Пробуждение - Пётр Губанов

В апреле 1923 года Иероним Уборевич со своим штабом располагался в бывшем особняке вице-губернатора города Читы, стоявшем на Торговой площади. В один из дней, находясь в кабинете и изучая за огромным письменным столом поступившие донесения, главком размышлял: «Вот уже полгода прошло, как разгромили мы земские рати и выбросили белых из Приморья, а ведь война на советском Дальнем Востоке, по существу, еще не закончена…» В последних донесениях, которые поступили в Читу из далекого Якутска, сообщалось, что недобитые дружинники генерал-лейтенанта Пепеляева по-прежнему находились в портах Охотск и Аян, а у командующего Якутским округом Байкалова не было наличных сил, чтобы разгромить последние остатки белогвардейцев.

Главком Уборевич понимал, что дальнейшее пребывание белых в Охотске и Аяне может дать повод японцам высадить десант в этих тихоокеанских портах. Следовало незамедлительно двинуть красные части для разгрома пепеляевских войск. Но кого послать на это ответственное дело? Нужен опытный и закаленный в боях красный командир. Но кто же с этим делом может справиться успешней, чем Степан Вострецов? Мысль о бесстрашном комбриге, прославившемся в боях под Омском, Новониколаевском и Спасском, пришла в голову главкому сразу же, как только начал перебирать в уме фамилии знакомых по совместным боям и походам командиров полков и бригад. «Быстрота и внезапность!» — вот девиз комбрига Вострецова, уже несколько месяцев находившегося в Чите на штабной работе. Именно этими качествами необходимо обладать краскому, который бы осуществил разгром последних остатков белогвардейщины на Дальнем Востоке.

Оповещенный ординарцем главкома, явился к Уборевичу Степан Вострецов. Стремительный, энергичный, этот человек словно слеплен из одних мускулов. В то же время отличался скромностью, деликатностью. В присутствии людей слабее себя физически старался держаться в тени, чтобы не выставлять напоказ свою могучесть. Ему почему-то казалось, будто ненароком может обидеть другого человека, нечаянно причинив ему душевную боль.

— Ну как, Степан Сергеевич, нравится тебе штабная работа? — издалека начал Иероним Уборевич.

— Признаться по чести, не очень она мне по душе, товарищ главком, — пошевелил широкими плечами комбриг Вострецов. — Соскучился я по горячему привычному делу, Иероним Петрович. Надоело корпеть над бумагами. Этак ведь и окончательно можно закиснуть с карандашом в руках.

— Нашлось для тебя горячее и неотложное дело, Степан Сергеевич, — усмехнулся Уборевич. — В общем, собирайся в поход!

— К-куда?! — взволнованным голосом проговорил Вострецов.

— На этот раз далековато, Степан, — продолжал главком. — Предстоит тебе плавание по Охотскому морю, а уж после этого станешь делать привычное дело. В портах Охотск и Аян укрепились остатки так называемой добровольческой дружины генерал-лейтенанта Пепеляева. Этот матерый волчина из белой генеральской стаи опять стал на нашем пути.

— Собьем его и на этот раз! — воодушевленный желанной вестью, с твердостью произнес Вострецов.

— Не кажи «гоп», Степан, — предостерег его Уборевич. — В составе дружины в основном бывшие офицеры. Полковники командуют ротами и взводами. Так что не так это просто взять да и сбить их с насиженных позиций. Ведь пепеляевцы хозяйничают в Охотско-Якутском крае уже с лета прошлого года…

— Знаю, товарищ главком.

— В предстоящей операции главным должны стать быстрота и внезапность, как раз то, чем прославился ты, Степан Сергеевич, в прошлых сражениях.

— В поход мне отправляться надлежит с моей прежней бригадой? — деловито осведомился Вострецов.

— Нет, Степан Сергеевич, экспедиционный отряд составят батальоны Нерчинского полка, — объявил главком. — Начальником штаба отряда будет назначен моим приказом краском Николай Верещагин, а комиссаром — Петр Митрофанович Пшеничный. Суда, которые доставят десант в Охотск и Аян, стоят в бухте Золотой Рог. Их немного. Это пароходы «Ставрополь» и «Индигирка». Для разведывательных и посыльных целей, а также для несения дозорной службы вблизи берегов в экспедицию пойдет быстроходный морской буксир. Моряки в спешном порядке переоборудуют его в боевой корабль.

— Где сейчас находится Нерчинский полк? — осведомился Вострецов.

— Два батальона, назначенные в экспедицию, в полном составе дислоцируются во Владивостоке. А еще один батальон составил гарнизон Спасска. Но вам придется обойтись теми двумя батальонами, которые размещены в казармах бывшей Сибирской военной флотилии во Владивостоке.

— Есть, обойтись теми наличными силами, что находятся во Владивостоке! — по-военному четко отрапортовал комбриг Вострецов.

В тот же день вечерним, проходящим через Читу поездом Степан Сергеевич Вострецов отбыл к месту новой службы.

Во Владивостоке комбрига Вострецова ждал приказ главкома. В нем коротко говорилось:

«Охотско-Аянскому экспедиционному отряду ставлю задачей: 1. В кратчайший срок ликвидировать белобанды генерала Пепеляева в районе Охотска и порта Аяна, отобрать у таковых захваченное ими золото и пушнину, как принадлежащее Советскому государству…»

В казармах бывшей Сибирской военной флотилии полным ходом шла подготовка к предстоящей экспедиции. Начальник штаба отряда Николай Верещагин проводил командирские занятия. Важно, чтобы все краскомы, от командиров взводов до комбатов, понимали всю сложность и необычность задачи, которую предстоит решать отряду в условиях бездорожья и труднопроходимой тайги. Военком Петр Пшеничный неотлучно находился среди бойцов, терпеливо растолковывая политическую важность последней военной экспедиции на Дальнем Востоке.

К моменту приезда Степана Вострецова во Владивосток экспедиционный отряд, который чаще называли бригадой, полностью сформировался. Стараниями начальника штаба сколочены взводы и роты из закаленных в прежних боях бойцов. Воинам, отправлявшимся в суровый поход, выдали теплое обмундирование.

И вот, выстроенный поротно отряд предстал перед комбригом. Вострецов неторопливо проходил вдоль передней шеренги бойцов, пристально вглядываясь в знакомые и незнакомые лица. В строю он узнавал прежних своих сослуживцев, с которыми бок о бок сражался под Челябинском и Новониколаевском, Хабаровском и Спасском. Это были воины Забайкальской дивизии, когда-то называвшейся бригадой, которой командовал Степан Вострецов. На правом фланге своих подразделений стояли смущенные и обрадованные новой встречей с любимым комбригом комбат Кузнецов, ротные командиры — Панченко и Спирин, боевые помощники Степана Вострецова — Погребов и Безродный. Взоры рядовых бойцов устремлены на приехавшего из Читы начальника отряда.