Статьи - Николай Лесков

Из числа этого рода податей и государственных доходов, конечно, некоторые в большей или меньшей степени свойственны западноевропейским государствам. Таковы, например, доходы с государственных имуществ. Мы их причислили, однако, к этому отделу доходов нашей казны небезосновательно, ибо ни одна западноевропейская страна не обладает таким количеством государственных имуществ, как Россия; сверх того современная наука о финансах сильно восстает против сохранения таких имуществ в ведении казны, что, по нашим понятиям, не всегда безусловно основательно.

Вообще этот отдел доходов нашей казны очень смущает, как известно, экономистов и ученых финансистов. По их понятиям, такие способы казенных доходов в высшей степени нерациональны. Они правы, но только далеко не в такой степени, как это кажется им. Этого рода доходы и подати, действительно, нерациональны в большей части случаев, но тем не менее они вообще не нерациональнее существующих в западноевропейских государствах налогов на хлеб и соль, акцизных систем и им подобных способов взимания податей, более или менее сочувственных современной науке о финансах.

Мы знаем все, что можно сказать против подушной подати, например. Знаем, что уже давно сбирается наша государственная администрация вполне перенести эту подать на землю; знаем, что часть этого дела уже приведена в исполнение, и глубоко сочувствуем тому. Тем не менее, если это дело приведено будет в исполнение не очень быстро и не совершено еще до настоящего времени, то это не должно служить укором нашим государственным людям, а напротив, скорее свидетельствует о рациональности их взгляда на вещи в этом отношении. В этом легко убедится каждый, если достаточно определит себе степень экономического, умственного и административного развития России, а также вспомнит как о тех затруднениях, которые, по необходимости, встречала администрация наша при введении западных налогов и способов собирания податей, так и о тех невыгодах, тех регламентативных мерах, с которыми сопряжены почти все, более или менее оправдываемые наукой о финансах, налоги и способы собирания податей.

Не следует притом терять из виду, что в большей части своей наш подушный налог есть тот же подоходный налог, которому большинство экономистов и ученых финансистов придает такое идеальное достоинство, какого он никогда не имел и не может иметь, ибо на практике он в значительной степени неосуществим, а с точки зрения политико-экономической он положительно ложен и неоснователен. Вся разница между нашим подушным налогом и научным подоходным состоит в том, что наш подушный налог платят только низшие и беднейшие классы народонаселения, владеющие или пользующиеся землею и занимающиеся каким-либо мелочным промыслом, а подоходная подать взимается преимущественно с богатых классов; зато взимание этой подати сопряжено с неустранимыми затруднениями, и она сколько-нибудь сносна и возможна только в наиболее цивилизованных и богатых странах, в которых обыкновенно бедные классы обременены значительными и неправомерно распределенными косвенными налогами на необходимые для них предметы потребления. Вообще обе они одинаково нерациональны; но, судя по степени экономического и в особенности административного развития страны, подушная подать несравненно рациональнее в России, нежели подоходный налог.

Само собой разумеется, что интересы и доходы нашей государственной казны далеко не вполне соблюдаются и обеспечены, так названными нами, русскими способами обложения податями и взимания их; но ведь этот недостаток был у нас до сих пор еще более значителен по отношению к западным, или научным, способам. Если в настоящее время некоторые казенные доходы — например, со свидетельств и бандеролей на табак — получаются правильнее и полнее, нежели это было еще очень недавно, то такой успех обусловливается вовсе не более высокой степенью рациональности в настоящее время таких доходов и способов их взимания, а только более высокою степенью служебных достоинств некоторых лиц, заведывающих ныне этими сборами.

Само собой разумеется также, что и этого рода доходы нашей государственной казны, то есть от русских способов, слишком малы и слишком мало соответствуют как степени величины налогов, так и количеству государственных имуществ, ибо доставляют казне примерно до 90 мил. руб., тогда как они должны были бы приносить едва ли не вдвое более, нежели теперь, притом вовсе без увеличения податного процента.

Но если этот факт, с одной стороны, говорит не в пользу существующих русских податей и в особенности способов их взимания, то, с другой стороны, он свидетельствует о естественном богатстве тех источников, благодаря существованию которых может и должна со временем, даже в очень близком будущем, казна наша значительно умножить свои доходы, и притом без обременения народа новыми налогами, в чем и состоит одна из первых задач каждой основательной финансовой администрации.

Общий вывод из всего сказанного нами о приходах нашей государственной казны таков:

1) Казна наша получает менее, нежели следовало бы ей получать при том количестве имуществ вообще (заключающихся в лесах, землях, угодьях, богатствах вообще ископаемого царства и пр. и пр.), которыми обладает Россия, как своими общественными имуществами.

2) Казна получает вообще менее доходов, чем следовало бы ей получать, при существующих налогах, податях и повинностях, а также при настоящем податном проценте.

3) Казна наша получала бы более доходов, нежели получает их в настоящее время, если б финансовая администрация наша, до последнего времени, поболее соображалась с бытом и условиями экономического развития России и поменее принимала неокончательные выводы науки о финансах за выводы окончательные.

4) Наиболее дорогие вообще, то есть наименее производительные для России и наименее доходные для казны нашей, налоги и подати суть те, которые переняты у Запада, или, по меньшей мере, этого рода налоги и подати обходятся казне и народу довольно дорого, а именно вследствие способов их взимания и управления, не соответствующих экономическому, административному и вообще историческому развитию России.

5) Несмотря на всю подражательность Западу со стороны всего русского общества, а в том числе и прежних административных деятелей наших, западноевропейские финансовые меры не охватили еще всех источников доходов государственной казны нашей, и сумма доходов ее, получаемых такими мерами, составляет в настоящее время не более одной трети общей бюджетной суммы.

6) Будут ли иметь или нет впоследствии эти меры настоящую силу свою, но во всяком случае доходы нашей казны могут значительно увеличиться без обременения народа новыми налогами, благодаря уже одним тем источникам, из которых казна наша извлекает доходы так названными нами русскими способами, или административными мерами.

7) Россия осталась Россией, то есть не сделалась западноевропейской страной и в отношении к финансовой администрации, и к доходам казны, несмотря на не соответствующие быту нашего отечества многие западноевропейские финансовые меры, которые вводились у нас в последние два столетия, между прочим, и с целию улучшить нашу финансовую администрацию, а также увеличить доходы казны.

8) Общество русское платит податей, исправляет повинностей и пр. и пр. несравненно более того, что получает наша казна, и это, благодаря не только откупной системе, но и русским способам, и едва ли не еще более западным финансовым мерам. Другими словами: доходы нашей казны обходятся русскому обществу несравненно дороже, нежели этому следовало бы быть, судя по количеству получаемых казной доходов, из чего следует:

9) Что казна наша, для получения такого же количества доходов, каково настоящее, может, в более или менее близком будущем, требовать от народа несравненно менее, нежели в настоящее время, или же она, без отягощения народа новыми требованиями своими (налогами, повинностями), может получать доходов несравненно более, нежели в настоящее время. Разумеется, это обусловливается степенью рациональности, преимущественно финансовой, но вообще и всех частей государственной администрации.

10) Из всего этого следует, между прочим, что и наша финансовая администрация нуждается в коренных преобразованиях, в основании которых должно лежать приложение непреложных политико-экономических законов к быту России. Но из всего этого следует также, что источники доходов нашей казны, в сущности, несравненно производительнее, нежели это представляется доходами, получаемыми ею в настоящее время.

Мы очень хорошо знаем, что некоторые из этих выводов не понравятся очень многим, в особенности тем лицам, которые слишком веруют в мудрость западноевропейских финансовых администраций и в более или менее точный портрет их, который представляет собою современная наука о финансах. Предоставляем этим лицам сколько угодно скорбеть о том, что Россия ни по своему быту вообще, ни по своей государственной администрации, не есть, не может быть и в близком будущем и, прибавим, не должна быть страной вполне западноевропейской. Мы этому радуемся уже потому, что на всем западноевропейском быте лежит еще тяжелым бременем печать его истории, или феодального права, происшедшего из не слившихся еще окончательно, по крайней мере вполне органически, двух элементов в образовании каждого из западноевропейских государств, а именно победителей и побежденных. В России нет и не было ничего подобного, даже и в те времена, когда и в ней едва ли не единственным правом было кулачное право; не было в ней ничего подобного и в период монгольского ига, ибо русские не сливались в политическое или государственное целое с тогдашними поработителями своими и были их данниками, а не подданными. Этим и более или менее подобными тому обстоятельствами, как, впрочем, и многим другим в быте и духе, как русского, так и вообще славянских племен, объясняется, почему в России никогда не было свойственного разным другим, а в том числе и западноевропейским государствам, особенно резкого деления народа на сословия, а это весьма важная статья и для финансовой администрации. Не сложись западноевропейское общество из победителей и побежденных, не было бы в нем и тех вопиющих налогов, которые еще в силе и в наш просвещенный девятнадцатый век; не было бы разных акцизных систем, как не было бы между прочим и разной военной славы, необходимой для удовлетворения самолюбия главных плательщиков податей, то есть побежденных. Где есть победители и побежденные, не слившиеся еще окончательно, как телом, так и духом, там непременно должен быть и пролетариат как следствие не только экономических, но и исторических причин, а где пролетариат, там и учения вроде социализма и ему подобных; тогда как в России пролетариат может быть только в крайне ограниченном размере и разве как следствие превратных административных мер, а социализмом могут увлекаться у нас только люди, хотя, может быть, и гениальные и весьма сведущие в некоторых других отношениях, но, тем не менее, мало знакомые с бытом России, мало сведущие в естественных законах общественного благосостояния, юношески увлекающиеся греко-римскими героями и принимающие некоторые иноземные учения с бессознательною верою в непреложность авторитета чуть ли не всего того, что пропускается только некоторыми западноевропейскими, но не пропускается некоторыми другими цензурами. Эти лица, равно как и другие бессознательные поклонники чуть ли не всего западноевропейского, не понимают, что наш быт сложился не так, как западноевропейский и отпрыск его, северо- и южноамериканский, что наш быт сложился без помощи победителей и что потому нам нечего увлекаться ни приемами вообще, ни результатами приемов западноевропейских победителей и их наследников. В особенности подобное увлечение неуместно в настоящее время, когда результаты нашей подражательности налицо и никого не пленяют своими прелестями, а это потому, что прелестей нет.