, герр Зиггер… – задумчиво протянула Мари. – Вы гораздо хитрее, чем можно себе представить. О да, вас не стоит недооценивать… Алиби вы себе обеспечили превосходное. – Мари сощурилась и в упор посмотрела на хозяина. – Но новое время смерти Феликса, дорогой герр Зиггер, дает нам в руки свежие карты! У нас появляется еще один подозреваемый, который прежде легко ускользал от нашего внимания, поскольку у него было алиби. Человек, который отлучался между первым и вторым криком петуха. Более того – это единственный человек, который отлучался в это время!

Хозяин, прищурив глаза, смотрел на Мари. Ноздри его раздувались, как у разъяренного быка, в глазах плескалась холодная ярость.

– Человек, который действовал с вами сообща, – продолжила Мари, – был вашей правой рукой. Выполнял за вас все грязные дела.

Мари наклонилась вперед, будто припечатывая хозяина взглядом к креслу.

Потом медленно перевела взгляд на Штайнса.

Маклер закашлялся.

Ссутулившись, он стал оборачиваться по сторонам, будто надеясь, что Мари смотрит на кого-то другого. Нижняя губа его, казалось, еще больше втянулась внутрь.