Бандитская Одесса. Бандиты времен стагнации. - Виктор Файтельберг-Бланк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1999 году судебная коллегия приговорила Дмитрия Борисовича Кравчука к восьми годам лишения свободы с конфискацией имущества.
Глава XCVIII
Месть за поруганную честь
Не хотела выпускница средней школы славного города Запорожья Коваль М. В. оставаться в крае потомков усатых сечевиков, ее манила вольная Одесса, красивая жизнь. Решила Коваль стать кузнецом собственного счастья.
Где она будет жить на чужбине, Марию особенно не волновало — природа наградила ее симпатичным личиком и хорошей фигурой. И с 50 гривнами в ридикюле она отправилась покорять южную столицу.
День по приезде в «жемчужину у моря» Маша провела в Аркадии — душа девушки была покорена пляжами и увеселительными заведениями. Ночевать, однако, даже в ночном клубе было нельзя, и отправилась Маша туда, откуда начала знакомство с Одессой, — на железнодорожный вокзал.
Но в зале ожидания прикорнуть не удалось — бдительный милиционер стоял на страже интересов транзитных пассажиров. Правда, за «понимание» он пообещал смазливой девице три ночи сладкого сна. Понятливая Маша согласилась.
На следующий день она вышла в «свет» и познакомилась с железнодорожным бомондом — местными проститутками. Протеже работника правоохранительных органов девушки приняли в свою среду и быстро научили уму-разуму. Так стремительно началась ее профессиональная карьера.
Вскоре подкованная «ночная бабочка» познала не только все прелести ночной жизни города, но и повседневные радости. Местные хулиганы научили ее сперва курить «травку», а чуть позднее — глотать «колеса».
В начале 1996 года «мисс Смит» знакомится с 28-летним Полятовым В. Д., и тот, закоренелый наркоман, предлагает ей попробовать «уколоться». Сделал он это, как часто случается в таких случаях, не без умысла.
Через неделю ежедневных внутривенных инъекций («ради баловства») девушка начинает чувствовать необъяснимую (для нее) тягу к желанию вновь уколоться. Появилась зависимость от наркотика и, как следствие, от Полятова. И тут оказалось, что подсадил ее «на иглу» новый «друг» вовсе не бескорыстно…
И когда наивная девушка попросила у безотказного до сих пор друга очередную дозу, тот жестко сказал: «Хочешь уколоться — заплати».
С этого момента проституция для Марии из творческой профессии превратилась в тяжкий повседневный труд — приходилось зарабатывать, чтобы оплачивать ежедневные дозы не только для себя, но и для Полятова. А что делать — физическая «ломка» была пострашнее нравственной.
Маша медленно, но верно опускалась. Постоянные клиенты оставили ее, ибо она потеряла прежний привлекательный вид. Подружки от нее отвернулись, ибо она нарушила профессиональную заповедь — проституция и наркотики несовместимы. С постоянным ночлегом была беда — спала уже не на вокзале, а где придется.
Она искала в Одессе красивую жизнь, а превратилась в жалкую бомжичку, обслуживающую таких же грязных клиентов. Заработка в 20–30 гривен в день едва хватало на очередную дозу. Полятов временно исчез с привокзального горизонта, и ей приходилось унижаться еще и перед наркоторговцами.
10 октября 1996 года он вдруг объявился, сказал Маше, что «раскрутился», снял квартиру и хочет с ней переспать. До этого половой близости между ними не было.
Маша с радостью согласилась, и они направились на улицу Орджоникидзе, где находились «апартаменты» наркомана.
Полятов накрыл «поляну», и после того как они выпили и закусили, сразу перешел к «делу».
— Деньги — вперед, — сказала девушка. Совсем как Полятов ей когда-то.
Тот широко улыбнулся:
— Да не волнуйся. Обслужи как следует — получишь сполна.
— Нет! — заорала девица. — Дай или деньги, или дозу. Или хотя бы покажи их.
Полятов схватил ее за волосы и прошипел:
— Да ты, сука, радуйся, что тебя хоть кто-то еще хочет. Ты, рвань, не стоишь даже двух бутылок вина, что я на тебя потратил!
Оскорбленная девушка хотела дать ему пощечину, но Полятов опередил ее и двинул кулаком в лицо. Началась драка.
Деньги и доза, как оказалось, требовались и Полятову — он «раскручивался» четыре месяца в КПЗ. Нужна ему была после длительной абстиненции также женская ласка. И он, сгорая от страсти, бросил Машу на стол.
О бутылках наркоман напомнил зря, как говорится, на свою голову, причем не в переносном смысле. Схватив с пола одну из них (ибо воспитанные собутыльники знали, что по бон-тону порожнюю тару на столе держать нельзя), Мария изловчилась и нанесла ею удар другу по темечку.
Полятову стало не до любви, и пока он, держась за окровавленную голову, мучительно соображал, что делать, в ход пошла вторая пустая бутылка.
Полятов свалился на то место, где секунду назад стояла она.
Маша, понимая, что когда ее приятель очухается, то непременно найдет ее и прибьет, решает проблему своей безопасности радикально. Сперва она полной соленых огурцов 3-литровой бутылью «опохмеляет» начинающего разлеплять очи Полятова, а после «рассола» пускает в ход кухонный нож.
Сталь оказалась не булатной, и лезвие, после того как Маша ударила приятеля в грудь, погнулось.
Делать нечего — пришлось идти на кухню за другим инструментом для разделки мяса. На этот раз «техника» несостоявшуюся домохозяйку не подвела.
Нож остался целым после семи ударов в костлявую грудь наркомана, а вот сам он — нет.
Убедившись, что Полятов «отдал концы», «отчалила» и Маша, взяв на добрую память из квартиры 70 гривен. И с ними она тут же бросилась к знакомому наркодилеру.
На допросе у следователя проститутка сказала:
— Да, я убила его, но — защищая свою девичью честь!
Суд приговорил Марию Коваль к 9 годам женской колонии общего режима. Куда направилась «гостья» нашего города после того, как вышла из железных ворот на Люстдорфской дороге, — точно не известно. Но находящийся неподалеку вокзал с «привозными» окрестностями по-прежнему является прибежищем проституток, бомжей и наркоманов. хх.
Глава ХСIX
Горе от одиночества
Заглядывая в скрытые от глаз уголки человеческой психики, мы рискуем увидеть малопривлекательные и даже страшные картины. Они не перестанут существовать, даже если их не замечать или игнорировать.
Дело № 01–63 от 19 сентября 2001 г.
Семья Кретовских жила бедно, но в своей собственной квартире в Одессе. Пенсионерка Галина Николаевна Кретовская получала маленькую пенсию, а ее дочь Людмила работала уборщицей в библиотеке, и ее зарплаты едва хватало, чтобы сводить концы с концами и не умереть с голоду. Личная жизнь у обеих женщин не сложилась, но они хорошо ладили между собой и свыклись с постоянным одиночеством.
И вот однажды 35-летняя Людмила приводит в дом мужчину — Славу, с которым она познакомилась случайно на троллейбусной остановке и поддерживала с ним отношения в течение месяца. Матери он понравился сразу — воспитанный, внимательный, а главное — с подарками: большой торт, цветы и бутылка шампанского. Славе же, аферисту со стажем, одного взгляда на женщин хватило, чтобы понять: охмурить и обмануть их ничего не стоит, и он принялся за свое любимое занятие — обольщение ради выгоды. Слава не был простачком, в свое время он получил высшее юридическое образование, человеком был неглупым и обладал неоценимым для мошенника качеством — умением внушать доверие. Беседа за бокалом шампанского велась легко и непринужденно, а одинокая дочь смотрела на нового друга влюбленным взглядом, что радовало мать. Слава чутко уловил взгляды собеседниц, заговорил о своем одиночестве и безумном желании создать семью и завести детей. Эффект был налицо: пенсионерка от радости подпрыгнула на стуле, а дочь игриво опустила глаза.
— Будьте моей женой, Людмила, — произнес магические слова Слава, припадая губами к ее руке.
— Я… я не знаю, — пролепетала женщина, густо покраснев.
— Вы не верите, что я вас полюбил с первого взгляда, не сомневайтесь, я искренне люблю вас. Благословите нас, Галина Николаевна, — не дождавшись и так понятного ответа, попросил жених шокированную мать…
Не прошло и двух месяцев, как Слава и Людмила поставили в паспорте печать, свидетельствующую о их браке.
Слава дождался заветной прописки, а после стал забывать о своих красивых обещаниях быть верным мужем и хорошим семьянином — стал гулять и пропадать из дому на несколько дней. Вскоре он завел себе любовницу и впервые в жизни (как ему казалось) по-настоящему влюбился. Но Людмила не спешила давать развод и делить с ним квартиру. «Я смирилась, что он бросил меня, но я не буду с ним делить мою собственную квартиру», — с болью говорила обманутая женщина. Поняв, что раздела имущества не видать как своих ушей, Слава прибегнул к другому, жестокому методу.