Кровь и свет Галагара - Аркадий Застырец

— Будь ты проклят, твоя взяла, — процедил сквозь зубы Ра Он. — Пропустите его и не препятствуйте отходу миргальцев!

Когда Дац Дар в кольце охраны удалился, в царском шатре несколько лумов стояло безмолвие, прерванное, наконец, безвестным голосом, раздавшимся в толпе арфангов:

— Смиренно ждем твоих указаний, великий государь!

Ра Он, погрузившийся было в тяжкое раздумье, вздрогнул и вдруг, сжимая в кулаки побелевшие пальцы, прокричал:

— Вон! Убирайтесь все вон! Тому, кто посмеет меня беспокоить, я выпущу внутренности своими руками!

В смятении наталкиваясь друг на друга, все кинулись к выходу и вскоре освободили шатер от своего присутствия. Только один из арфангов, уже выскочив наружу, посмел оглянуться и надолго запомнил страшное зрелище, открывшееся его взгляду в тот лум. Лицо того, кто называл себя Шан Цваром, перекосила страшная судорога, и оно осталось лицом Шан Цвара ровно наполовину. Правая сторона его сморщилась и поплыла вниз, будто смола по стволу. А из-под этой смертельно-белого цвета смолы показался и засверкал чудовищной синевою громадный округлый глаз чернородного дварта.

Заметив передвижения в рядах неприятеля, стали готовиться к битве и цлияне. Как ни велика была их отвага — она еще возросла от исхода поединков перед строем. Блестящие подвиги их юного царя и славного Витязя Посоха переполнили сердца цлиянских воинов стремлением к победе.

Ур Фта в считанные лумы успел отдать необходимые распоряжения, как только ему донесли о том, что войска Кри стали строем «Мацтирг выпускает когти». Цлияне, повинуясь флажкам своих командиров, ловко и быстро переместились, образовав строй, который называется «Рога шарпана над пылающим очагом».

Теперь, несмотря на численное преимущество противника, они могли первыми вступить в битву и попытаться прорвать его фланги. Но Трацар мягко остановил Ур Фту, собиравшегося было отдать приказ к наступлению.

— Поверь, они вряд ли ввяжутся в битву, если не ввяжешься ты. Но тебе ведь вовсе не нужна кровь, пролитая без всякого смысла.

Ур Фта ненадолго замер в раздумье, а затем решительно кивнул. Началось томительное ожидание, которое продолжалось полтора нимеха.

Наконец, когда солнце побагровело, готовое вот-вот скатиться с небес в сугробы заснеженной дали, цлиянам наскучило ждать. Раздался приказ разводить костры, выставлять дозорных, а значительной части войска — отходить за стены Фатара. И то — кто же вступает в большое сражение на ночь глядя?

В просторном и светлом шатре цлиянского государя собрался военный совет. Ур Фта и, по его настоянию, Нодаль кратко поведали о последнем преступлении чернородного дварта, самозванно занявшего крианский престол и обрекшего на позор и смерть истинного наследника.

Только после этого Трацар ввел в шатер настоящего Шан Цвара, коего участники совета приняли с почтением.

Шан Цвар склонился перед Ур Фтою, возложил руки ему на колени и назвал его старшим братом. В свою очередь Ур Фта усадил его рядом с собой, после чего оба государя в присутствии знаменитых героев, советников и высочайших арфангов Цли поклялись в вечной дружбе и заключили мирное соглашение, соревнуясь друг с другом в благоволении и уступках.

Вскоре в царский шатер ввели перебежчика, и он сообщил добрые вести. Сперва — о неожиданном натиске загадочных волосолицых воинов. Услыхав об этом, Ур Фта провозгласил хвалу Су Ану и воздал должное доблестным тудутранцам. Их появление здесь, на Буйном лугу, означало, что кровожадные прулты окончательно разбиты и что вождь абаитов, славный Ажайла, верен братскому долгу.

Затем перебежчик поведал о решении Дац Дара и отходе миргальских войск. На сей раз хвала Су Ану прозвучала из уст всех до единого участников совета. Миргальцы справедливо считались наиболее сильной частью крианского воинства: во все времена они отличались отчаянной храбростью, высочайшим мастерством владения разными видами оружия и презрением к смерти.

Ур Фта щедро наградил крианина и даровал ему полную свободу, но тот, увидав Шан Цвара и признав в нем своего настоящего царя, предпочел остаться в цлиянском войске, чтобы защищать грядущее братство двух вечно враждующих государств.

Советник Од Лат, Нодаль, Трацар, невидимый Кин Лакк и все остальные выразили согласие, когда Ур Фта объявил о своем решении завтра с рассветом вызвать проклятого дварта на поединок и попытаться осуществить пророчество великого Су Ана.

— Конечно,? сказал Кин Лакк, — по слову благородного дварта ты должен прежде прозреть. Но разве можно считать тебя слепцом, пока я и моя свирель с тобою? Мы уничтожим Ра Она, а о том, чтобы его не спасли колдовские чары, позаботится наш чудесный Трацар.

Никаким колдовским чарам не дано отсрочить конец и семнадцатого урпрана книги «Кровь и свет Галагара».

Восемнадцатый урпран

В тот день и вечер не нашлось более храбреца в крианском стане, что осмелился бы подойти к царскому шатру ближе, чем на пару уктасов. Да и невозможно было пробиться через тройное кольцо охраны, состоявшей из отборных рослых молодцов, закованных в броню и до зубов вооруженных. Они заняли посты, как только участники военного совета покинули своего разъяренного властелина. И с этого лума смятение и тревога невидимой сетью накрыли великое войско, связав его по рукам и ногам, сводя на нет бодрый дух и боевую отвагу.

Но эти смятение и тревога усилились бы во много раз, когда бы такой смельчак нашелся и миновал охрану. Ибо и самым тщательным образом обыскав царский шатер, он не обнаружил бы там никого.

Не теряя ни лума после того, как позаботился об оцеплении своего походного убежища, Ра Он силой колдовства бесследно исчез и тут же очутился в другом, никому, кроме него, неведомом и укрытом среди неприступных скал хребта Шо месте. В считанные лумы он преодолел не только великое множество атроров, но и препятствия, пройти которые было бы не под силу простому агару.

Твердым стремительным шагом ступил он во тьму потаенной пещеры, казавшуюся непроходимой подобно каменному мраку самой смерти. Чернородный дварт со зловещим шепотом выпростал левую руку — и в тот же лум в ней с шипением и треском заполыхал громадный смоляной факел, рассеяв тьму не более чем на пару керпитов.

Но Ра Он продолжал идти, не укорачивая шага, сбивая мелкие сталагмиты и расшвыривая со звонким хрустом невысокие холмики из каменно-ледяного крошева. Углубившись во мрак на полатрора, он остановился на берегу небольшого озера, чья гладкая поверхность в свете факела тускло мерцала, словно плохо отполированная стальная пластина.