Опоздавшая - Оливия Голдсмит

Выездные шоу всегда были хлопотным делом. Они были отчасти парадом знаменитостей-во-плоти, отчасти демонстрацией-с-комментариями и отчасти частичной-распродажей. Леди на презентационных ланчах превращают их в гастрономические пиршества. Департаментские магазины идут на крупные затраты на рекламу предстоящего шоу, распечатывают объявления, выделяют дополнительные площади и обслуживающий персонал, отводят специальное время и рассылают персональные приглашения клиентам, от которых они ожидают компетентной оценки или крупных закупок товаров. И все это ради того, чтобы шоу привело к резкому подъему в торговле одеждой.

Карен была умелым продавцом. Ей нравилось это. И радость ее была искренней. Она никогда не рекомендовала женщинам тряпок, которые были бы им не к лицу. Но иногда у нее закрадывались сомнения, не было ли это занятие слегка аморальным. Временами шоу вызывало такой ажиотаж, что она становилась больше похожа на торговца наркотиками, чем на дизайнера модной одежды. Карен осознавала, что мода и покупка одежды — это и есть типично женский наркотик. Первоначальная здоровая и нормальная потребность хорошо одеваться перерастает в нездоровое, опасное наваждение. В этом смысле большинство американок — наркоманки. Очень много наркоманок, например, в еде. Проблема та же, что и с модной одеждой: те, кто переедает, жалуются, что удержаться от еды труднее, чем излечиться от алкоголизма, потому что, в отличие от пьянства, вы не можете прекратить питаться. Но так же точно и с одеждой. Одеваться приходиться каждый день. И если женщина плохо оделась, то результат не замедлит сказаться в течение дня. Плохо одеться утром — то же самое, что переесть за завтраком. Вы наполнены недовольством или даже ненавистью к самой себе, и эта ненависть проступает наружу и тянется за вами весь день.

Карен хорошо помнила, как описывал Билл Уолпер товар, который она продает на своих презентациях, — она продает надежду или иллюзию надежды. Сама эта мысль вызывала у нее зуд во всем теле. Карен не хотела продавать ни надежду, ни гнилые духи в разукрашенных флакончиках. Она хотела продавать прекрасную одежду женщинам, которые получают от нее удовольствие. Нет сомнения в том, что за последнее время с торговлей что-то стало неладно. Частично за это ответственна ментальность восьмидесятых годов — потребительство; хождение по магазинам стало образом жизни. Но не только это, думала Карен. За последние десять-пятнадцать лет большинство женщин стали работать. А раз они стали выходить из дома, то на них стали смотреть, и психологическое давление от того, как они одеты, усилилось.

Раньше, в пятидесятые годы, женщины могли большую часть времени оставаться дома и делать свою домашнюю работу в домашней же одежде. Разве Белл не носила домашний халат? Что случилось с ними потом? Как только женщина пятидесятых годов вышла наружу — это стало событием. Она стала носить шляпы, перчатки и туфли на высоких каблуках.

Сегодня у большинства женщин вообще не осталось времени на домашний отдых. Они оказались на равных с мужчинами в деловом мире. Но, в отличие от них, женщин судят по двойному стандарту. О них стали судить по их компетентности, но, конечно, и по их привлекательности. Мужчина может носить простой пиджак или надеть спортивный костюм, но для женщины требуется больше. Она хочет выглядеть деловой, компетентной — и красивой, и не раз от разу, а каждый день. Женщины ставят на кон много больше, чем раньше, но шансов на успех имеют гораздо меньше.

И это происходит потому, что как только они пошли работать, идеал женщины, который они вырабатывали годами, стал очень труднодостижимым. Причем буквально. За последние годы модели на модных шоу стали выше и тоньше, чем когда бы то ни было раньше. Влияние модных изданий неимоверно возросло, а образцы, которые они предлагали, стали практически недоступны.

Пестрая толпа пассажиров самолета подтверждала это наблюдение. Средняя женщина пытается гнаться за модой и терпит неудачу. Карен снова подумала о том чудовищном описании жизни типичной американки, которое дал Билл Уолпер. Женщины, с которыми она встретится сегодня, более состоятельны, чем описанные Биллом замотанные американки. Но Карен поняла, что даже ее богатая клиентура на свой манер, но тоже оказалась разочарованной и пойманной в ловушку. Женщины тратили деньги на выставках-распродажах с энтузиазмом отчаяния.

В последний сезон пара их выездных шоу в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе превзошли все ожидания, но это не означает, что такое же случится и в Чикаго. Город образованных людей, с крупной имущей прослойкой, сосредоточенной вокруг Лейк-Шор-Драйва и Мирэкл-Майла, этот город все еще носил налет консерватизма Среднего Запада. Поэтому она никогда не могла рассчитывать на понимание ее идей в Чикаго и на Среднем Западе. Вот почему так важна была эта презентация. Она была важна из-за давления, которое Карен испытывала со стороны катастрофических показателей прибыльности своего предприятия, и из-за того, что необходимое его расширение могло быть направлено только в эту сложную для модных новаций зону. К тому же она замыслила сегодняшнюю презентацию, чтобы прощупать реакцию на ее новые модели одежды, которые она намеревалась выставить на парижских шоу. Она хотела посмотреть, как их примут в этих неблагоприятных условиях, и это был ее единственный шанс предугадать реакцию в европейской столице моды.

Наконец-то самолет мягко взлетел. Карен сидела, бесцельно глядя в окно и обдумывая ночной телефонный звонок, когда стюард предложил ей коктейль Мимоза. Какой дурак пьет шампанское, разбавленное апельсиновым соком, в семь утра? Она отказалась, мотнув головой, и стюард предложил ей завтрак. Дефина нахмурилась.

— Да брось ты думать о Чикаго, подружка, — сказала она. — Ты есть то, что ты есть, и мы имеем то, что мы имеем. И это не так плохо. Сейчас ты ничего не можешь с этим поделать, так что наплюй на это. — Она посмотрела в свою тарелку. — Поговорим о хорошей еде. Ешь свой омлет с сыром, но не дотрагивайся до этих маленьких штучек, которые они называют сосисками. Даже в кухне первого класса они мне кажутся похожими на кошачье дерьмо.

— Ну ты даешь, Ди, — засмеялась Карен и оттолкнула поднос с завтраком.

Все равно она ничего не стала бы есть, кроме круасона. Один из них лежал у нее над головой в сумке вместе с «детским» телефоном. Интересно, могут ли ей позвонить во время полета? Может быть, она упускает сейчас свой шанс. Ну-ну, если она будет думать сейчас об этом, то спятит. Она потрясла головой, как будто стремясь вытрясти из нее все мысли.

Карен попыталась сосредоточить свое внимание на предстоящем деловом дне. Парижская коллекция получалась неплохо. Жакеты, как всегда, пользовались огромным успехом у моделей. Женщинам, кажется, всегда не хватает спортивных курток, а ее модели были скроены таким образом, чтобы скрыть множество недостатков фигуры. Ее слаксы всегда хорошо продавались (хоть и были сделаны из шерсти японской выделки, бессовестно дорогой, по восемьдесят долларов за метр, с которой она экспериментировала в последнее время) и до сих пор пользовались колоссальным успехом. Хотя большинство ее клиенток предпочитали естественные ткани, тем не менее это японское чудо имело текстуру шерсти, но не мялось и не оставляло складок. Замечательная находка для одежды, предназначенной для разъездов. Она впервые использовала эту ткань в своей последней коллекции, и в нью-йоркских магазинах ее модели были уже распроданы.