История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима - Сьюзен Бауэр

Глава пятьдесят первая

Цари Ассирии и Вавилона

В 726 году, спустя два года после «принятия Мардука», Тиглатпаласар III умер, пробыв на ассирийском троне почти двадцать лет.

Он оставил своего сына, Салманасара V, управлять объединенными Ассирией и Вавилоном с хорошо защищенными границами. Но тем временем у Залива непокорный халдейский вассал Меродах-баладан тайком собирал вокруг себя сторонников.

Правление Салманасара V отличается почти полным отсутствием надписей, но даже из наличествующих источников видно, что он, похоже, долго не замечал этой растущей халдейской угрозы, так как был занят на «западном фронте». Его кампании демонстрируют страстное желание привести Запад под свой контроль; конечно, этого желал бы и его великий отец, который получал дань от финикийцев и израильтян, но Тиглатпаласар III обращался с ними скорее как с вассальными государствами, а не как с ассирийскими провинциями. Согласно Иосифу, Салманасар V провел почти пять лет, осаждая финикийский город Тир, который посылал дань Тиглатпаласару.‹572› И это было не единственное место, пользовавшееся преимуществами внутренней автономии во времена его отца. Тиглатпаласар лишь низвел Израиль до положения вассального государства; Салманасар V стер его с лица земли.

У него было на то некоторое оправдание. Теперешний царь Израиля, бывший военный по имени Иосия, «больше не платил дани царю Ашшура, как он делал раньше год за годом».‹573› Шпионы Салманасара V докладывали ему также, что Иосия посылал послов вниз, «к господину, царю Египта». Израиль планировал войну против Ассирии и искал союзников.

Египет и Ассирия

Повторное вхождение Египта в союз с западными семитами было затруднительно, поскольку страна в это время оказалась разделена. В течение века со времени битвы при Каркаре Египет снова распался — не только на Северное и Южное, но также на Восточное и Западное царства, произведя головокружительное множество фараонов и три отдельные столицы: Фивы, Танис и город Леонтополь в Центральной Дельте. Короткое время независимые цари были также в Гераклеополе и Гермополе; еще не менее пятнадцати других семей претендовали на какой-нибудь титул правителя, от «царя» и «владыки» до кланового титула «вождь».‹574› Мането попытался систематизировать эту массу в некое подобие порядка, организовав царей в Двадцать вторую, Двадцать третью и Двадцать четвертую династии — но все три «династии» в действительности правили одновременно из различных городов, и местная власть Двадцать второй Династии влачила жалкое существование до установления Двадцать пятой.

Во время всей этой кутерьмы южные земли по обеим сторонам Нила (африканскую страну Нубию, ее управляемую Египтом часть, египетские повелители обычно называли «Куш») извлекли пользу из погруженности Египта в собственные проблемы. Теоретически считалось, что этой областью управляют египетские наместники, но на деле никто не обращал на них внимания. Ко времени возникновения множества параллельных династий Египта нубийцы, которые были теперь смесью местных африканских племен и поселенцев-египтян, уже управлялись не наместником, а своим собственным царем. Это царство, которое местные жители называли Напата, управлялось из нубийского дворца в Джебель-Баркале. Оно несло явные следы египетского владычества: люди в нем поклонялись богу Амону, а его нубийские правители сохраняли древнюю традицию жениться на своих сестрах.‹575›

В 727 году до н. э., за год до того, как Салманасар V унаследовал трон отца, царем Напаты стал нубиец по имени Пианх. Он находился на троне уже двадцать лет, когда узнал, что цари Саиса, Таниса, Гераклеополя, Гермополя и Леонтополя, обеспокоенные возвышением Напаты, организовали союз, чтобы отодвинуть египетскую границу назад, на нубийскую территорию.

Он сразился с коалицией, победил, изложив детали кампании на тщательно вырезанном рельефе: бог Амон благословляет Пианха, истинного царя Египта, в то время как остальные военачальники и цари униженно приближаются к нему.

Пианх не пытался стереть своих врагов с лица земли. Вместо этого он выбрал форму существования Египта в виде набора царств, над которыми он был бы Верховным царем. Как написал он в другом месте:

«Амон Напаты назначил меня правителем этой земли,я могу сказать кому-нибудь: „Будь царем“ — и вот он царь,или: „Не будешь царем“, — и вот он не царь.Амон Фив назначил меня управлять Египтом…И защищаемый мной не увидит свой город взятым,но если только я захочу помочь».‹576›

Именно к этому Египту обратился Израиль с просьбой о заключении союза против страшной угрозы со стороны Ассирии.

«Господин Египта», к которому обратились израильские послы, может быть, и не был именно Пианхом. Египет был теперь напичкан местными «царьками», служащими Пианху в роли наместников. По всей вероятности, израильтяне явились ко двору царька Дельты по имени Осоркон IV. Хошеа мог и не знать точно, кто конкретно правит в Египте, политическая сцена которого оказалась настолько сложной, что даже египтяне этого зачастую не понимали. Вполне возможно, Пианх даже и не узнал, что израильские послы прибыли к его двору.

Но если кто-нибудь и услышал призыв, он не ответил; Хошеа тем временем был свергнут. Путешествие вниз, к Египту, оказалось огромной ошибкой: Салманасар V, уже раздраженный длительной осадой непокорного Тира, не был настроен прощать какое-либо сопротивление со стороны городов, которые уже покорились его отцу. «Царь Ассирии, овладевший всей землей, — читаем мы в IV Книге Царств 17:5, — подступил к [Израильской столице] Самарии и держал ее в осаде три года».

На этом моменте ассирийский рассказ о событиях прерывается. Когда наступает продолжение, Салманасар V — находившийся на троне только пять лет и ведший две осады одновременно — уже мертв. Трон занимает новый царь под царским именем Саргон II.

Если бы Салманасар V умер в сражении, писец, записывающий царей, наверняка рассказал бы об этом. Наиболее вероятно, что его наследник, Саргон II, был более молодым сыном Тиглатпаласара, использовавшим слабость своего брата, чтобы захватить власть. Все эти долгие и, по-видимому, бесплодные осады не могли быть популярными в армии — а кроме того, Салманасар V сделал себя еще более непопулярным дома, пытаясь ввести обязательный принудительный труд для населения Ашшура. Это плохо закончилось.‹577›

Саргон II пообещал горожанам в Ашшуре освободить их от налогов, если ему удастся уговорить их забыть о внезапной смерти брата. Как написано в его официальной хронике:

«Салманасар не боялся царя Вселенной. Он поднялся на злое дело против этого города; он наложил на его людей суровые повинности и оброки, и считал их своими солдатами, в то время как главный бог с гневом в сердце отверг его правление. Меня, Саргона, мою голову поднял он высоко… Я восстановил свободу Ашшура от поборов… от призыва к оружию, от произвола надсмотрщика, от налогов, пошлин и дани всем храмам Ашшура, я освободил их».‹578›

Саргон II также завершил бессмысленные осады. В первый год своего правления (721 год до н. э.) в своих хрониках он сообщает о завоевании Самарии, о быстром завершении затяжной осады штурмом. А затем с жестокостью, какой не проявлял ни один из его предшественников, Саргон II стер с политической карты государство Израиль. Он взял Иосию в плен, посадил его в тюрьму, а затем приступил к депортации израильтян — что было типичным ассирийским ответом вассальному государству, которое цепляется за независимость. Депортация превратилась в некий род геноцида — уничтожение не личностей, но национального самосознания. Собственные надписи Саргона говорят, что он переместил с родной земли 27 290 израильтян и расселил их по всему пути от Малой Азии до территории Мидии.‹579› Эти израильтяне стали известны как «десять потерянных племен» — не потому, что погибли, а потому, что их идентичность как потомков Авраама и почитателей Яхве растворилась в новых местах, где они теперь были вынуждены строить свой дом.[165] Рассеянные израильтяне, которые все еще оставались в Северном царстве, теперь оказались растворены в среде переселенцев из других мест. «Людей из земель, завоеванных моей рукой, я поселил тут», — записывает Саргон II.‹580› Эта мешанина из израильтян и других народов, очевидно, в итоге создала собственную культуру, состоявшую из такой смеси различных религий и традиций, что в I веке до н. э. здешних евреев называли «самаритянами» и презирали как полукровок.