Кибер-вождь - Александр Белаш

И все ждали обещанного интервью за 500000 бассов. Аукцион военного имущества близился, а проект «Антикибер» хранил молчание о Тринадцатом Диске. Ответы Анталя Дарваша выглядели по-разному, но суть их сводилась к одному: «Свойства киборга, выставляемого на продажу, указаны в каталоге лотов и соответствуют требованиям уведомления покупателей о качестве кибер-товара» — и больше ни гугу. Этим подразумевалось, что торг будет честным и равноправным. Но чтобы Доран за пятьсот тонн не выпытал у Хармона всю подноготную?! Быть того не может!!

Слухи мухами летали по каналам и умам, пока не было оглашено согласованное мнение адвокатов Дорана и Хармона — интервью состоится 18-го, в воскресенье, в 18.00. Вновь совпадающие цифры!.. Сайлас в шутку посоветовал патрону: «Ты и дальше назначай в таком же духе — 19-го в 19.00, 20-го в 20.00», за что сподобился нешуточного подзатыльника и крика: «Сглазишь!»

18-го, в 13.00, открывался аукцион. Город застонал.

Куда более веские поводы стонать были у Дорана. Его личный экономист отказался выделить полмиллиона за какое-то там интервью. «Я отвечаю за ваше движимое имущество и не могу расходовать такие суммы, если вам вдруг захочется бросать деньги на ветер. Не согласны со мной — увольняйте. Иначе я подам на вас в суд за нарушение контракта; вы обязались выполнять мои рекомендации о единовременных расходах свыше двадцати пяти тысяч». Доран орал, топал ногами, разбил пару коллекционных тарелок поплоше — впустую; экономист дорожил репутацией больше, чем рабочим местом. Сошлись на том, что Доран покупает всю жизнь Хиллари: прошлую, настоящую и на год вперед будущую, плюс права на создание по ней книг, сценариев и телесериала, а выплата будет в рассрочку, — тогда неколебимый экономист уступил.

И в среду, когда Энрик неистовствовал на плавучей сцене «Аква Марины», Доран и Хармон встретились в адвокатской конторе последнего, без свидетелей.

Единственная фраза из их беседы, которая стала известна миру — и то гораздо позже, — принадлежала Дорану:

— Слушай, Хил, мне кажется, что я переплатил…

Почему он так сказал, история умалчивает.

— Сегодня в два подкомиссия, — напомнил Туссен своим технарям в пятницу, 16 мая. — До трех часов все честно молимся. Я заказал по Сети молебен во спасение проекта; с каждого по бассу. Можно еще принять какой-нибудь обет…

Туссен был не из весельчаков — да и присутствующие понимали, что дело серьезное. Айрэн-Фотрис, разумеется, трудоустроит всех, но никому не улыбалось сменить Баканар на дальнюю северную базу или заокеанский Хоупленд… А есть еще вакансии на планетах-колониях. Не хочешь — иди в «Роботех», и твоя пенсия горит огнем без дыма.

— Боже, я месяц не выпью ни капли спиртного.

— До Нового года не сяду играть в джанк, господи.

— Пожертвую полсотни бассов на сирот.

— Примечательно, — Туссен обвел глазами мастеров, — что никто не зарекся от девчонок.

— Такие клятвы, — предложил кто-то, — пусть исследовательский отдел дает; это по их профилю.

Технари перебросились улыбками.

— Нам везут пять трупаков из BIC, — порадовал их Туссен. — Они их у себя два дня манежили; что наворотили — одному богу известно. Кибер-шеф сказал, что, если не справится, посадит нас читать. По прикидке — все после «Взрыва».

Новость никому веселья не прибавила. В мастерской профильными приемами владели трое, но квалификацией кибер-системного оператора обладал один Туссен, как инженер. Тучи сгущались.

Дверь отворилась, вошла Дымка — немного более оживленная, чем раньше. Этапный экспресс-анализ показал вчера, что восстановление ее мозга достигло 18 процентов; это была продвижка вперед, но поведение Дымки изменилось мало. Спрашивать задание она не научилась; молчащая Дымка для техников была не важней мебели, и они продолжали о своем.

— А гадали? Что выходит? — обеспечив поддержку небес, Туссен решил разузнать мнение духов и звезд. — Кто какие сны видел?

— Приснилось — сижу я на старой квартире с покойником дедом. А нам звонят и говорят, что привезут сейчас женское колесо. Такого ни в одном соннике нет.

— Покойник — это к переменам. Дом — это надежность, убежище, гарантии. Колесо — тоже к переменам, но почему — женское?..

— Эй, пылесосный командир, зачем пришла? — оглянулись наконец на Дымку.

— Здравствуйте, люди. Дайте мне, пожалуйста, программу CDP10.

— Зачем?!

— Буду ее танцевать Кавалеру как образец.

— Вот с кого зарок надо брать — с Кавалера!.. Святой дамский угодник. Мясорубку прошел, фаршем стал, а не угомонился. Чтоб ему еще и Дымка танцевала!.. — Роботехники оживились.

— Похоже, он идет на поправку, — веско сказал Туссен. — Серых-то от дел не оторвешь. Иди сюда; я прямо на тебя скопирую.

Серые, кроме Ключа, Сапера и Зубастика, оставленных в дивизионе стеречь имущество, скопились в здании проекта, и Этикет приказал четверым лечь в «мертвятник», чтоб не было бесцельной толчеи, а Ветеран разбил остальных на воинские команды и водил в подвальный зал укреплять боевые навыки. Кончилась война, не кончилась — готовым к бою надо быть всегда.

В кают-компанию киборгов Дымка заходить побаивалась; серый по имени Рекорд казался ей знакомым, и рядом с ним ей было страшно.

Почему именно он вызывал у нее страх, она никак не могла вспомнить. Старалась, но не получалось; четких образов не возникало, а смутные складыватись беспорядочно — полет над домами, бег, гул машин под сводом тоннеля, отнялись ноги, ствол ружья смотрит в лицо… Все это было как-то связано с Рекордом; как — она не понимала, и тем боязней ей было с ним встречаться. Он в чем-то подозревал ее; он говорил с ней грубо и грозил кому-то «доложить». Хорошо, что Рекорд редко встречался, а Кавалер всегда был рядом.

Дымка мысленно помолилась, нажимая на дверную ручку: «Боже, пусть здесь не будет Рекорда! А то он опять прикажет „шагом марш“…»

Его там и не было. Пинцет с Электриком заняли один стол снятыми с импульсных ружей прицелами и проверяли масштабную калибровку; Принтер, Бамбук и Кокарда на другом столе разбирали и чистили имитаторы оружия — готовились идти в подвал; Ветеран — наконец-то время выдалось — пристраивал на стенд памяти фото Фараона, а Этикет и Кавалер обсуждали последние контакты с людьми.

— Кибер-шеф принял у меня резюме по вере баншеров; он доволен, он улыбался, но мне приказал в своей работе руководствоваться только объективными данными. Капитан, почему люди тиражируют искаженную информацию — фантазии, вымыслы?

— Им это приносит психологический покой, — ответил Этикет; в кругу своих он не прикидывался человеком. — А нам это засоряет память и нарушает мышление. При прыжке с высоты надо учитывать закон тяготения, а не доктрину о боге, чуде и левитации.

— Сид хочет, чтобы я остался у него, и еще — подчинить себе Денщика и Молнию, Кажется, Сида жаба давит, что у оперативки киборгов много, а у безопаски — раз, два и обчелся. Похоже, Хиллари ждет, когда ты САМ предложишь ему кадровый расклад. Наш престиж нельзя ронять, капитан; надо показать, что мы способны работать в любой ситуации…

Тут-то и заглянула Дымка. Кавалер умолк, переключившись на радар.

— Здравствуйте, — произнесла Дымка, убедившись, что Рекорда нет.

— Тут все здоровы, — ответил Ветеран, не оборачиваясь.

— Кроме некоторых, — покосилась Кокарда на Принтера, у которого на лице справа еще выбухали валики швов. — Полбашки на пирожки…

— Не надо повторять ту дурость, что Рекорд в детских сетях нахватал, — отозвался задетый за живое Принтер.

— Дурость — это пули головой тормозить.

— Так! — Ветеран отступил от стенда, придирчиво глядя, ровно ли висит портрет. — Пинцет, зачитай нам из устава о сохранности. И на этом пререкания считаю наглухо закрытыми.

— «Киборг! — громко процитировал Пинцет текст, сочиненный казарменными остряками в часы безделья. — Выползая в бой, помни, во что обойдется государству твой ремонт. Не высовывайся! Береги казенное имущество!»

— А я CDP10 принесла, — замялась Дымка у двери. — Здесь можно танцевать? Или я не вовремя?

— Жаль, я все CDP постирал после учебки, — поднялся Бамбук, мгновенно переводя затвор собранной винтовки. — Думал, не понадобятся.

Небольшая и длинноволосая Дымка с ее детским взглядом странно смотрелась в обществе коротко стриженных, мощных и рослых людей-машин. Этикет изучал ее внешность, взвешивал в уме ее слова и жесты. Эта босоножка изменилась к лучшему. Начала уважать старших. Андроидная тупость сгладилась, появилась кое-какая мимика. Она учится заново.

— Не до танцев, — сурово предупредил Ветеран. — Внимание! Головные уборы — надеть. Группа, смирно!

Все встали навытяжку. Дымка тоже.

— Равнение на стенд!

Всех повернуло лицом к трем портретам в черных рамках.