Ветер над пропастью - Ибикус Ибикус

Агора

Вернувшись в свою прежнюю квартиру, Ника еще острее почувствовала свое одиночество. Многие вещи, оставшиеся от мужа, только усугубляли тоску. От Сычевых из Швеции вестей не было, вернее они, конечно, были, только не для Ники. Левитины продолжали тренировать спецподразделения морской пехоты, хотя возраст уже давал о себе знать. Дети их продолжали служить отечеству во флотах Союза. Никита перебрался на дальний восток, аж на Камчатку, и обзавелся семьей. Анатолий служил на Балтике и ждал совершеннолетия тезки, что ни для кого секретом не было. Ника часто навещала Левитиных, но это не спасало от чувства своей ненужности в этом мире. И вот однажды, в начале июня она взяла на службе отпуск и отправилась навестить свой бывший пансионат, теперешнее детское учреждение «Агора». Почему Мария назвала его так, она не знала, это слово означало базарную площадь в центре города. Мария была женщиной образованной и не знать этого не могла, но ведь дело не в названии. Пусть в Греции это базарная площадь, а у нас детское учреждение.

Свою тезку Ника любила и часто выдавала ее за свою племянницу. Собственно, если глубоко задуматься, может, так оно и было. Но с Верой они эту тему никогда не обсуждали. Здесь правду не узнать, да и не нужна никому эта правда.

А еще Нике было интересно, как проходят тренировки амазонок. Хорошо, что Мария сохранила традицию. Женщина, владеющая боевыми искусствами уже не беззащитна, а иногда становится опасным противником для своих недругов. Если она тренирует своих девочек так, как в свое время тренировали их, то они не пропадут в жизни. Даже не обязательно применять боевые приемы, можно и в мирной жизни устроиться. К примеру, синхронные танцы могут иметь бешеный успех на сцене, если их правильно поставить. А чувство ритма у этих девочек есть.

Эти мысли проносились в голове у Ники, когда она садилась в поезд на Павловск. Затолкав свой баул под нижнюю полку она услышала знакомый голос.

— Здравствуйте, Никандра Александровна.

Перед ней стоял однополчанин, лейтенант Юрий Рубинштейн. Рядом с ним была светловолосая девушка приятной наружности и, судя по тому, как она за него держалась, она была и не девушка вовсе, а его жена.

— Позвольте представить вам, мою жену Аллу Владимировну Рубинштейн, — продолжил он.

— Очень приятно, — ответила Ника, протягивая руку.

— Можно просто, Алла, — сказала девушка.

Расположившись в купе и затолкав чемоданы молодоженов в багажный отсек, Юрий достал бутылку сухого вина и отправился к проводнику за стаканами.

— Вы в Павловск? — полюбопытствовала Алла у Ники.

— Нет, я дальше, — ответила Ника.

— А ведь дальше поезд не идет…

— Найму извозчика. Я еду в детский пансионат «Агора». Когда-то он назывался иначе…

— Ой! Мы тоже туда едем! Я там воспитывалась. Уже три года там не была, а кажется, целую вечность. Я хочу Юрию все показать, ему будет интересно. Мне шесть лет было, когда попала туда. Меня Мария Ивановна привезла из Павловского детского дома, и не только меня. У нас многие оттуда. Я там научилась кроить и шить одежду. Вот посмотрите… Это платье я сама сшила. А вы с Юрой служили вместе, да? Вы тоже военная? Вы летчица? Он рассказывал мне про одну летчицу, у нее была несчастная любовь, ее муж погиб… А как вы думаете, бывает несчастная любовь? По моему, так любовь это всегда счастье. Вот даже у Шекспира, Ромео и Джульетта, разве они были несчастны?

Тут появился Юрий со стаканами и прервал монолог жены.

— Ну вот, — сказал он, откупоривая бутылку, — давайте выпьем за знакомство.

— Я только чуть-чуть, — снова заговорила Алла, — Юра, ты ведь знаешь, что мне нельзя.

— Немножко можно, — улыбаясь казал он.

— Совсем немножко… А Никандра Александровна, тоже едет в мой пансионат. Вы там преподавали, да? А какой предмет? Я вас совсем не помню…

— Я там воспитывалась, — ответила Ника, улыбаясь. — Нас выпустили в шестнадцатом году.

— О-о-о! Я столько слышала про этот выпуск! Там была группа амазонок… Вы амазонка?

— Да.

— О-о! Вы участвовали в той войне. Про вас ходят легенды, только Мария Ивановна старается пресечь эти рассказы, потому что…

— Остановись, Алла, — сказал Юрий, — давайте выпьем, и не будем говорить о прошлом. Прошлое у каждого свое. А впереди у нас общее светлое будущее. Давайте говорить о настоящем, и мечтать о будущем.

— Никандра Александровна, а вы давно там были?

— В позапрошлом году. Сейчас там работает воспитателем у малышей моя племянница и моя полная тезка, Никандра Александровна Сычева. А вашу директрису, Марию Фингерт, я давно знаю.

Разговоры продолжались еще около часа, потом Алла начала зевать, прикрывая рот ладошкой, глаза у нее слипались, и Юрий заботливо разместил ее на лавке, подложив под голову свой китель. Время было еще не позднее и смущенно улыбнувшись, сказал:

— В ее положении это бывает. Иногда может заснуть посреди беседы. Зря, наверное, мы поехали в Агору. Надо было в дом отдыха, но она так хотела показать мне место, где прошло ее детство. Родители у нее пропали в двадцать четвертом году. Время было такое.

— Ничего. Я думаю, проведете время не хуже, чем в доме отдыха. Места там красивые, есть речка. В пансионате учителя летом уезжают кто куда, так что Мария сможет нас разместить на время.

В Павловске Ника и семья Рубинштейнов переночевали в гостинице, наняли извозчика и к вечеру следующего дна достигли детского пансионата. Мария Фингерт радушно приняла и разместила всю троицу. Ника тоже была рада приезду своей тезки. Связь с родителями у нее была через почту, а известий от тезки за последний год у нее не было. Узнав о гибели Одинцова, Ника сразу предложила своей названной тетке изменить ход событий, но та ответила отказом.

— Понимаешь, Ника, — сказала она, — незадолго до того, как Сергей погиб от бомбового удара по аэродрому у нас был долгий разговор на тему, стоит ли менять ход событий. И он высказал мнение, что вмешиваться в ход времени не надо, что бы с ним ни случилось. Я согласилась с ним и в свою очередь хочу тебе сказать, что и ради меня тоже не надо вмешиваться в происходящие события. А то, что произошло со мной на финской войне, окончательно убедило меня в этом.

Она пересказала события своего последнего полета с Иваном Бессоновым, и последующие события. Достала крестик Ивана, который с того времени носила на груди. Девушка выслушала рассказ и в глазах