Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ) - "Zarylene"

Я, не сдержавшись, кашлянула. Умеет жрец речи толкать, даже я поверила. Йорген выглядел потерянным – глаза забегали, рот приоткрылся, словно норд хотел возразить, но не смог найти доводов.

– А ведь вы правы, – пораскинув мозгами, выговорил он. – Много поколений на моём роду эта рукоять, как клеймо. Я верю вам. Принесу в таверну вечером эту дрянь, чтобы моя семья и дети больше не были рабами обязательств!

– Мара не забудет вашей решимости и сбережёт вашу семью! – уверил Эрандур от лица богини.

Взяв с Йоргена обещание, мы отправились в «Верески», минуя мост и городскую улицу.

– Хорошо ты его окрутил! – восхитилась я красноречием друга.

– Окрутил? – оскорбился он. – Я говорил чистую правду! Когда мы соберём все осколки, то спрячем их понадежнее.

– Это твой план? – испугалась, поняв, что оплата за работу нам не светит. – Значит, мы ничего не вернём Силу Весулу, а просто выбросим в Море Призраков?!

– Подумай сама! Не кажется ли тебе, что глупо было передавать части артефакта из поколения в поколения, когда даже такой… – жрец осёкся, подбирая приличное слово. – Человек, как Сил, смог, имея деньги и связи, отыскать их местоположение? Кичиться тем, что защищаешь мир от зла, нельзя. Если бы мы смогли пересечь границу Скайрима, то было бы лучше увезти пару частей, как можно дальше отсюда.

– Мне сказали, что граница перекрыта до тех пор, пока не решится вопрос с мятежниками, – припомнила слова Хадвара. – Потом возможно будет получить разрешение, или что-то в этом роде.

Ступив на деревянный настил, пошла к таверне, со страхом глядя на руины сгоревшего дома, припорошенные снегом.

– Оно того не стоит, – проронил данмер, поднимаясь на крыльцо. – Придется прятать здесь. В Коллегии, в Храме Призывателей Ночи и ещё где-нибудь. Похоронить воспоминания о культе в заброшенных руинах. Это будет правильно и безопасно.

Тишина таверны «Верески» прерывалась лишь треском очага, а зал наполнял аромат жареного мяса и свежей выпечки. Сегодня Джонна решила позаботиться о гостях.

– А как к твоему правильному решению отнесётся наш коллекционер? – кисло улыбнулась я. – Ему не понравится, что мы нарушаем уговор.

– Он уже дал нам сведения касательно частей Бритвы. Но он их увидит, и деньги мы всё равно получим. После чего можно будет перепрятать их, – Эрандур становился всё мрачнее и серьёзнее.

– Сил явно будет против, – намекнула я, видя нестыковки в идеальном плане. – Если бы я что-то купила за четыре с половиной тысячи, то точно не позволила бы какому-то жрецу Мары забрать это и выкинуть в руинах!

– И тогда в игру вступит Мадена, – хитро прищурился данмер. – Нам нужно только подтвердить, что владелец музея хранит вещи, связанные с чёрной магией. И приказом ярла стража не просто прикроет музей, а конфискует все выставленные там экспонаты.

– И мы останемся с деньгами, осколками и без напоминаний о культе Дагона? – просияла я, но счастье угасло довольно быстро. – И что может пойти не так?

***

Первого числа месяца Вечерней Звезды мы обычно отмечали день рождения дедушки. Помню в сто девяносто третьем за полгода до его смерти, собрались прямо в госпитале. Пришла даже матушка Луция. Валдию исполнился восемьдесят один год, и по местным меркам он считался долгожителем. Вечер был веселым, наполненным семейной идиллией, друзьями, радостью, единением, которого в моей семье почти никогда не наблюдалось. Наверное, одно из лучших событий в Бруме за всю мою жизнь.

Светлая грусть наполнила взгляд, пронзающий холодные небеса, затянутые облаками. Сторожевые башни казались не золочёными, а проржавевшими, стражники мёрзли на семи ветрах, кутаясь в плащи. Гнетущая атмосфера окружила меня перед решением принять необходимый яд.

Если парой дней ранее думала, что это жизненно необходимо, то теперь в разум закралось сомнение. Не обязательно принимать предложение Эрандура, достаточно всё объяснить Брелине. В конце концов, жрец – просто друг, зачем ему связывать со мной свою судьбу настолько тесно?

Только Брелина может не понять – она жаждет изучать магию, постигать новые знания, наши стремления схожи, и стоит ли жертвовать всем этим ради создания семьи? Голос жреца в моих мыслях вдруг произнёс: «Стоит!»

Я взглянула на данмера, идущего впереди к маркартским воротам, и скривилась: «Много ты понимаешь!» Я опасалась неприятных слухов. Авторитет надо уметь зарабатывать не жалостью, но своими умениями. В Бруме меня уважали, знали, насколько я порядочная девушка. А здесь? Здесь, в северной провинции я уже прослыла как «та чокнутая с палкой, которая везде таскается за жрецом Мары, «дебошир винтерхолдской таверны». Среди каджитских караванов тоже наверняка выдадут мне связанный с рвотой и сапогами титул, а для аргониан Виндхельма я «сломанная-которая-покинула-город». Пожалуй нет, ни к чему мне лишние темные пятна в биографии.

На рыночной площади останавливаться не хотелось, вдруг замешкаюсь, а из-за прилавка выскочит убийца с ножом. Поэтому я стремительно прошла к каменным ступеням, ведущим вглубь города, силясь припомнить путь до «Ведьминой настойки».

– Может, сперва стоит заглянуть в таверну? – обеспокоено предложил данмер.

– Чтобы пересечься с Ворстагом? – похолодела я. – Нет уж. Сначала узнаю у Ботелы все условия своего… хм… исцеления. Потом примемся за дело.

– Я провожу тебя до нужного места, а потом побеседую с Ворстагом!

Не сдержав улыбки, представила, как Эрандур набивает наёмнику морду, приговаривая: – «Нельзя. Быть. Таким. Плохим. Человеком. Просто. Ужасным. Человеком. Мара. Не. Одобряет».

– И напомни про мои деньги, которые он присвоил! – с яростью добавила я.

– Да поможет мне Мара! – обреченно простонал жрец. – Ты ещё помнишь про те септимы?!

– А как же! Это же мои септимы! – он серьёзно думал, что имперка может забыть о золоте?

Вывеску алхимической лавки я приметила не сразу, но, ориентируясь по кузнице, довольно быстро обнаружила знакомые места. Мы остановились у входа – было сложно решиться войти внутрь, поэтому принялась разглядывать дверь и собираться с духом.

– Ты уверена в том, что хочешь сделать? – осторожно спросил Эрандур.

Представила вдруг свою жизнь лет на десять вперёд и едва не поседела раньше времени. Моё сознание нарисовало небольшую ферму. Корову, несколько пеструшек, огород с целебными травами и пресловутыми кочанами капусты. Вдоль грядок носилась бы золотоволосая малышка из сна и, весело смеясь, ловила синих бабочек. Я убирала бы волосы в косы, надевала простое льняное платье с передником и ухаживала за скотиной или варила снадобья. Эрандур сидел бы около дома с книгой. Вечером мы бы шли на базар, чтобы продать зелья и пообщаться с соседями. Другими фермерами. Обсуждали бы повышение налогов, рост цен на пшеницу и картофель, войны и бедствия, дела ярлов и погоду.

И сквозь красивую, на первый взгляд, мирную картину летел бы шёпот. Вечный шёпот в тавернах, за углами, на соседских кухнях: не родной отец, гражданская война, бедная женщина, несчастное дитя…

– Уверена! – выпалила я, чувствуя неожиданный прилив сил, и толкнула дверь. – Вернусь в таверну, когда все закончится.

Он не благословил меня именем богини, на сей раз. Путь Мары это нечто иное. Излишняя жертвенность, к которой я не готова.

В «Ведьминой настойке» пахло жженой травой, ученица Ботелы, нацепив черный балахон, трудилась за алхимическим столом. Когда я вошла, женщины повернулись. Над глазами девушки теперь были заметны черные тонкие полоски раскраски. Не иначе, она решила стать преемницей старухи.

– Приворотными зельями не интересуюсь, – выпалила я сходу и рассказала о своих горестях.

– Что ж, и это решаемо, дорогая, – улыбнулась старуха, хотя лично мне не казалось, что есть поводы улыбаться.

Девушка, услышав мою историю, прекратила смешивать зелье и подтянулась к прилавку, где мы с Ботелой обговаривали сумму. Четыре сотни септимов – почти целое состояние! Интересно, каким образом простые селянки, которые не бродят по руинам в поисках сокровищ оплачивают эти снадобья?