Собрание сочинений в 6 томах. Том 5 - Грэм Грин

— Никакого «конечно» тут быть не может. Он же паршивец-приемыш.

— Дэвис тоже зовет его «паршивцем».

— Дэвис? Разве он знает? — с испугом спросила она. — Конечно же, не знает.

— Да нет, не тревожься. Он так называет любого ребенка.

— Я рада, что отец Сэма лежит глубоко в земле, — сказала она.

— Да. Я тоже. Ведь он, бедняга, мог в конце концов жениться на тебе.

— Нет. Любила-то я все время тебя. Даже когда зачала Сэма, все равно любила тебя. Он больше твой сын, чем его. Я старалась думать о тебе, когда он ласкал меня. Этакая холодная рыба. В университете его звали Дядя Том. Но Сэм у нас не будет холодным, верно? Будет пылким или ледяным, но не холодным.

— Что это мы вдруг заговорили об этой давней истории?

— Потому что Сэм болен. И потому что ты тревожишься. Когда я чувствую себя неуверенно, я вспоминаю, как я переживала, зная, что придется рассказать тебе про него. В ту первую ночь в Лоренсу-Маркише {87}, когда я перешла границу. В отеле «Полана». Я думала: «Он сейчас оденется и уйдет навсегда». Но ты этого не сделал. Ты остался. И мы любили друг друга, хотя внутри меня уже был Сэм.

Сейчас, годы спустя, они спокойно лежали рядом, лишь слегка касаясь друг друга плечом. Вот это, подумал он, и есть счастье, какое он порою видел на лицах чужих пожилых людей, только он-то умрет задолго до того, как Сара станет пожилой. Что-что, а старость они никогда не смогут разделить.

— Тебе не бывает грустно, — спросила она у него, — что у нас с тобой нет своего ребенка?

— Достаточно с нас ответственности и за Сэма.

— Я не шучу. Неужели ты не хотел бы, чтоб у нас был общий ребенок?

Он знал, что на сей раз от ответа на этот вопрос ему не уйти.

— Нет, — сказал он.

— Почему — нет?

— Почему ты стремишься до всего докапываться, Сара! Я люблю Сэма, потому что он твой. Потому что он не мой. Потому что, когда я смотрю на него, я не вижу ничего от себя. Я вижу в нем только тебя. А я не хочу продолжаться до бесконечности. Я хочу, чтоб бычок на этом и закончил свое существование.

Глава III

1

— Отличный утренний спорт, — не очень убежденно заметил полковник Дэйнтри, обращаясь к леди Харгривз и топоча ногами, чтобы сбить грязь с сапог, прежде чем войти в дом. — Дичь исправно взлетала.

Остальные гости вылезали за его спиной из машин с наигранной веселостью футболистов, старающихся показать, какое огромное удовольствие они получили от игры, хотя на самом деле замерзли и перепачкались.

— Напитки ждут вас, — сказала леди Харгривз. — Наливайте себе сами. Обед будет подан через десять минут.

Издали донесся звук машины, взбирающейся по парку в гору. В холодном сыром воздухе раздался взрыв смеха, и кто-то воскликнул:

— Вот наконец и Баффи! Прибыл как раз к обеду, конечно.

— А ваш знаменитый мясной пудинг с почками будет? — спросил Дэйнтри. — Я столько о нем наслышан.

— Вы имеете в виду мой пирог. Вы действительно хорошо провели утро, полковник? — Она говорила с легким американским акцентом, тем более приятным, что он был совсем легким, как еле уловимый аромат дорогих духов.

— Фазанов было не так много, — сказал Дэйнтри, — а в остальном все отлично.

— Гарри! — позвала леди Харгривз через плечо. — Дикки! — И потом: — А где Додо? Он не потерялся?

Дэйнтри же никто не называл по имени, так как никто его не знал. И он остро почувствовал свое одиночество, глядя вслед изящной стройной хозяйке, сбежавшей по ступеням, чтобы расцеловать в обе щеки Гарри. Дэйнтри один прошел в столовую, где на буфете уже стояли напитки.

Маленький плотный розовощекий мужчина в твиде, которого, как показалось Дэйнтри, он где-то уже видел, готовил себе сухой мартини. Мужчина был в очках в серебряной оправе, так и блестевших на солнце.

— Смешайте и мне тоже, — попросил Дэйнтри, — если умеете готовить действительно сухой мартини.

— Пропорция десять к одному, — сказал маленький мужчина. — С привкусом пробки, да? Я лично всегда прибавляю отдушку. Вы ведь Дэйнтри? А меня вы не помните. Я — Персивал. Я однажды мерил вам давление.

— О, конечно. Доктор Персивал. Мы ведь с вами работаем, так сказать, в одной фирме?

— Совершенно верно. Шеф пожелал собрать нас в спокойном месте, чтобы не надо было включать эту чепуховину, мешающую подслушиванию. Я, к примеру, никак не могу освоиться с этой штукой, а вы? Жаль вот только, что я не охотник. Умею лишь ловить рыбу. Вы здесь впервые?

— Да. А когда вы приехали?

— Рановато. Около полудня. Я держусь «ягуара». И не умею ездить с меньшей скоростью, чем сто миль.

Дэйнтри оглядел стол. Возле каждого прибора стояла бутылка пива. Он не любил пива, но пиво почему-то считалось наиболее подходящим напитком во время охоты. Возможно, потому, что занятие это отзывает мальчишеством, — недаром в палате лордов подают пиво. Но Дэйнтри не считал охоту мальчишеством. Охота для него была состязанием в мастерстве — вроде состязаний в беге на Королевский кубок, в которых он когда-то участвовал. Посреди стола он увидел небольшие серебряные чаши, в которых лежало его драже. Вчера он был несколько смущен, вручая леди Харгривз чуть ли не целый ящик «Молтизерс»: она явно понятия не имела, что это такое и к чему это подают. Он решил, что этот мерзавец Кэсл намеренно одурачил его. И сейчас с радостью увидел, что драже выглядит вполне пристойно в серебряных чашах — не то что в целлофановых мешочках.

— Вы любите пиво? — спросил он Персивала.

— Я люблю любой алкоголь, — ответил Персивал, — кроме «Фернет-Бранка».

Тут в комнату шумно ворвались Баффи и Додо, Гарри и Дикки, и все серебро и весь хрусталь зазвенели весельем. Дэйнтри был рад присутствию Персивала, ибо никто, видимо, не знал и его имени.

К сожалению, за столом их разъединили. Персивал быстро прикончил первую бутылку пива и взялся за вторую. Дэйнтри почувствовал себя преданным, ибо Персивал, казалось, с такою легкостью завязывал отношения с соседями по столу, как если бы они тоже были сотрудниками старушки Фирмы. Он принялся рассказывать что-то про рыбную ловлю, и мужчина по имени Дикки хохотал вовсю. А Дэйнтри сидел между типом, которого, по его мнению, звали Баффи, и тощим пожилым господином с лицом юриста. Господин представился, и фамилия его показалась Дэйнтри знакомой. Он был то ли генеральным прокурором,