Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века - Антон Нестеров

При этом интересно дальнейшее развитие донновской мысли:

«Продлите же это Размышление о сем великом мире, Человеке, настолько, чтобы помыслить, сколь безмерны создания, порожденные этим миром; наши создания – это наши мысли, они рождены великанами: они простерлись с Востока до Запада, от земли до неба, они не только вмещают в себя Океан и все земли, они охватывают Солнце и Небесную твердь; нет ничего, что не вместила бы моя мысль, нет ничего, что не могла бы она в себя вобрать. Неизъяснимая тайна; я, их создатель, томлюсь в плену, я прикован к одру болезни, тогда как любое из моих созданий, из мыслей моих, пребывает рядом с Солнцем, воспаряет превыше Солнца, обгоняет Светило и пересекает путь Солнечный, и шага одного им на то достаточно».[795]

Современники Донна слышали в этих словах явную аллюзию на «Асклепия» – герметический трактат, приобретший стараниями итальянских неоплатоников Марсилио Фичино и Пико делла Мирандола статус едва ли не столь же авторитетный, как Пятикнижие Моисеево. Достаточно сказать, что в XV–XVI вв. Гермеса Трисмегиста изображали на стенах католических храмов, в частности в Сиенском кафедральном соборе. Так вот в «Асклепии» мы читаем:

«Прикажи душе перенестись в Индию, пересечь океан – во мгновение ока она это исполнит. Повели ей взлететь в небо – ей не потребуются крылья, ничто не в силах ей воспрепятствовать. И если ты захочешь пробиться сквозь сферу универсума и созерцать то, что находится вовне, – если существует что-то вне мира, – ты способен это сделать.

Поверь, нет ничего невозможного для тебя, представь себя бессмертным и способным понять все, все искусства, все науки, всю природу каждого живого существа. Поднимись выше самых высоких высот, опустись ниже самых глубоких глубин. Вбери в себя все чувства всех созданий, огонь и воду, сухость и влагу, воображая, что ты существуешь повсюду: на земле, в воде, в небе, что ты еще не рожден, в утробе матери, отроком, стариком, в гробе, за гробом…»[796]

Джон Донн. Стихи. Лондон, 1633

Точно так же бл. Августин, Тертуллиан, св. Бернар Клервосский, Данте преломляются в причудливой акустике донновского текста, порождая порой странное эхо.

Про особенности акустики той эпохи, того, насколько долго некий звук мог висеть в воздухе: параллельно с «Обращениями к Господу…» Донн пишет «Гимн Богу, моему Богу, во время болезни».[797] Однако первый биограф Донна Исаак Уолтон считает, что тот создал его в 1631 г., перед смертью. Стихотворение как бы почти десять лет ждало своего часа, чтобы зазвучать для современников. И за этим «пренебрежением» Уолтона к точной фактуре скрывается удивительное и драгоценное свойство мышления людей того века: они знают, что все, однажды сделанное, должно обрести смысл и значение – лишь тогда оно получает истинное бытие. Так, сэр Уолтер Рэли, сидя в Тауэре и ожидая казни, в ночь накануне ее сочиняет собственную эпитафию, взяв строфу из написанного им лет двадцать назад любовного мадригала и изменив два последних стиха.[798] Донн делает что-то подобное: знакомые темы – Musica Mundi (см. с. 51), жизнь как плавание, человек как карта мироздания – сплетены в «Гимне Богу, моему Богу…» воедино:

У Твоего чертога, у дверей —За ними хор святых псалмы поет —Я стать готовлюсь музыкой Твоей.Настрою струны: скоро мой черед…О, что теперь со мной произойдет?..И вот меня, как карту, расстелив,Врач занят изученьем новых мест,И, вновь открытый отыскав пролив,Он молвит: «Малярия». Ставит крест.Конец. Мне ясен мой маршрут: зюйд-вест.Я рад в приливах встретить свой закат,Вспять по волнам вернуться не дано,Как связан запад на любой из картС востоком (я ведь – карты полотно), —Так смерть и воскресенье суть одно…

Смерть пришла к настоятелю собора Святого Павла в 1631 г. Пришла, чтобы сплести все нити.

23 февраля 1631 г. в Уайтхолле, в присутствии короля он прочел свою последнюю проповедь, выбрав для нее темой стих из псалма: «Во власти Господа Вседержителя врата смерти».[799] Он уже готовился войти в них и, укрепляя свою душу, размышлял об «умирающей жизни и животворящей смерти этого тела». Фактически, он служил панихиду по самому себе. Так опытный бретер сходится с противником, глядя ему в глаза… Он умер 31 марта…

Два года спустя вышла первая книга его стихов…

Иллюстрации

1. Мастер Коэтиви (Анри де ВюлкопР). Философия и Фортуна. Миниатюра 1460–1470. MS 42. Музей Жана Пола Гетти

2. Утешение Философией. Миниатюра. XV в. MS Français 809. Французская национальная библиотека

3. Колесо Фортуны. Настенная роспись. XIII в. Рочестерский собор. Великобритания

4. Колесо Фортуны. «Холкамская библия». Ок. 1327–1335. Add MS 47682, f. 1v. Британская библиотека, Лондон

5. Луи Финсон. Аллегория первоэлементов. 1611. Частная коллекция

6. Джованни Беллини. Фортуна, или Меланхолия. Из цикла «Четыре аллегории». Ок. 1490. Галерея Академии. Венеция

7. Ганс Мемлинг. Музицирующие ангелы. Ок. 1485. Государственный музей изящных искусств. Антверпен

8. Птолемеева система мироздания. Andreas Cellarius. Harmonia Macrocosmica. Amsterdam, 1660

9. Хендрик Кер. Карта полушарий. Амстердам, 1682

10. Урания, муза Астрономии. Мартин Шаффнер. Расписной столик для Эразма Стедлина. Деталь. 1533. Государственный музей. Кассель, Германия

11. Николас Хилльярд. Портрет Генри Перси, 9-го графа Нортумберленда. Ок. 1590–1595. Рейксмузеум, Амстердам

12. Созвездие Льва. Каталог звезд к «Альмагесту» Птолемея. Arundel MS 66.f.40. Ок. 1440. Британская библиотека

13. Солнце. Астрологический манускрипт «О сферах». Италия, XV в.

14. Сатурн. Астрономический манускрипт «О сферах». Италия, XV в.

15. Британская школа. Монограмматист Н. Сэр Уолтер Рэли. 1588. Национальная портретная галерея, Лондон

16. Луна. Астрономический манускрипт «О сферах». Италия, XV в.

17. Маркус Гирартс Младший. Елизавета I. (Портрет из поместья Дитчли). Ок. 1590. Национальная портретная галерея, Лондон

18. Маркус Гирартс Младший. Елизавета I в образе Ириды. (Портрет Радуги). 1600. Поместье Хартфилд. Коллекция маркиза Солсбери

19. Неизвестный художник. Елизавета I в платье с вышивкой по мотивам фауны и флоры Англии. 1590-е. Поместье Хардвик

20. Майкл Драйтон. Поли-Альбион. Фронтиспис. Лондон, 1612

21. Уильям Сигар (?). Елизавета I с горностаем. 1585. Национальная портретная галерея, Лондон

22. Витторе Карпаччо. Молодой рыцарь на фоне пейзажа. 1510. Собрание Тиссена-Борнемиса

23. Федерико Цуккари. Елизавета I с ситом. 1580. Национальная пинакотека, Сиена

24. Неизвестный художник. Елизавета I с семью добродетелями. 1598. Дуврский музей

25. Николас Хилльярд. Елизавета I с эмблемой Пеликана. Художественная галерея Уокера, Ливерпуль

26. Николас Хилльярд. Елизавета I с эмблемой Феникса. Национальная портретная галерея, Лондон

27. Неизвестный (фламандский?) художник. Елизавета I. Национальная портретная галерея, Лондон

28. Неизвестный автор. Украшение с Фениксом. Аверс и реверс. Ок 1570–1580. Британский музей, Лондон.

29. Мастерская Уильяма Сигара. Портрет сэра Кристофера Хэттона. Лицевая сторона. Ок. 1581 г. Музей и картинная галерея Нортхэмптона