«Голоса снизу»: дискурсы сельской повседневности - Валерий Георгиевич Виноградский

непрерывно поддерживает волну жизненных усилий, предпринимаемых этой женщиной. Заметная часть из них описывается параметрами именно неформальной экономики. Если воссоздать общий облик логики ее повседневного существования, то станет понятно, что она непосредственно сопряжена с ней. В самом деле, родовым признаком неформальной экономики является процесс сканирования социального и природного мира, в который вмонтирован субъект, с целью налаживания «вторичного контура» производства. В рамках последнего и происходит разнообразная утилизация отходов, «вторичного сырья», всяческих остатков, запасов и резервов. Неформальная экономика – это система усилий, целью которых является поддержание полноты органического существования микросообщества, каким и предстает семья Любы Курановской. Это разветвленная система противостояния обстоятельствам, которые могут поколебать или нарушить стиль повседневного существования субъекта. Неформальная экономика – это орудие производства некоего общего «задела на будущее», представляющего собой накатанную колею, где не предполагаются неизвестные повороты и невиданные пейзажи. Этот «задел» определяет фундаментальные основы жизнедеятельности социального организма – проекты судеб детей, ритм существования, представление о социальной безопасности. Неформальная экономика заведует «вторичными ресурсами» социального бытия. Это подкладка, изнанка, подоснова жизни. Это «первичная грунтовка» главных, формальных, экономических процессов. Это пространство изобретательности, поскольку именно в сфере неформальной экономики субъект тотально и непрерывно отслеживает возможности. Это экономика обузданности, экономика смиренных надежд и скромных перспектив. Это экономика ближайших, интимных, личностно окрашенных контактов – как с природой, так и с локальным социальным окружением. Это тестирование пространства возможностей и его повседневная эксплуатация. Это экономика промежутков, ниш, зазоров, как социальных, так и экологических. Это экономика непланируемости, ситуативности, непредзаданности. Агент подобного рода экономики хорошо знает, что в жизни ему обязательно надо «не быть дураком». И поэтому он постоянно нацелен на рациональное использование ограниченных ресурсов. Но он об этом обычно помалкивает. Вслух же он выражается осторожно и неопределенно, оперируя поливалентным житейским термином «авось»: «авось проживем», «авось повезет», «авось да сладится…» Видимо, это «авось», в котором скрыта возможность как победы, так и досадного промаха, и есть тот внутренний культурно-идеологический стержень, на котором держится социальная логика крестьянской неформальной экономики. Это «авось» включено и в дискурсивные практики крестьянских миров – как знание о том, что результат повседневных жизненных усилий будет неизбежно достигнут, какой бы трудный путь к нему ни вел. «Я всегда исхожу из худшего. Ведь я могла бы каждый месяц не получать зарплату, но я ведь ее получаю. Я могла бы скатиться, как некоторые семьи, но я до сих пор держусь. У меня нет того, но у меня есть что-то другое, чего нет у других…»

– Мне недавно говорят – не поливай рассаду. Все равно у тебя помидоров и капусты не будет, потому что ты поливаешь по пол-литровой банке. А надо лить литра по два. Им легко говорить, у них шланг протянут, и они могут по ночам поливать. А я тягаю по пятнадцать ведер. Вручную. И я все равно буду поливать. До последнего. Может быть, что-то и получится. «Ты бы бросила, все равно ничего не будет…». Нет! Я буду поливать несмотря ни на что! Что ж, если думать, что не уродится, что – сложить руки и помирать, что ли?! Надо ж что-то делать! У нас с ними были уже такие стычки, а я им говорю всегда – цыплят по осени считают. И у меня все бывает, даже больше, чем у них. Насчет покупок. Ты знаешь, для моих детей даже самая маленькая покупка – это большая радость! Особенно, если она им нравится, и я им позволяю это купить. Это для них большая радость и удовольствие. А так, чтобы мы что-то мечтали купить для удовольствия?.. Знаешь, что очень нам хочется? Телевизор. Мне страшно хочется еще магнитофон. Но мы этого не можем себе позволить. И это у нас такая мечта, про которую мы даже забываем. Нету и нету! Единственное, что я думаю реально – надо нам провести проводное радио. Надо поднатужиться и радио провести – тут есть провод недалеко. Никогда не бывает так, что мне приходится искать, чем заняться. Никогда! Если у меня есть настроение. Я, вообще, человек настроения. Что мне подходит под настроение, то я и делаю. Например, полоть грядку. Это для меня всегда удовольствие. Всегда! Я почему в зиму так страшно болею – потому что нет грядки. Ходить, возиться на грядке, полоть, возле растений крутиться, смотреть, как все растет, – это для меня удовольствие. Я при этом, конечно, устаю. Я вот сегодня с утра очень устала, картошку поливала, полола. Но это такая физическая усталость, от которой получаешь удовольствие. Я не считаю, что жить и иметь все – это значит жить расточительно. И что это – расточительность? Расточительно жить – это когда бездумно деньги уходят из семьи. Мне вот так кажется. Ну, как тебе это объяснить?.. Те, у кого нет денег, тоже могут жить расточительно. Конечно! Если, например, я получила деньги и пошла, купила мороженое на все, а потом вынуждена целый месяц жить без хлеба и без еды, то, я считаю, – это расточительность. А могут и богатые быть очень экономными. Расточительность не зависит от того, как ты живешь в материальном смысле. Это зависит от человека. От характера человека. Расточительность не зависит от бедности или богатства, а зависит от того, куда ты влаживаешь деньги. Если ты влаживаешь во что-то нужное, например, в дом, в недвижимость (даже если она тебе не нужна), я считаю, что ты не расточительный человек. Ты просто думаешь, что недвижимость всегда будет в цене. И ты в любой момент можешь оправдать свои расходы. А расточительный человек, даже если он мало получает, может жить расточительно. То есть – получил зарплату, пошел, набрал мороженого, пива, сигарет, конфет, пришел, все это съел за один раз, выпил, накурился и потом трава не расти! Я думаю, что раз в месяц позволить себе мороженое купить – не расточительность. Но если это повторяется и делается на все полученные деньги или деньги, имеющиеся в доме, то это чистая расточительность. То есть и бедные, и богатые могут быть расточительными. Это не зависит от того, как ты живешь, а зависит от склада натуры человека. Вот у нас Степан. Он ходит – на него страшно глядеть. Самым натуральным образом. Это наш слесарь. Сейчас лечится в Краснодаре. И все его жалеют – какой он бедненький, какой он несчастненький. А что он бедненький? Он квартиру продал, купил дом, купил тяжелый мотоцикл. У него и видеомагнитофон есть, и телевизор новейшей марки. У него