Морское кладбище - Аслак Нуре

– Александра, – сказал он, не оборачиваясь; непонятно, как он успел ее обнаружить. – Что бы сказал добрый старый Теодор о возникшей ситуации?

– О споре вокруг завещания?

Улав кивнул, медленно повернулся к ней.

– Тео был человек бескомпромиссный, уникальный дипломат, как говорят. Был важной теневой фигурой при расторжении норвежско-шведской унии в девятьсот пятом, сумел создать у противоположной стороны впечатление, что победа за нею, хотя достались ей крохи да красивые картинки.

В комнате воцарилась тишина.

– Подойди сюда, Александра, – сказал он, раскрыв объятия.

После филиппики по адресу Джонни Берга Улав больше об этом не упоминал. А у Саши даже мысль о том, чтобы заговорить с отцом о чем-нибудь личном, вызывала неловкость, все равно что интимный разговор с человеком, с которым тебя отнюдь не связывают близкие отношения, но которому ты по неведомым причинам доверился. Порой бывает и такое.

– Тео и мужчины после него, включая отца, по духу были дипломатами, – задумчиво проговорил он, прежде чем посмотреть на нее. – Но как раз поэтому могли и топнуть ногой. Могли выстрелить, когда кто-то должен был умереть. Ханс и остальные ждут от меня беспощадного удара на семейном совете.

– Придется тебе надеть дипломатический костюм Теодора Фалка, – сказала Саша.

Он положил свою сильную руку ей на локоть. Руки у отца всегда были большие, крепкие, хотя физическим трудом он никогда не занимался.

– Нет, – сказал он.

– All in?[99]-Да, – усмехнулся Улав. – All in. Но от нашего имени против бергенцев выступишь ты.

– Ты серьезно? – Саша глубоко вздохнула, чтобы подумать, прежде чем продолжать.

– Отлично, – сказал Улав. – Идем в кабинет, я скажу тебе все, что ты должна знать.

Она пошла.

* * *

Через полчаса Саша спустилась вниз, вооруженная тезисами для семейного совета. Она была совершенно потрясена блестящей отцовской беспощадностью. Потому-то он и создал миллиардный концерн, а у остальных к концу месяца на текущем счету шаром покати.

С другой стороны, Ханс Фалк пытался их одурачить, подослав Джонни Берга в семью, как троянского коня, и должен за это заплатить.

Она пошла на кухню, где Андреа готовила ужин. Сверре тоже вернулся и сидел, барабаня пальцами по столу. Выглядел он получше, явно немножко отдохнул от Редерхёугена и от отца.

– Ты с Лофотенов прилетел?

Он кивнул Саше и взял тост с тертым томатом.

– Получил на выходные увольнительную и с утра пораньше в самолет.

Андреа налила обоим вина.

– Хорошо, что вы оба здесь.

Саша и Сверре искоса переглянулись, удивленные, что Андреа проявила хоть какую-то инициативу.

– После нашей последней встречи настроение было хуже некуда. Но Саша права: нам надо держаться вместе. По-моему, очень здорово, что мы встретились заранее, и хорошо бы нам сговориться и выступать на семейном совете единым фронтом.

Саша едва не рассмеялась: слишком это мало и слишком поздно, – но она не подала виду, о чем думает. В том-то и состоит ее отличие от брата и сестры, и она давно поняла, что такое поведение дает власть. Андреа всегда была порывиста и вспыльчива. А Сверре, конечно, старается быть стойким, но, как ребенок, не умеет скрывать свои чувства.

– Разумеется. – Саша посмотрела на младшую сестру. – И каков же, по-твоему, должен быть наш общий знаменатель?

– Нам надо пойти им навстречу, – сказала Андреа. – Я понимаю, они pissed[100], если можно так выразиться. Всем понятно, что в свое время папа обвел дурака Пера Фалка вокруг пальца. Так неужели он не может отдать им пару сотен миллионов? Тогда мы будем вроде как квиты. Деньги для нас не огромные, все равно как обычному работяге отдать тысячу на благотворительную телеакцию.

– Вот почему папа богат, а ты покупаешь в кредит, – ответила Саша.

– Fuck off, – засмеялась Андреа, – ты не такая умная, как воображаешь. Не надо быть обедневшими бергенскими богачами без cashflow[101], чтобы понять, что бабушка планировала отписать Хансу и остальным по завещанию куда больше. Если мы предложим им заключить с нами соглашение, настолько заманчивое, что они не смогут не пойти на него, то в ответ мы потребуем, чтобы они отказались от поисков завещания.

Мысленно Саша отметила, что слова младшей сестры не лишены логики, но виду не показала.

– Заметано, Андреа, так я и сообщу папе. А ты, Сверре, как считаешь?

Пока сестры дискутировали, он молчал.

– Я тоже собирался с вами поговорить, – сказал он несколько смущенно. – Хочу узнать, не интересует ли вас приобретение моего пакета акций, по преимущественному праву на покупку. Всего целиком.

Неразорвавшийся снаряд рванул. Саша сплела руки под подбородком. Андреа изумленно воскликнула:

– Сверре, какого черта…

Саша жестом остановила ее.

– Это может быть интересно. – Она посмотрела на брата. – Но объясни нам, почему.

– Продажа даст мне капитал, чтобы начать свое дело.

– Речь не об этом! – перебила Андреа. – Ты злишься на папу, потому что он тайком договаривался с Магнусом насчет твоей командировки в Афганистан.

– Тут я не очень-то понимаю, – сказала Саша.

Не дожидаясь согласия брата, Андреа рассказала, как раскрыла их заговор.

– Это правда? – спросила Саша.

– В общем, да, – сказал Сверре. – Я переговорил с Сири Греве, и чисто формально с продажей акций внутри семьи никаких проблем нет.

– Этого делать нельзя, – сказала Саша. – Я не допущу. Мы семья, мы все заодно. Ты обижен, могу понять. Но таких решений тебе принимать нельзя.

– Тебе легко говорить, – вскинулся брат, – папа всегда хорошо к тебе относился. А я по горло сыт его властными играми и враньем. Я думал, до тебя тоже дошло, раз ты начала изучать бабушкино прошлое.

– Папа не единственный лжец в этой истории, – сказала Саша. – Вера…

Сверре не дал ей договорить:

– В Рамсунне я на днях разговорился с Хансовым биографом. Он старый «морской охотник», прилетел сейчас на Лофотены.

В первый раз за весь разговор Саша не сумела справиться с собой:

– С кем ты говорил?!

– Он рассказал, что вокруг бабушкиной рукописи семидесятого года полно нераскрытых секретов. Документация, вдруг пропавшая из архивов…

– Об этом мне тоже есть что сказать, – вставила Саша. Какое облегчение, что брат рассказывает то, что ей уже известно, а вдобавок уводит разговор от Берга. – Верно, в фалковских архивах на Хорднесе недостает иных документов. Но я достаточно вникла в историю бабушки. Как и все хорошие теории заговоров, на первый взгляд она привлекательна. Но при ближайшем рассмотрении доказательства рассыпаются.

Сверре на это не ответил, сказал:

– Я встречал Берга раньше, в Афганистане. Он там провернул несколько крутых операций.

Брат рассказал об инциденте накануне вечером,