Страж-2 - Джеффри Конвиц

Бен беспомощно посмотрел ей вслед и, поднявшись, снова принялся колотить по стеклу. Наконец служащий шевельнулся, автоматически взял под козырек, а затем с улыбкой повернулся к Бену.

И этим служащим оказался не кто иной, как Чарльз Чейзен!

«Но как же он попал в поезд?!» — изумился Бен и отпрянул, чувствуя, как рот наполняется горечью. Впрочем, все это уже не сильно поразило его

— за последнее время он успел привыкнуть к таким неожиданностям. Но руки Бена постепенно слабели, а поезд и не думал сбавлять скорости — сейчас он делал не меньше сотни миль в час, хотя Бен прекрасно знал, что поезда нью-йоркского метро никогда не ездят так быстро. Да они просто не в состоянии развить такую чудовищную скорость!..

Впереди замелькали огни станции. Бен покрепче ухватился за поручень и стал всматриваться вперед, готовясь к прыжку. И вот, когда последний вагон поравнялся с платформой, он собрался с силами и выпрыгнул из проклятого тамбура, тут же больно ударившись о холодный бетонный пол. Руки словно огнем обожгло. Бен ухитрился сломать при падении сразу два пальца и ободрать в кровь ладони, колени и даже голову. Насилу поборов звон в ушах, он попытался подняться на ноги, а поезд тем временем начал резко тормозить у платформы, но потом, будто передумав, снова рванулся вперед.

— Господи! — в отчаянии закричал Бен, осознав наконец весь ужас своей потери. Ведь в папке был спасительный крест!.. К этому времени поезд зачем-то дал задний ход и снова выкатился на станцию. Но двери его по-прежнему оставались закрытыми. Бен начал лихорадочно оглядывать вагоны, ища в них ненавистного Чейзена. Но того нигде не было видно.

Тогда, осторожно ступая по плывущей перед глазами платформе, он направился к выходу в город, и в этот момент двери поезда внезапно открылись. Бен замер в тревожном ожидании.

Секунды ползли на удивление медленно.

Затем чья-то тень мелькнула в одном из окон состава. Бен невольно попятился.

— Эй, Бэрдет! — вдруг раздался сзади хриплый нахальный голос.

Бен обернулся и увидел перед вагоном хохочущего Чейзена.

— Да будь ты проклят! — закричал Бен. Злость помогла ему одолеть жуткий страх.

Чейзен распростер руки, и на станции погас свет.

Потом он шагнул навстречу Бену, но вдруг на секунду замер, резко повернулся и снова вошел в вагон. Двери закрылись, и поезд с грохотом исчез в туннеле. Бен с удивлением смотрел вслед быстро удаляющимся красным огонькам на последнем вагоне.

«Что же помешало Чейзену?» — какое-то время размышлял он, а потом собрал остатки сил и двинулся на пересадку, стремясь быстрее попасть домой.

Ровно в полночь Макгвайр вдруг почувствовал, что все его тело сводит судорога, и закричал от боли и невыносимого животного ужаса. Это означало, что Чейзен вернулся в дом и находится сейчас где-то рядом. Последние двадцать минут все вокруг было спокойно, но как раз это-то и тревожило священника. А сейчас Чейзен вернулся — ведь он обязательно должен еще попытаться помешать превращению Бена в Стража и не допустить, чтобы отец Беллофонтэн заменил сестру Терезу.

Наконец-то наступил долгожданный момент, и отец Макгвайр вошел в квартиру старой монахини.

Раньше ему не приходилось бывать здесь, и он никогда еще не видел Стража так близко. И хотя его предупреждали о том, что предстанет в этой комнате его взору, он все же невольно содрогнулся при виде заживо гниющей женщины. В квартире было пусто, свет не горел. Только сестра Тереза неподвижно сидела у окна. Тело ее было напряжено, а лицо, как всегда, ужасно. Но Макгвайр собрал остатки сил и попытался смотреть на это лицо спокойнее, осознавая всю важность и значимость ее миссии. Годы бессменной службы Господу оставили суровый отпечаток на всем облике монахини. Тело ее было затянуто паутиной, у ног суетились мыши, и вся кожа была усеяна язвами и гнойниками.

— Отец Макгвайр! — вдруг позвал его кто-то. В дверях стоял Чейзен, одетый в рваный серый костюм. Все пуговицы на пиджаке отсутствовали, и на их местах болтались длинные оборванные нитки. Из петлицы на лацкане торчал засохший цветок, а на плече сидел взъерошенный волнистый попугайчик.

— Это Мортимер, — объяснил Чейзен, а потом показал священнику облезлую кошку с окровавленной мордой, безмятежно спящую у него на руках. — А это Джезебель, — представил он свою свиту. — Они старые друзья сестры Терезы. И вот я подумал, что стоит принести их сюда, чтоб и они попрощались со старушкой, ведь она собралась покинуть нас этой ночью… Я правильно понял, святой отец?

Макгвайр не шевелился, пытаясь совладать с собой при виде столь нелепого и жуткого зрелища.

— Ну что же вы молчите, святой отец? Вы ведь, я надеюсь, не боитесь меня? — усмехнулся Чейзен.

— Я проклинаю тебя! — выкрикнул Макгвайр. Но Чейзен лишь рассмеялся в ответ.

— Неужели это правда, святой отец? А где же ваш верный друг Бен Бэрдет? Никак, снова подвел?.. Макгвайр молчал.

— А вы знаете, он ведь не придет сюда… — опять прыснул Чейзен. — Потому что он уже умер!

Макгвайр покачнулся, чуть не потеряв равновесие.

— Ты лжешь! Я проклинаю тебя! Я не верю тебе! Ты не в силах убить избранника Божьего!

— Пожалуй, вы правы, святой отец. Но он спокойно может уничтожить себя сам. Что с ним недавно и произошло, — с улыбкой сообщил Чейзен, словно этот страшный диалог доставлял ему истинное наслаждение.

— Тогда она бы уже знала об этом! — вспыхнул Макгвайр, указывая на сестру Терезу.

Кошка проснулась и яростно зашипела на монахиню. Чейзен гневно сверкнул глазами.

— Тогда где же он, по-вашему, сейчас находится? — насмешливо спросил он.

Макгвайр подошел ближе к сестре Терезе и, упав перед ней на колени, начал молиться. Услышав имя Христа, Чейзен закашлялся, а потом приблизился к священнику и вознес над ним руки. Джезебель упала на пол и опять зашипела. Стены комнаты задрожали. Макгвайр поднял глаза и тут же окаменел, увидев, как прямо в воздухе перед его взором начинают возникать различные образы. Он ясно видел сейчас стоящую в какой-то незнакомой комнате кровать. На ней лежала, вероятно, очень больная женщина лет сорока. Щеки ее запали, кожа была бледно-желтой и сухой, как пергамент, а к рукам тянулись трубки от капельницы. Женщина тяжело дышала, вены у нее вздулись, ноги отекли.

Макгвайр закрыл глаза, но видение не пропадало.

— У меня есть что показать отцу Беллофонтэну! — с гордостью заявил Чейзен. — И у него еще будет время одуматься.

Картина сменилась, и теперь Макгвайр увидел мальчика в черных шортах и белой рубашке с короткими рукавами. Он стоял возле кровати и, держа женщину за руку, о чем-то тихо беседовал с ней. Потом женщина пронзительно закричала от острой боли, и мальчик тут же расплакался.