После конца. Часть 1 - Герман Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина отвернулась и пошла в сторону здания, к которому все это время направлялась. Оно занимало четыре этажа и было выстроено в форме прямоугольника, у которого отсутствовала одна из меньших сторон. Зайдя внутрь через главный вход, госпожа Тлиппер провела их к лестнице и, поднимаясь наверх, столкнулась с какой-то женщиной лет тридцати пяти.
— Здравствуй, Алма, — доброжелательно поприветствовала ее Тлиппер.
— Здравствуйте, — кивнула женщина и обратила внимание на двух новых детей.
— Принеси, пожалуйста, два новых комплекта постельного белья. Нужно устроить этих ребятишек.
— Конечно, — кивнула Алма и продолжила спуск по лестнице. — Приду через несколько минут.
Поднявшись на третий этаж, они свернули налево и, пройдя по коридору, остановились около двери с висящим на ней номером «14».
— Прошу, — открыв ее, женщина отошла в сторону, пропуская детей внутрь.
Комната представляла собой квадратное помещение, занятое девятью двухэтажными кроватями, восемнадцатью тумбочками, стоящими по две рядом с каждой кроватью, большим шкафом справа от двери, и висящим на стене телевизором с левой стороны.
Честно сказать, Саймон представлял себе условия намного хуже. Что-нибудь типа холодных серых облупленных сырых стен, дюжину бритоголовых тощих поселенцев-детей, сидящих по-турецки на одноместных ободранных кроватях, и так далее в том же духе.
— Вот, в этой комнате несколько коек свободны, — госпожа Тлиппер подошла к той кровати, что стояла рядом со стеной во втором ряду.
Оба этажа этой двухъярусной кровати были незаняты.
— Итак, — женщина хлопнула в ладоши, — сейчас госпожа Алма Морен принесет вам постельное белье. Расстилайте его, а потом у вас свободное время. Познакомьтесь с другими ребятами, погуляйте, можете почитать в библиотеке, посмотреть телевизор, ну, и еще много чего. Если хотите, можете попросить кого-нибудь, чтобы вам провели экскурсию. В семь часов вечера будет ужин, так что, постарайтесь не опаздывать. Если будут еще какие-то вопросы, на которые не смогут ответить ребята, то обращайтесь к госпоже Морен. Что же, вроде бы все рассказала, — она постучала ладонями по карманам своих джинсов. — А теперь, не буду мешать.
Она вышла, ненадолго оставив Саймона и Нику в одиночестве.
— Ложись наверху, — сказал брат, подходя к кровати.
— Хорошо.
Надавив на матрас, подросток почувствовал сопротивляющиеся его ладоням пружины.
— А что эта Тлиппер говорила на улице о родителях? — спросила Ника, гладя поверхность одной из цилиндрических ступенек лестницы, ведущей на второй ярус.
— Завтра сюда приедут мужчина и женщина. Посмотрят на нас и, возможно, заберут под свою опеку.
Увидев непонимающее выражение лица, брат объяснил.
— То есть, они могут нас забрать жить к себе домой и станут нашими приемными родителями.
— Родителями? — спросила она. — Но, у нас же есть мама и папа, — она замялась. — Ну, то есть были.
— Это — ненастоящие мама и папа. Скорее, игрушечные, — решил использовать аналогию юноша. — Есть настоящий слон, а есть игрушечный. Так же и здесь.
— И долго нам нужно с ними жить?
— До совершеннолетия, пока мы не станем достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно жить в обществе.
— А когда наступает это совершеннолетие?
— Без понятия, козявка, — пожал плечами Саймон. — Я нахожусь здесь ровно столько же, сколько и ты, так что не знаю ответов на все вопросы. К тому же, быть может, они станут нам хорошими друзьями.
Вдруг дверь открылась, и в комнату вошла Алма. Положив перед ними на кровать два комплекта постелей, она сказала им примерно то же самое, что и Тлиппер на счет ужина, свободного времени и тому подобное, а затем вышла. Эта женщина не расплывалась каждые две секунду в улыбках, не называла их «мои хорошие» и была одета невзрачно и по-простому, и понравилась Саймону и Нике в сотни раз сильнее, чем Попугай (так подросток прозвал у себя в мыслях эту Тлиппер).
— Держи, — сказал он сестре, закидывая один из комплектов на верхний ярус. — Я пока заправлю твою постель, а ты заправь мою. Внизу тебе должно быть проще.
Она кивнула и, понаблюдав за тем, как Саймон вскарабкался наверх, принялась за дело.
Заправив постель, подросток спрыгнул с верхнего этажа и, неудачно приземлившись на пол, почувствовал резкую боль, пронзившую пятки и дошедшую до самых колен. Ругая свою неуклюжесть, он потер колени ладонями и посмотрел на сестру, мучающуюся с пододеяльником.
— Дай сюда, — сказал Саймон и забрал у девочки длинную ткань и одеяло. — Смотри, как нужно это делать.
Юноша расправил одеяло и взял его за два угла одной из коротких сторон. Продемонстрировав свой способ и сопровождая его объяснениями, подросток справился за полминуты и, сложив его пополам, постелил на кровать. Кивнув и сказав, что все понятно, Ника быстро застелила постель покрывалом и встала напротив брата.
— Все. И, что теперь?
— Делать все равно нечего, — покачал головой Саймон. — Пойдем, прогуляемся. Если хочешь, познакомься с кем-нибудь. Только смотри, если тебя спросят, откуда мы, не вздумай рассказывать о бункере.
— Почему?
— Не хочу, чтобы об этом кто-либо знал. Продолжай всем интересующимся рассказывать о том, что мы жили в поселении, которое разрушили плохие люди. Они убили наших родителей, и мы единственные спаслись.
— Но зачем врать?
Подросток несколько секунд помолчал, формулируя свои мысли.
— Мы оказались в чужом месте, Ника. Мы здесь — чужие. И я не знаю, действительно ли здесь безопасно, или нет и все это — просто розовая ширма, расшитая цветами, так что правду о нас мы рассказывать не будем. Я, конечно, не знаю, как, но вдруг ее смогут использовать против нас. Ты меня понимаешь?
— Да, — насупив бровки, кивнула девочка. — Приблизительно.
— Мы должны быть крайне осторожны, козявка.
— Ладно.
Кивнув, подросток направился к двери.
— Ну, тогда идем подышать свежим воздухом.
Глава двадцать третья
Ничто не определено
Смотря на небо, Саймон хмурился и пытался найти хоть какие-то признаки того, что оно ненастоящее. Всматривался в облака, перышками нависшие над их головами. Они казались невесомыми, и хоть юноша и знал, что обычное облако весит примерно 500 тонн, поверить в то, что они такие тяжелые, было очень сложно. Они напоминали ему огромные куски ваты, разлетевшиеся по небу. Как они могут быть такими тяжелыми?
Саймон смотрел и на птиц, изредка пролетающих над приютом, и даже попытался посмотреть на солнце, но глаза болезненно сощурились сами собой.
«Надо же, — подумал паренек, ковыряя пальцем
