Сталин. Путь к власти - Юрий Емельянов

Очевидно, что «бакинцы» и их союзники представлялись полиции особо опасными. Не исключено, что она стремилась устранить с политической арены таких руководителей, как Сталин, Орджоникидзе, Спандарян и Шаумян, но не возражала против того, чтобы депутатами Государственной думы стали Петровский, Бадаев, а уж тем более – Малиновский. Видимо, это было связано не с тем, что полиция сочла Петровского и Бадаева слабее Сталина, Орджоникидзе и Спандаряна, а с тем, что последние, а также Шаумян и Ефимов (Саратовец) были связаны с Бакинским комитетом и его деятельностью.

Казалось, что полиция вознамерилась уничтожить то движение внутри РСДРП, которое возглавили «бакинцы», и подавить «пролетарскую революцию», которую подняли Сталин и его единомышленники в РСДРП. С точки зрения власть имущих, перенос центра управления РСДРП в Россию, привлечение рабочих к руководству партии и усиление внимания к нуждам рабочих представляли для них большую опасность, нежели партия, во главе которой были интеллигенты, находившиеся за пределами России и занятые внутренними спорами.

Другим следствием разгрома «бакинцев» было заметное ослабление связей Ленина с российским рабочим движением, а это означало усиление в российской социал-демократии позиций тех сил, которые зависели от международных финансовых кругов, в частности от Парвуса. В противовес Пражской конференции в августе 1912 года в Вене по инициативе соратника Парвуса Л.Д. Троцкого была созвана конференция, представленная как попытка объединить РСДРП. В ней приняли участие социал-демократы различных направлений (троцкисты, бундовцы, ликвидаторы, отзовисты), проживавшие за рубежом и не связанные с практической работой в России. Так называемый августовский блок знаменовал еще одну попытку Троцкого возглавить РСДРП в качестве центристской фигуры в спорах между меньшевиками и большевиками.

Получалось, что, громя «бакинцев», российская полиция расчищала дорогу Троцкому и другим лицам, которые были связаны с международными кругами и могли исполнять волю внешнеполитических врагов России. Однако если это так, то это был не единственный случай, вызывающий недоумение. Трудно понять, каким образом, имея своих агентов в Боевой организации партии социалистов-революционеров, таких как Азеф, полиция мирилась с убийствами великих князей и министров, осуществляемыми боевиками эсеров. До сих пор остаются неясными многие обстоятельства убийства премьер-министра П.А. Столыпина, совершенного полицейским агентом М. Багровым.

Непонятно, почему российская полиция легко пропустила в империю эмигранта из России и германского социал-демократа Парвуса и позволяла ему открывать оппозиционные правительству газеты, в то время как русским социал-демократам приходилось тайно пересекать границу и жить на родине нелегально. Неясно, почему полиция не могла в течение двух месяцев 1905 года догадаться, что один из лидеров Петербургского Совета Яновский – это разыскиваемый беглый ссыльный Бронштейн, но в считанные дни 1912 года после Пражской конференции сумела разыскать и арестовать всех «бакинцев», избранных и кооптированных в руководящие органы РСДРП(б). Трудно понять, каким образом различные заговоры в политических и военных кругах, в том числе и связанные с международными силами, которые так быстро смели царский строй в начале 1917 года, ускользнули от внимания полицейского аппарата. Создается впечатление, что деятельность российской полиции далеко не всегда отвечала интересам самодержавного строя, но зато порой совпадала с целями влиятельных зарубежных сил, стремившихся упрочить свое положение в России, даже ценой ее политической дестабилизации.

О том, что борьба против «бакинцев» и их руководителей велась на их полное уничтожение и в ней были задействованы влиятельные международные силы, свидетельствовала и дальнейшая судьба многих членов Б К, о чем пойдет речь ниже.

Также очевидно, что Сталин видел в «бакинцах» своих единомышленников, которые знали конкретные проблемы рабочего класса, защищали его интересы, сумели подняться над узкоместническими и узконационалистическими представлениями в интернациональной бакинской среде и в то же время учитывали национальный фактор, работая в среде азербайджанцев, армян или русских. То обстоятельство, что «бакинцы» стали решающей силой, которая привела к консолидации большевистской партии, лишь убеждало Сталина в необходимости следовать тому курсу, который он взял на вооружение летом 1909 года – курсу на создание партии, обращенной к нуждам российского рабочего класса. Несмотря на разгром «бакинской» группы в руководстве РСДРП весной 1912 года, Сталин не упал духом, а продолжал упорно бороться за реализацию целей БК, сформулированных им в 1909—1910 годы.

Глава 19.

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Осенью 1912 года Сталин совершил свой очередной побег из ссылки и за 12 дней сумел добраться из Нарымского края в Петербург. Он прибыл в столицу империи в разгар предвыборной кампании.

На правах члена ЦК и Русского бюро Сталин руководил избиратель-Ной кампанией большевиков, 4 октября 1912 года он провел заседание Исполнительной комиссии Петербургского комитета, на котором было принято решение организовать однодневную забастовку протеста против отмены выборов уполномоченных на ряде крупнейших заводов Петербурга.

Вскоре Сталин собрал партийное совещание, на котором обсуждалась предвыборная тактика большевиков. Это совещание, которое состоялось на квартире рабочего В. Савинова в доме за Нарвской заставой, описано в книге С. Семанова и В. Кардашова. Сталин был представлен собравшимся как «товарищ Василий». Позже Савинов вспоминал: «Мы были буквально пленены простотой и глубиной сталинской речи, ясностью и четкостью его слов… Сталин говорил о том, что в вопросе о кандидате не следует поддаваться настроению и первому чувству, а нужно трезво и серьезно обдумать кандидатуру. И уже если высший орган партии в Петербурге – Петербургский комитет – остановится на определенном лице как на будущем делегате Думы, то эту кандидатуру надо всеми силами поддерживать, обеспечить ей победу…»

Сталин остался на ночь на квартире у Савинова, но спать не стал, а всю ночь просидел за столом, готовя «Наказ петербургских рабочих своему рабочему депутату», в котором он исходил из того, что Россия находится накануне «грядущих массовых движений, быть может, более глубоких, чем в пятом году». «Наказ» был принят 17 октября на съезде уполномоченных от рабочей курии Петербургской губернии. Этот документ был направлен Ленину и 5 ноября опубликован в газете «Социал-демократ».