Охотники Дюны - Брайан Херберт

Командующая Мать поняла, каково пришлось той женщине, каково пришлось им всем, и отчего Досточтимые Матроны стали такими жестокими. Они перестали быть презренными, деградировавшими инструментами для размножениям, мамашками тлейлаксов, они потребовали почитания, и с того момента они стали называть себя Досточтимыми Матронами, «почитаемыми матерями». Своим взором Преподобной Матери Бене Гессерит Мурбелла теперь смогла рассмотреть человеческую сущность Досточтимых Матрон.

С пониманием пришло облегчение, а потом вся генеалогическая линия Досточтимых Матрон затопила ее, как весеннее половодье. Она очнулась только с наступлением сумерек. Прошли многие часы с того момента, когда началось ее путешествие по чужим жизням. Она ощутила освежающее дуновение сухого ночного ветра.

Дрожа от последействия меланжи и от страшного путешествия, Мурбелла с трудом встала на ноги. Теперь она получила нужные ей ответы и поделится информацией со своими советницами.

В отдалении она услышала громкие голоса, увидела свет фонарей. Из Убежища отрядили команду на поиски пропавшей Командующей Матери. Она тоже сегодня занималась розыском, и теперь она должна будет рассказать другим сестрам о своем открытии.

Валькирии продолжат тренировки, готовясь к вторжению на Тлейлаксу.

Выбор может быть не менее опасным, чем оружие. Отказ от выбора — это уже выбор.

Несмотря на то что на борту корабля-невидимки оставалось не менее двухсот человек, «Итака» казалась Дункану безлюдной. Разведчик благополучно приземлился на новую планету, на которую высадились Шиана, Тег, старый раввин и Суфир Хават. Поисковая команда успешно забрала воду и воздух и благополучно вернулась на борт корабля-невидимки. Все шло гладко, по плану.

Недавнее сообщение башара указывало на то, что на планете не обнаружено признаков угрозы со стороны укротителей, и Дункан, воспользовавшись предоставленной ему возможностью, покинул командирский мостик. Теперь, когда он начал об этом думать, он уже не мог отделаться от навязчивой мысли.

Он чувствовал себя мошенником, собирающимся сделать что-то запрещенное, когда в одиночестве остановился перед запечатанной дверью нуль-энтропийного помещения. Он не входил сюда много лет и даже перестал думать о сохраняемых здесь предметах. Он двигался тихо и все время оглядывался. Он не хотел, чтобы кто-то увидел его здесь. Хотя Дункан уверил себя в том, что не делает ничего предосудительного, он при этом не желал объяснять это другим.

Он все это время дурачил самого себя и других людей на борту. На самом деле он до сих пор не был свободен от привязанности к Мурбелле, от власти, которой она над ним обладала. Он сомневался, что она сама осознавала, насколько сильна эта власть, эти мучительные узы. Когда они были вместе, когда он был способен получать от нее все, что хотел, он не чувствовал этой слабости. Но за все эти прошедшие годы…

В коридоре под потолком ярко горели подвесные плавающие светильники. Единственным звуком было тихое гудение системы рециркуляции воздуха. Кроме этого звука, единственное, что слышал Дункан, — было биение его собственного сердца.

Прежде чем он успел подумать, прежде чем пустить в ход способности ментата, чтобы просчитать возможные последствия, он просто приложил свой большой палец к идентификатору замка и дезактивировал нуль-энтропийное поле. Замок открылся, послышалось шипение, последовало выравнивание атмосферного давления по обе стороны двери. Когда дверь открылась, запах Мурбеллы резко ударил ему в нос. Было такое впечатление, что и она сама еще здесь.

Несмотря на то что прошло уже девятнадцать лет, запах был так свеж, как будто она только что была здесь. Одежда и другие личные вещи продолжали издавать ее неповторимый аромат. Он одну за другой перебрал ее вещи. Свободную куртку, мягкое полотенце, пару тренировочных брюк, которые она обычно надевала, когда они отрабатывали здесь боевые приемы. Он трогал вещи с нервной осторожностью, словно боялся, что сможет наткнуться на спрятанный в них кинжал.

Дункан собрал эти вещи и спрятал их в нуль-энтропийное хранилище вскоре после бегства с Капитула. Он не желал видеть личные вещи Мурбеллы ни у себя в комнате, ни в тренировочном зале. Он запечатал их здесь, потому что не смог их уничтожить. Даже тогда он понимал, что их двоих накрепко связывает одна цепь.

Сейчас он смотрел на воротник мятой куртки и, как он и надеялся, увидел на нем несколько прядок янтарных волос, похожих на тонкие проволочки из драгоценного металла. На кончике каждого волоска был виден более светлый корень. Кажется, он не зря сохранил эти вещи много лет назад.

«Жизнеспособные клетки».

Дункан вдруг понял, что перестал дышать. Он еще раз посмотрел на прядки волос и закрыл глаза, намеренно блокируя автоматический переход в ментатский транс. Сама идея показалась ему страшно соблазнительной.

Прошло уже много лет с тех пор, как был создан последний ребенок-гхола, но аксолотлевые чаны были готовы к работе. Видения Шианы заставили ее прервать выполнение первоначальной программы выращивания гхола. Тем не менее возможность вырастить гхола у них была. Сейчас не использовался ни один чан. Он имеет полное право рассчитывать на разрешение, после всего того, что он сделал для пассажиров «Итаки».

Он поднял одну из вещей Мурбеллы, прижал ее к лицу и долго втягивал воздух носом, наслаждаясь ее ароматом. Но чего он хотел в действительности?

Дункан отвлекал себя от этих мыслей множеством обязанностей и решал массу проблем, надеясь, что образ Мурбеллы будет в конце концов вытеснен в подсознание. Он считал, что покончил с этим. Но его одержимость мыслями о Мурбелле едва не закончилась потерей корабля, старик со старухой могли захватить корабль, если бы его не спас Майлс благодаря своим сверхъестественным инстинктам.

«Если бы я не был отвлечен, озабочен… одержим!» Его ошибка едва не стоила потерей свободы. Мурбелла была опасна. Ее пришлось отпустить. Дункан не позволит больше своим слабостям стать опасными.

Но стоило ему вспомнить эти вещи из нуль-энтропийной камеры, как только он прикоснулся к ним, сама возможность воссоздать новую Мурбеллу подействовала на него как зажженная спичка, поднесенная к пучку пересушенной соломы.

Если бы он сумел набраться мужества — наплевать на якобы разумную осторожность — и поговорить с мастером Тлейлаксу, пока Шиана и другие находятся на планете Укротителей. Он решил, что не будет ничего плохого, если он просто обсудит эту проблему с мастером Скиталем. Во всяком случае, обсуждение — это еще не принятие решения.

Он бросил вещи обратно в хранилище. Это действие далось ему с таким же трудом, как плавание против течения в бурном потоке. Идея прочно засела в его голове. Он захлопнул дверь и снова ее запечатал.

Пока.

Единственное, что я люблю больше запаха свежей пряности — это запах свежей крови.

Охота началась на рассвете.

Высокие, похожие на енотов люди электрическими дубинками выгнали пятерых пленных Досточтимых Матрон из их вонючей камеры в подвале лесной башни. Рядом расхаживали Хррм и футар с темной полосой. Неподалеку хищно выли и рычали шесть молодых футаров.

Своими горящими оранжевым огнем глазами пленницы увидели корабль-разведчик в дальнем конце поляны. Две Досточтимые Матроны импульсивно вырвались из своей зловонной тюрьмы, ударами рук и ног отшвырнув от себя дубинки.

Но укротители и футары имели большую практику в подавлении любого сопротивления. Прежде чем шлюхи смогли убежать, футар с черной полосой в прыжке свалил одну из них на землю. Своими длинными зубами он ухватил женщину за горло, едва удержавшись от того, чтобы вырвать ей гортань — это сделало бы охоту слишком быстрой. Женщина отчаянно вырывалась, но футар вонзил когти ей в плечо, пригвоздив к земле всей своей тяжестью.

Хррм блокировал вторую Матрону, преградив ей путь. Он кружил около нее, играя мускулами. Голодный рык клокотал в его глотке. Молодые футары бегали вокруг, желая тоже принять участие в убийстве.

— Рано. — Главный укротитель улыбнулся. Хррм и Черная Полоса застыли на месте. Молодые особи взвыли от нетерпения.

Майлс Тег не отличался пылкой любовью к Досточтимым Матронам, зная, сколько бед причинили они ордену Бене Гессерит, и помня, как они пытали его самого. Они уже убили его один раз, когда опустошали Ракис. Но, будучи военачальником, башар считал их противником, по отношению к которому нельзя проявлять ненужную жестокость. Юный Суфир Хават, видя сосредоточенность башара, подражал ему, наблюдая и собирая данные для принятия дальнейших решений.

Старый раввин чувствовал тошноту от самой мысли о подобной охоте, несмотря даже на то, что Досточтимые Матроны сами охотились за его народом на Гамму. Шиана стояла молча, приняв, что насилие неизбежно будет иметь место. Она была по-настоящему заинтригована.