В небе Ленинграда - Александр Новиков

Напряженно работала разведка. Первую линию вражеской обороны мы изучили досконально: знали номера, состав и расположение почти всех неприятельских соединений и частей - пяти пехотных дивизий, одной танковой и четырех бригад. Но что именно представляла собой оперативная глубина финской обороны на Карельском перешейке, командование Ленинградского фронта знало недостаточно полно. До апреля 1944 г. наши разведчики почти не заглядывали туда, так как в том не было особой надобности. Теперь нужно было спешить.

За два с половиной года финны буквально вросли в землю. По опыту войны с Финляндией в 1939 - 1940 гг. мы хорошо знали, как труден прорыв обороны на Карельском перешейке, сама местность которого является серьезным препятствием для наступательных действий войск. Не вызывало сомнений, что противник учел горький опыт прошлого и постарался еще больше укрепить и усовершенствовать свою оборону. Так оно и было. Выяснилось, что строительство новой оборонительной системы на перешейке началось еще осенью 1941 г., когда финские войска были остановлены на северо-западных подступах к Ленинграду. После разгрома гитлеровцев на Волге финское верховное командование встревожилось уже по-настоящему. Весь 1943 г. и первую половину 1944 г. противник с помощью известной военно-строительной организации Германии Тодта непрерывно совершенствовал свою оборону.

На таком узком, насыщенном войсками и огневыми точками фронте да еще со сложным рельефом местности общевойсковой разведке было очень трудно вести поиск. На помощь пришла авиация. Воздушная разведка началась еще в марте, велась весь подготовительный период и затем в течение всей операции. Экипажи самолетов-разведчиков комплексно изучали оборону противника от передовой до Выборга: вели перспективное фотографирование с очень низкой высоты (50 - 70 м), плановую маршрутную съемку и фотографирование больших площадей. Всего на фотопланшеты было переложено 87 тыс. кв. км местности. На основе этих данных и сведений других видов разведки командование фронта смогло довольно точно установить границы всех оборонительных полос, типы и характерные особенности долговременных огневых точек, выбрать направление главного удара, определить количество средств, необходимых для прорыва финской обороны, наметить объекты для нанесения бомбоштурмовых ударов на всю глубину вражеской обороны - на переднем крае, в тактической и оперативной зонах - и рассчитать последующий ход боевых действий.

На Карельском перешейке финны имели четыре оборонительные полосы общей глубиной до 120 км. В первую полосу входила полевая укрепленная позиция, состоявшая из взводных и ротных пунктов обороны, связанных несколькими линиями траншей и густой сетью ходов сообщения. Перед передним краем и в глубине имелись проволочные заграждения, лесные завалы и другие препятствия. Все населенные пункты, расположенные в пределах первой полосы, были хорошо приспособлены к круговой обороне. Были здесь и долговременные сооружения. Первая полоса тянулась от Финского залива до Ладожского озера и имела глубину до 5 км.

Вторая, самая мощная, полоса проходила в 15 - 25 км от первой. Она была обильно оснащена долговременными железобетонными и бронированными сооружениями. Основу ее составляли опорные пункты и узлы сопротивления, взаимно прикрывавшие друг друга огнем и расположенные в большинстве своем на возвышенностях. Вдоль всего рубежа шла 150-метровая полоса противотанковых и противопехотных препятствий - надолбы в несколько рядов и проволочные заграждения. Далее тянулась сплошная линия хорошо оборудованных траншей для пехоты. На основных дорогах противник построил железобетонные позиции для артиллерии - доты-казематы трапециевидной формы с толстыми стенами.

Здесь было несколько главных узлов сопротивления: на приморском фланге Метсякюля, Ванхасаха и Райвола, в центре - Кивеннапа, Сайранмяки, Ахиярви и Вуотта, на приладожском участке - район южной части озера Суванто-Ярви. Что собой представляли эти узлы, можно судить по кивеннапскому, находившемуся в центре обороны по Выборгскому шоссе. Он имел 48 дотов, т. е. по 12 долговременных железобетонных сооружений на каждый километр фронта, кроме того, еще систему рвов, надолб, колючей проволоки и минных полей. За второй полосой финны построили железную дорогу с ответвлениями для быстрой переброски оперативных резервов.

Третьей полосой была бывшая "линия Маннергейма", на которой мы в 1940 г. взорвали все сооружения. Но данные разведки давали основания предполагать, что финны если не полностью, то частично восстановили ее.

Четвертой оборонительной полосой была так называемая линия ВКТ. Этот рубеж на большем своем протяжении проходил по рекам и озерам Вуоксинской водной системы и состоял в основном из сооружений полевого типа. В состав его входил и Выборгский укрепленный район. Исключительное удобство этого рубежа для обороны делало его очень серьезным препятствием на пути наступающих.

Словом, "орешек" был твердый. Нам же предстояло "расколоть" его за 10 - 12 дней. Темп наступления, учитывая все: мощную оборону, резко пересеченный ландшафт, обилие лесов и водных преград,- был очень высоким - до 12 км в сутки. А на те же 120 км в 1939 - 1940 гг. мы затратили более 100 суток.

Финны рассчитывали отсидеться за стенами дотов и казематов. Командование противника считало "Карельский вал" вообще неприступным. Так, начальник 1-го отделения оперативного отдела главного штаба финской армии в своем докладе, сделанном незадолго до нашего наступления, заявил:

"...мы во всех отношениях приходим к одному выводу, а именно: что в настоящее время и на имеющихся позициях наши возможности во много раз превосходят обороноспособность периода зимней войны 1939- 1940 гг."{197}.

Но ведь и возможности наших Вооруженных Сил с того времени возросли во много раз. Убедительнейшим подтверждением тому были победы Красной Армии над фашистскими войсками. И все же оптимизм не покидал милитаристских заправил Финляндии. Маннергейм, например, считал, что даже в случае разгрома гитлеровской Германии он сможет, опираясь на свою оборону, добиться почетного мира{198}.

Уверенность в неприступности "Карельского вала" была такова, что главное командование финской армии в самый канун нашего наступления разрешило отпускать солдат на сельскохозяйственные работы. Например, штаб 4-го армейского корпуса 6 июня разослал по частям следующую директиву:

"Доводится до сведения, что по приказу Главнокомандующего процент увольняемых в отпуск на время летних полевых работ из частей может быть увеличен с 9% до 11% от общего количества личного состава"{199}.

Возможно, это свидетельствовало и о том, что противник не ждал нашего удара в ближайшее время: мы очень скрытно, умело и быстро провели подготовку к операции. Но самоуверенность финского командования, вера в непробиваемость своей обороны на Карельском перешейке сыграли нам на руку.