Собрание сочинений в 6 томах. Том 5 - Грэм Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Согласен. Можно, пожалуй, устроить сердечный приступ. Если только… Кто-нибудь знает, он много пьет?
— Вы что-то сказали насчет портвейна, верно, Дэйнтри?
— Я же не говорю, что это он совершил преступление, — сказал Дэйнтри.
— Никто из нас этого не говорит, — сказал шеф. — Мы только взяли Дэвиса в качестве примера… чтобы легче было изучить проблему.
— Мне хотелось бы увидеть его медицинскую карту, — сказал Персивал, — и под каким-нибудь предлогом познакомиться с ним самим. Ведь он в известном смысле станет моим пациентом. То есть я хочу сказать, если…
— Это вы с Дэйнтри каким-нибудь образом устроите. Большой спешки нет. Мы должны быть абсолютно уверены в том, что это тот человек, которого мы ищем. А теперь… после такого долгого дня — так много было зайцев и так мало фазанов… приятного вам сна. Завтрак подадут вам в комнату. Яичница с беконом? С колбасой? Чай или кофе?
Персивал сказал:
— Для меня и кофе, и бекон, и яичницу с колбасой, если можно.
— В девять утра?
— В девять.
— А вам, Дэйнтри?
— Только кофе и тосты. Если можно, в восемь утра. Я никогда долго не сплю, и меня ждет много работы.
— Вам надо больше отдыхать, — сказал шеф.
3
Полковник Дэйнтри вынужден был часто бриться. Он уже побрился перед ужином, но сейчас вторично провел своим «ремингтоном» по подбородку. Сбросив с электробритвы пыльцу на умывальник и протерев его пальцами, он почувствовал себя удовлетворенным. После чего включил электрическую зубную щетку. Легкое гудение заглушило стук в дверь, и потому он немало удивился, увидев в зеркале отворяющуюся дверь и неуверенно остановившегося доктора Персивала.
— Извините, что беспокою вас, Дэйнтри.
— Входите, пожалуйста. Забыли что-нибудь с собой прихватить? Может, вам одолжить что-то?
— Нет, нет. Я просто хотел перекинуться с вами словцом, прежде чем ложиться. Забавная у вас игрушка. И модная. Она действительно лучше обычной зубной щетки?
— Вода попадает между зубов и промывает их, — сказал Дэйнтри. — Мне эту штуку рекомендовал мой дантист.
— А я всегда ношу с собой зубочистку, — заметил Персивал. И вынул из кармана красную коробочку от «Картье». — Прелестная, верно? Золотая — восемнадцать карат. Ею еще мой отец пользовался.
— По-моему, моя штука более гигиенична, — сказал Дэйнтри.
— Ну, я в этом не так уж уверен. Зубочистку легко вымыть. Я ведь, знаете ли, до того как вошел в состав группы, был консультантом широкого профиля на Харли-стрит. Не знаю, зачем я понадобился Фирме — наверное, чтобы подписывать свидетельства о смерти. — Он стал прохаживаться по комнате, с интересом разглядывая все, что в ней было. — Надеюсь, вы не прибегаете к помощи всей этой фтористой ерунды. — Он задержался у фотографии, стоявшей в кожаной рамке на ночном столике. — Это ваша супруга?
— Нет. Дочь.
— Хорошенькая девушка.
— Мы с женой разъехались.
— А я никогда не был женат, — заметил Персивал. — По правде говоря, меня никогда особенно не тянуло к женщинам. Не поймите меня превратно — к мальчикам тоже. А вот к хорошему ручью с форелью… Знаете такую речку — Оби?
— Нет.
— Совсем маленький ручеек с пребольшущими рыбинами.
— Не могу сказать, чтобы я когда-либо интересовался рыбной ловлей, — сказал Дэйнтри и занялся промыванием своей игрушки.
— До чего люблю ходить вокруг да около! — заметил Персивал. — Никогда не подхожу прямо к делу. Это опять же как на рыбной ловле. Иногда приходится раз сто забросить леску, прежде чем клюнет.
— Я ведь не рыба, — сказал Дэйнтри, — и сейчас уже далеко за полночь.
— Дорогой мой, я, право же, прошу извинения. Я задержу вас не более минуты — обещаю. Просто мне не хотелось, чтобы вы легли спать во взволнованном состоянии.
— А разве я взволнован?
— Мне показалось, вас несколько шокировала позиция, занятая шефом, — я хочу сказать в отношении всего вообще.
— Да, возможно.
— Вы не так давно работаете с нами, верно ведь, иначе вы бы знали, что мы живем — каждый в своем ящичке… понимаете… в ящичке.
— Ничего не понимаю.
— Да, вы это уже говорили, верно? Понимать в нашем деле совсем не обязательно. Я вижу, вас поселили в комнате Бена Николсона {91}.
— Я не…
— А меня — в комнате Миро {92}. Хорошие литографии, верно? Собственно, это была моя идея — украсить ими стены. Леди Харгривз хотела повесить какие-нибудь охотничьи сценки. Чтобы сочеталось с фазанами.
— Я не понимаю современных картин, — сказал Дэйнтри.
— Взгляните на вот это творение Николсона. Как все продумано и уравновешено. Все квадраты разного цвета. И однако же, как счастливо они сосуществуют. Никакого диссонанса. У этого художника поразительный глаз. Измените один цвет — даже размер квадрата, — и получится ерунда. — Персивал указал на желтый квадрат. — Вот это наш Шестой отдел. Отныне это ваш квадрат. Вам не надо заботиться о синем и красном. Ваше дело нащупать нужного человека и сообщить мне. А за то, что происходит в синем и красном квадратах, вы не несете ответственности. Да, собственно, и за желтый квадрат — тоже. Вы только сообщите. И никаких укоров совести. Никакого чувства вины.
— Последствия не вытекают из поступка. Вы это хотите сказать?
— Решение о последствиях будут принимать в другом месте, Дэйнтри. Вы не должны слишком серьезно воспринимать сегодняшний разговор. Шеф любит выпускать в воздух идеи, а потом смотреть, куда они упадут. Он любит шокировать. Вы же знаете про случай каннибализма. Насколько мне известно, преступник — если он действительно преступник — будет по старинке передан в руки полиции. Так что у вас нет оснований не спать. Просто попытайтесь понять картину Николсона. Особенно вглядитесь в желтый квадрат. Если вы сможете увидеть картину моими глазами, вы хорошо будете сегодня спать.
Часть вторая
Глава I
1
Молодой, преждевременно состарившийся человек с волосами до плеч и потусторонним взором аббата восемнадцатого века подметал пол в дискотеке, что на углу Литтл-Комптон-стрит, когда Кэсл проходил мимо.
Кэсл приехал более ранним поездом, чем обычно, и до появления на службе у него было еще три четверти часа. Сохо в эту пору казался таким же невинным и романтическим, как в дни его юности. Вот здесь, на углу, он впервые услышал иностранную речь, а в маленьком дешевом ресторанчике рядом выпил свой первый бокал вина; перейти на другую сторону Олд-Комптон-стрит было для него в те дни все равно что пересечь Ла-Манш. Сейчас, в девять
