Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь - Клаус Фритцше

В этом ему было отказано. Ему сказали, не имеется никаких распоряжений, заключенных снова собирать в тюрьму. Прокуратура оставила его в покое, пока вскоре перед началом возведения стены в 1961 году он не перебрался в Федеративную Республику Германия.

Пропаганда правительства ГДР говорила о реваншистах и американских провокаторах, которые натравливают рабочий класс против строительства социализма. Западное «вражеское вещание» натравливает рабочих и крестьян против создания социалистического государства и т. д.

Мое заключение к этому таково: Без конспиративной организации, восстание во всей ГДР в «день икс» было бы невозможно. А то, что на призыв организаторов последовало такое большое количество рабочих, указывает на то, что настроение внушительного большинства населения ГДР давно было настроено против методов властвования коммунистов, и согласно составленной Энгельсом закономерности исторического материализма, следовало ожидать перелома от постепенно увеличивающихся перемен до взрывного рывка в новое качество. Достаточно бы было сравнительно ограниченного столкновения — забастовки строителей в Берлине — которая бы ввергла в состояние стачки всю ГДР.

Как и во всех революционных неразберихах и хаосе, в некоторых городах стало и подонкам ясно, что все это приводит к полностью бессмысленным разрушениям, и таким же человеческим жертвам.

Однако народное восстание 17 июня 1953 года возымело для населения ГДР и положительные последствия: Внутренняя политика правительства SED приняла более человеческие черты. Отказ от безумного следования советскому социализму стал реальностью на несколько лет.

Глава 3.05 ПУТЬ К ОТНОСИТЕЛЬНОМУ БЛАГОСОСТОЯНИЮ

Работа в Советском Акционерном Обществе «АМО» мне была по душе, также как и выполнение описаний сложных машинных систем, переводя их с немецкого языка в лишенный сучьев технический русский. Это делалось не без помощи специальной литературы, которой в заводской библиотеке имелось предостаточно. А так как я был частым гостем библиотеки, то успел понравиться и главному библиотекарю. Ну а кому же не понравится, когда к нему приходят постоянные клиенты!?

Мы разговаривали не только о книгах, но и основных принципах технического перевода, а также и о том, что я подыскиваю побочную работу для дополнительного заработка. Однажды, а это было весной 1953 года, на это библиотекарь как раз и клюнул:

«Господин Фритцше, в следующую субботу здесь состоится научная конференция, которая организована народным издательством „Technik“, и в которой примут участие наши конструкторы и руководящие лица. Одним из вопросов повестки дня будет вопрос о подборе профессионального переводчика для советской научно-технической литературы. Если хотите, то я организую Вам приглашение.»

Хотел ли я!?

Судорожно сжавшись от напряжения ожидания и нетерпения, я следил за болтунами мероприятия и участниками этой конференции как со вниманием, так и с безучастием. Все фибры моего сознания выехали, как наводящиеся антенны, задачей которых было из каши докладов отфильтровать одно единственное предложение, а именно: «Нам нужен переводчик.»

Прошло несколько часов, и мои сенсоры уже почти износились, когда главный редактор объявил:

«Из московского издательства „Машгиз“ мы получили очень ценный справочник по прокатным станам. Составитель его — профессор Кульбачный — ведущая величина в этой области в Советском Союзе. Мы намерены как можно быстрее издать эту работу на немецком языке. Но пока что нет переводчика. Если кто-то из участников имеет что-нибудь на этот счет, то может подойти после окончания официальной части мероприятия».

Прозвучавшее вызвало в моих мозговых извилинах целый ураган. Кульбачный мне был уже хорошо знаком. На русском языке это был мой лучший справочник, в котором я сто раз что-то искал, и очень быстро находил. Прокатная техника стала моей специализацией, т. е. я переводил в основном тексты из конструкторского бюро прокатных станов. Так что я мог участвовать в разговоре!

Но это была не та книга, какой ее можно представить в обычном воображении. Это был огромный фолиант с 1500 страницами печатного текста. Судороги прошли, и я смог снова прикинуть:

1500 страниц печатного текста, это около 3000 страниц машинописного текста, и за каждую страницу выходит примерно 8 марок.

Я едва осмелился проделать умножение. Перед глазами запестрело пятизначное число, начинающееся с 24. Невообразимо. Но голубь еще на крыше. И как мне убедить главного редактора, что нужный им человек, это именно я? Едва ли мне, мелкому переводчишке, можно рассчитывать на успех, не имея лобби среди технической элиты. Если кому такой заказ и давать, то уж давать по заслугам и рангу. К примеру, шефу бюро переводчиков. Но к счастью он не был приглашен на это мероприятие, и, в известной степени, также не нуждался в побочных заработках… Но несмотря на все, мне отчетливо было ясно одно: «Если я сейчас и быстро не вытащу эту жирную рыбу на берег, то она уплывет навсегда.»

И тут мне в голову пришла одна идея, довольно дерзкая идея, которая не шла с библейским законом добродетели, а именно: Ты не должен врать ближнему своему. Знания об этом запрете я оттеснил в сторону, когда убедил себя сам, что планирующиеся «враки» никому не принесут вреда, а издательству пойдут лишь на пользу.

Конференция окончилась, и я относительно быстро пробился через кучу народа к главному редактору. Практика использования локтей на случай необходимости в быстром продвижении вперед была мной приобретена за колючей проволокой. Мне удалось обратить на себя внимание этого важного человека, которому я выложил фатальную, переполненную правдой, но эффектную речь:

«Речь идет о Кульбачном. Дело в том, что я работаю переводчиком в бюро прокатных станов предприятия АМО, бывшего Круп Грузон. Моя ежедневная работа состоит из переводов по теме прокатной промышленности, а Кульбачный, это моя многолетняя литература. Ввиду того, что со стороны техников всегда имеется огромный интерес к определенным темам предмета, то я уже перевел не менее 300 страниц такого текста. Помимо этого, я хорошо знаком с одним опытным конструктором прокатного цеха, который мог бы послужить техническим редактором».

Как я придумал эти безумные 300 страниц перевода, туманно помню. Однако сегодня я вижу в этом логическую подоплеку. Ведь главный редактор, будучи уверен в такой моей практике, мог бы рассчитывать и на ускоренный выход немецкой версии справочника в свет. Но я себе еще не мог представить, какие последствия может иметь это вранье.