Украденная роза - Патриция Филлипс

С первыми же лучами солнца Розамунда проснулась, не понимая, где она. Поначалу она решила, что ей снится очередной сон. Нет, чистые простыни были самыми настоящими – она опять в Рэвенскрэге! Вот счастье-то! Однако, окончательно проснувшись, она вспомнила, чем ознаменовалось ее возвращение домой: очередным доказательством неверности Генри. Видать, это суждено Розамунде самой судьбой.

Вчера она так в слезах и заснула, но теперь хватит, отплакалась. Чего она хотела? Генри – дворянин до мозга костей и привык потакать любой своей прихоти. Коли ему приспичит, он готов переспать с любой приглянувшейся ему женщиной. Однако Розамунду ранила не столько мужская удаль неверного супруга, сколько то, что, судя по всему, рядом с ним опять эта вероломная лгунья Бланш. С Рыжей Ведьмой ей трудно было тягаться. Розамунда вспомнила про ее бесовские хитрости и зелья, и холодок ужаса пробежал по ее спине. Генри вечно смеялся над историями, которые рассказывали про его любовницу, называл их досужими сплетнями. Однако Розамунда была уверена, что дыма без огня не бывает. Генри – мужчина, а все мужчины, когда их одолевает похоть, ничегошеньки вокруг себя не видят и не слышат. Но самое печальное (вынуждена была признать Розамунда), что леди Бланш очень хороша собой и соблазнительна.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Генри замер от радости, услышав голосок Розамунды, напевавшей какую-то песенку. Войдя в комнату, он увидел, что она возлежит в медной ванне, поставленной перед очагом, а вокруг разложены кипы полотенец, флаконы с духами и благовоньями и чистое нижнее белье. Никого из прислужниц не было, – верно, ушли за горячей водой.

Генри совсем не намеревался застать ее врасплох, но теперь втайне был доволен, что его прелестница его не заметила, подарив ему наслаждение понаблюдать за ней. Он любовался ее точеными руками, и намокшими прядями, и этой дивной грацией, с которой она наклонилась вниз, чтобы потереть мочалкой ноги. Неужто эту богиню породила какая-то жалкая крестьянка? Он не мог усомниться в предсмертном признании сэра Исмея, и, однако, поверить в эту историю было очень трудно. Бесшумно подкравшись, он встал позади ванны и, дождавшись, когда она снова по подбородок погрузится в воду, накрыл ее глаза ладонями.

Розамунда вздрогнула от неожиданности, сразу, конечно, догадавшись, кто это. Сердце ее болезненно сжалось, она почувствовала, как ждала, вопреки обиде, этой встречи, ждала, хоть и боялась увидеть его лживые глаза.

– Надеюсь, вы хорошо почивали, супруг, – сказала она надменным тоном, ни дать ни взять – урожденная дворянка.

Генри тут же отдернул ладони, огорошенный ее ледяным приветствием.

– Розамунда, любимая, и это все, что ты можешь мне сказать? – спросил он срывающимся от огорчения голосом, не веря собственным ушам. Однако, как только он хотел наклониться к ней, Розамунда еще глубже погрузилась в розовую от благовонных эссенций воду.

– Сердишься, что я не встретил тебя? Не надо, любимая, я все тебе сейчас объясню.

– Я в этом не сомневаюсь, – выпалила она, пряча ладони в воду, чтобы он не дай Бог не заметил, как они дрожат.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Генри, и на щеках его проступили желваки.

– Ты всегда умел найти оправдание любому своему поступку. Сумеешь и на этот раз. Вот все, что я хочу тебе сказать.

– Я всю ночь скакал по полям да болотам, чтобы сообщить своим вассалам о новом приказе королевы, а ты со мною так обращаешься, будто я только что вылез из постели какой-нибудь шлюхи! – крикнул он, разъярившись. А я-то мечтал о встрече с любящей женой. Что с тобою творится?

– Об этом же я хотела бы спросить и тебя.

– Со мною – ничего.

– И ты считаешь вполне нормальным, что, как только я за порог – а меня не так уж долго не было, – ты сразу затащил к себе в постель другую, нет бы подождать меня, поволноваться, что со мной…

– Издеваешься ты что ли! Другую! Я знаю, про кого ты – про Бланш. Я не просил ее приезжать, она сама. А вчера она убралась в Эндерли. У меня с ней ничего не было, хочешь верь, хочешь нет.

Розамунда боялась на него взглянуть, чтобы не расплакаться. Однако обида была слишком велика, и слезы все-таки хлынули.

– Я… я ведь могла умереть, а тебе и дела нет, – всхлипывала она. – Это просто Божья милость, что людям Аэртона удалось спасти меня. Единственное, что от тебя требовалось, так это встретить меня.

– Розамунда, любовь моя, не говори так. Я ждал тебя…

– Знаю, пока не стемнело. Мне мои провожатые сказали, что приедем еще до ночи.

– Ваш гонец так мне и передал. Я ждал до полной темноты, а потом поехал сообщать людям о приказе королевы. Думаешь, мне приятно было заявляться к ним среди ночи, да еще с такой скверной новостью. Нравится тебе или нет, но я прежде всего подданный короля и имею определенные перед ним обязанности. Тебе просто не из-за чего на меня злиться. Ежели бы ты только знала, как я без тебя тут исстрадался, разослал всюду людей, чтобы узнали, куда ты делась. Это я должен злиться на тебя… за то, что уехала, не сказав никому, куда ты собралась.

– Ты на меня?! Я… я оставляла записку, только твой любезный Хоук об этом, небось, ни гугу.

– В общем, да… Но сейчас это уже неважно, с ним я разберусь позже.

Из коридора донеслось позвякивание котлов и кастрюль: прибыла горячая вода. Однако, к ужасу Розамунды, Генри жестом отослал служанок с водой прочь.

– Покамест леди не нуждается в вашей помощи. Мы вызовем вас звонком, попозже, – сказал он, высунувшись из двери и захлопывая ее прямо перед носом у оторопевших женщин.

– Как ты смеешь! Вода совсем остыла. Мне нужна горячая.

– Ничего, как-нибудь обойдешься. А ежели тебе холодно, вылезай.

– Пока ты здесь – ни за что!

– Это почему же? Я много раз видел тебя голой.

– Генри…

Презрев ее протесты, он запер дверь. Затем пододвинул стул к кровати, улегся на нее, а ноги водрузил на стул.

– Я подожду, посмотрим, чья возьмет.

Они сверлили друг друга взглядом. На лице Генри было написано упрямство, рот стал жестким, Розамунда сильно побледнела, ее губы дрожали.

– Будь ты проклят!

– Не стесняйся. У вас в Виттоне наверняка отводят душу более крепкими словечками.

У Розамунды невольно вырвался вздох ужаса, почти стон.

– Что? – переспросила она, решив, что ослышалась.

– Вот видишь, любимая, я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Знаю, что некая Розамунда из Виттона – приплод сэра Исмея от дочки тамошнего дубильщика.

Его слова застали бедняжку врасплох, сердце ее заколотилось от страха.

– Не понимаю, о чем ты… – пробормотала она, только чтобы выгадать время и придумать какое-нибудь объяснение постыдному своему обману.