Действо - Сергей Болотников

Весь внутренний объем межпланетного спайс-шатла Агамемнон-13 был занят весело кружащимися упаковками из-под нашего растворимого супа.

-Трансфер 003. А. Якутин.

Первый пилот. Экватор.

Сколько себя помню, я всегда был дружелюбным. В нашей Земной Тверди иначе нельзя - нелюдимые бирюки считаются неспособными к продуктивной жизни. А в моем милом городке таких не было вовсе - они просто не допускались в городскую черту из-за обстоятельств в первую очередь экономических и социальных. Земная Твердь была благопристойным городом - это был ее лозунг и девиз одновременно. Понимаете, это как фильтр.

Но я не о том. Я всегда находил со всеми общий язык. Это очень просто большинство моих соседей свято верили в тезисы Дейла Карнеги, в том числе и мои родители. Поэтому наше общение с друзьями и сослуживцами напоминало игравшийся уже в десятитысячный раз спектакль, в котором все идет по заранее утвержденной схеме. Мы все время улыбались как заводные куклы - мы пожимали руки и говорили банальности. Было несколько простых приемов, заучив которые ты мог пойти достаточно далеко и договориться практически с любым обитателем Земной Тверди. Думаю, что почти все население городка это устраивало. Это умаляло проблемы с общением, но одновременно облегчало проникновение неблагонадежных отщепенцев, которые могли таким образом маскироваться под добропорядочных обывателей.

Занятно, почему-то мысли об идиотизме той, оставшейся на земле жизни стали приходить ко мне только сейчас, когда я почти уверен, что на родину уже не вернусь. Теперь я смотрю иначе. Может быть потому, что теперь сам управляю государством?

Факт есть факт - до этого я отлично ладил с людьми и не знал проблем. И потребовалось удалиться от земли на многие тысячи миль, чтобы наконец-то встретиться лицом к лицу с тем фактом, что по настоящему невыносимые люди мне просто не попадались.

Почти минуту под заунывную побудку ЦАПа я пялился на царящий в кабине бедлам. Мой напарник, это животное, восседал на своем кресле и приканчивал очередную упаковку супа. Он был доволен и улыбался почти как корова на желтой этикетке.

-Что здесь происходит... - наконец слабо выдавил я, - что ты творишь!

Второй пилот обернулся ко мне и его улыбка стала шире, обнажая золотую фиксу в правом верхнем коренном зубе. Щеки напарника алели бодрым румянцем, щелки глаз светились какой то диковатым весельем. Он смял упаковку супа и мощным щелчком отправил в полет очередное крошечное небесно тело.

-Что, насорил? - бодрым голосом спросил он, - Ну, извини.

Я заглянул в его лучащиеся звездным светом глаза и мороз пошел у меня по коже. Я хотел что-то сказать и вдруг понял, что не могу вымолвить ни слова.

-Ты что, есть не будешь, что ли?

Шел лишь второй день моего героического полета к луне, а межпланетные странствия подобно сну неврастеника грозили перейти из стадии легких грез в кромешный кошмар. Мне внезапно стало трудно дышать. Легкие с усилием втягивали кислород, словно их вот-вот грозил схватить паралич. Что-то поднялось внутри меня, словно кровь закипела и я открыл, было, рот, чтобы заорать на этого отморозка, моего напарника, заорать так, как я никогда ни на кого не кричал, но тут на табло разом вспыхнули алые лампы и бодрый бубнеж ЦАПовцев перекрыла заунывная сирена, которая диким диссонансом вплеталось в мирное мычание с далеких зеленых пастбищ.

Секундой позже мигали уже все табло, а из-под потолка хлестали тугие струи вонючего пара. Дышать стало тяжело как в бане. Липкий туман заполнял кабину.

Я рванулся к пульту и автоматически отбив код связи заорал в микрофон:

-Ало! ЦАП! ЦАП у нас проблемы! Вы слышите, земля! У нас ЧП!

-Поздравляем Агамемно, - сказал ЦАП, - только что вы достигли точки равновесия между землей и луной. Слава героям!

Потом в рации глухо щелкнуло и бодрый голос умолк. Пока связь настраивалась, пар бить перестал и воцарилась помигивающая багровым тишина.

Я во все глаза смотрел на напарника. Страх сжимал меня, руки тряслись, и хотелось любой ценой вырваться из этой вдруг забарахлившей стальной коробки с гордым именем Агамемнон. Напарник был совершенно спокоен. Шарики упаковок совершали бег вокруг него, вызывая ассоциации с картинами художников-сюрреалистов.

-Ало, Агамемно! - проснулся ЦАП, - доложите обстановку.

-Система климат-контроля вышла из строя. Был какой-то пар, но не похоже на задымление... видимо не пожар. И кажется... холодает.

-Спокойно, - сказала земля, - мы проверяем показания телемилии... так и есть, система вентиляции не работает... климат-контроль - не работает... теплорегуляция не поддается регулировке... Внимание Агамемно, проверьте, нет ли посторонних предметов в системе циркуляции воздуха?

-Я проверю, - я оттолкнулся от кресла и взмыл в сырую, кружащуюся обертками багровую полутьму под потолком. Одна из оберток ударила меня в лоб и, еще не успев достигнуть решетки вентиляции, я уже все понял. Проклятые упаковки из-под супа, конечно! Всю ночь система втягивала их в себя и в конце - концов фильтр полностью забило! И я знал, кто в этом был виноват.

Сжав кулаки, я медленно обернулся к напарнику. Злоба переполняла меня хотелось наброситься с кулаками и бить, бить эту сволочь, пока красные кровяные шарики не украсят стены кабины. Но, взглянув на него, я тут же понял что он не боится. Он был готов к схватке! Больше того, он ее жаждал! Он принимал вызов!

-Агамемно! - взывал ЦАП, - Агамемно доложите обстановку! Что у вас там происходит?!

Усилием воли я обуздал себя - драки допустить было нельзя. Я все еще отвечал за этот корабль.

-Слушай ты... - хриплым не своим голосом произнес я, - сейчас мы справимся с аварией, а после... После будет так: Вот это половина кабины - моя, - я нервно ткнул пальцем в кресло первого пилота. А вот это - твоя. И ты никогда, слышишь, никогда не будешь ее пересекать и твой мусор никогда сюда не долетит. Ты понял меня?!

-Как скажешь... - ответствовал он.

И хищно улыбнулся.

Гордый плод человеческой мысли - спай-шатлл Агамемнон-13 продолжал рассекать податливый вакуум, хищно нацелившись в луну своей широкой кормой. Нос его смотрел в сторону покинутого зеленого мира и полустертая корова на облицовке, казалось, печально провожала отдаляющийся дом большими печальными глазами.

Циркуляцию воздуха мы более или менее наладили. Вернее я провел битых три часа под потолком кабины, выковыривая липкие бумажки из фильтра. В награду мне дохнуло в лицо свежим воздушным потоком и слегка отлегло от сердца. Сигнальные лампы продолжали мигать, раскрашивая нашу спайс - каморку в психоделические цвета провинциальной дискотеки. Отключить их не удалось, видимо перемкнуло какие то цепи, или требовалось заменить фильтр целиком. Увы, у нас не было такой возможности.