Донни Браско: моя тайная жизнь в мафии. Правдивая история агента ФБР Джозефа Пистоне - Ричард Вудли

В коробке лежали четыре пистолета, каждый в отдельном полиэтиленовом пакете: шестизарядный револьвер «Бурго» 22-го калибра со спиленным серийным номером, автоматический «Кольт» 45-го калибра с инвентарным номером армии США, самозарядный пистолет «ЧеЗет» производства компании «Чешска Зброевка» 22-го или 32-го калибра и «Кольт Кобра» 38-го калибра с укороченным стволом.

Я переписал все данные на листок бумаги и аккуратно упаковал подарок обратно по прежним линиям сгиба. Затем отправился в ближайшую телефонную будку, позвонил в Нью-Йорк старшему агенту Джерри Лоару и поделился с ним информацией. Листок с записями после этого я разорвал и выбросил в урну.

До квартиры Левши я добрался к середине дня. Хозяина не было дома, но мне открыла Луиза. «У меня тут подарок для Левши, он в курсе». Я положил коробку под елочку.

Затем я вернулся в Бруклин и сообщил Левше, что посылка доставлена.

— Отлично, — обрадовался он. — Я выберу парочку себе, остальные возьмешь с собой во Флориду.

Вечером того же дня мы собрались небольшой компанией поболтать о насущном. Левша красочно расписывал свои успешные дела и вложения. Он рассказал про «Кингс корт» и дал всем понять, что там рулит его ставленник, то бишь я. Затем он завел речь про Милуоки.

Я вслушивался в каждое слово и внимательно наблюдал за ним. Левша поведал о том, как мы с ним стали заниматься торговыми автоматами и как в итоге организовали переговоры между Милуоки и Нью-Йорком. Он сообщил, что со стороны Нью-Йорка сделку контролировал «Скользкий Тони» Коралло, глава семьи Луккезе.

Левша ни словом не обмолвился про Тони Конте. Все указывало на то, что никто из присутствующих так ничего и не узнал про осведомителей и внедренных агентов, работавших в Милуоки. Тони Конте словно и не существовало вовсе.

«Проблемы в Бруклине» помешали Сонни приехать в «Кингс корт» в канун Нового года. Я тоже остался в Бруклине, чтобы провести с ним побольше времени. Я жил у него, помогал ему ухаживать за голубями. Мы резались в кункен в клубе или в «Моушн лаундж», пили эспрессо в «Кафе Капри», уютном заведении напротив с резными белыми ставнями, в котором помещалось всего пять или шесть небольших столиков. Иногда мы ездили в Манхэттен, в Маленькую Италию, чтобы побросать кости на Мотт-стрит.

Мой авторитет в команде ожидаемо возрос, ведь я сблизился с боссом. Я всегда находился рядом с Сонни, когда прилетал в Нью-Йорк. Парни стали чаще откровенничать о делах при мне.

Когда мы с Сонни ходили на крышу кормить голубей, он любил облокотиться на перила и уставиться вдаль, созерцая крыши домов квартала, в котором он провел всю свою жизнь. В такие моменты мне очень хотелось узнать, о чем же он думает.

Тони Мирра точил на меня зуб. Он считал, что я принадлежу ему, а не Левше, и претендовал на долю в «Кингс корт». Меня, непосвященного, эти разборки не касались, но Левша по-дружески меня предупредил. Сонни решил промолчать, хотя знал обо всем.

Как-то раз мы выходили из стейк-хауса «У Петера Люгера» в Бруклине. В дверях Сонни встретил какого-то знакомого и задержался. Я побрел в одиночку к машине, которую мы оставили неподалеку.

От ближайшего дома в мою сторону выдвинулся какой-то тип. Он подошел и остановился прямо передо мной. Поначалу я ничего не заподозрил, но потом увидел нож в его руке. Он стоял вплотную, и со стороны могло показаться, что мы обсуждаем что-то личное, но на деле он уткнул кончик ножа мне в живот.

— Гони бабки, без глупостей.

В умелых руках нож страшнее пистолета, поэтому я без разговоров полез за кошельком.

Тем временем Сонни направился в нашу сторону. Он уже почти прошел мимо, как будто подумав, что я встретил товарища, с которым хочу переговорить наедине, — но внезапно развернулся и со всего размаху рубанул ребром ладони парню пониже затылка. Тот, как подкошенный, рухнул на тротуар.

— Валим отсюда, — заторопился Сонни. — А то еще кого-нибудь найдешь на свою голову.

Спустя неделю после Нового года я вернулся в «Кингс корт», чтобы помочь с подготовкой «Ночи в Лас-Вегасе» и организовать очередную встречу Сонни с Траффиканте.

Левша постоянно психовал из-за того, что я взял привычку сначала советоваться с Сонни, а потом уже с ним. На днях мы потеряли 2400 долларов на ставках, и я сообщил об этом Сонни. Убыток сказывался и на толщине кармана Левши.

— Ты меня не предупредил утром, — высказывал он мне в трубку. — И вчера не позвонил. Так сложно набрать меня, что ли?

— Я звонил, тебя на месте не было. И в клуб звонил. Он тебе не передал?

— Он мне ничего не передает, только дурака из меня делает. Мы с ним на ножах, потому что я недоволен положением дел. Меня это задевает — веришь, нет? Я скоро со всеми на ножах буду, меня все бесят. И я на мели.

— Я звонил и в мастерскую Башмака, но тоже не застал тебя, поэтому поговорил с Сонни.

— И он ни словечка не сказал, черт его дери! Ты о своей репутации не думал? Я вот весь день ломаю голову, что там у вас происходит. На следующей неделе нужно отыгрываться кровь из носу, а то из своего кармана докладывать придется.

И давайте там, в этом году, в себя приходите. Или я своих ребят пришлю.

— А чего ты на меня взъелся? Что-то произошло?

— Не твоего ума дело, Донни. Из нас троих ты никто. Сбоку припека. Скажи спасибо, что я тебе вообще рассказываю о наших с ним терках. Ты вот мне не звонишь, так что получай в ответ. Если так дальше пойдет, то мы с ним порвем, и вы оба на меня работать станете.

— Ну и ладно, я не против такого расклада.

— В общем, не надо со мной в прятки играть. Если что, я без бабок не останусь. И не надо меня с ним равнять. У него только бабы на уме!

Левша и вправду был примерным семьянином. Сонни же любил приударить за девчонками, и это бесило Левшу.

— Ты меня знаешь, — горячился он. — Если мы куда едем, я себя как нормальный мужик веду. К девкам не пристаю, мне они вообще похуй, у меня жена есть. А этот сначала со своей мадамой обжимается, а на следующий день в ту же кровать новую пизду тащит. Красавчик меня спрашивает, возьму ли я