Первая стена - Торп Гэв

Чудовище вздымалось вокруг него, но Амон перевернул копьё и ударил вверх изнутри живота зверя, пронзив то, что у любого телесного животного считалось бы мозгом.

Он пробирался сквозь желчь, оружие вырвало из рук, когда чудовище изогнулось, пытаясь вытолкнуть его из своей объятой пламенем пасти. Амон схватился за покрытую слизью плоть, кончиками пальцев в перчатках отрывая куски внутренностей.

С последним криком демон взорвался, превратившись в фонтан крови и слизи, который дождём пролился на сотню метров процессии, окатив здания последним потоком нечистот.

Амон лежал среди разрушенного тела, с головы до ног покрытый внутренностями и студенистыми отходами. Скользя ногами по кускам тел, он подобрал копье, опасаясь, что демон снова каким–то образом преобразится. Несколько сгустков плоти ещё дрожали, но очищающий огонь из посоха Малкадора превратил останки в погребальный костёр, заставив кустодиев отступить вдоль процессии.

Вдалеке взлетел корабль Безмолвного Сестринства, реактивные двигатели с визгом уносили его на юг, в то время как фигуры в золотых и белых доспехах перехватывали разбегавшихся верующих.

— Вот ваша вера, — сказал Амон регенту.

— Возможно, мы никогда не узнаем, где заканчивается вера и начинается порча, — ответил Малкадор, тяжело опираясь на посох, огоньки плясали на кончиках его пальцев.

Он поднял голову и посмотрел вверх, и Амон проследил за его взглядом. Киилер стояла у передней части платформы, и на несколько секунд показалось, что её омывает золотая корона силы.

Игра света, сказал себе Амон.

Космический порт Львиные врата, промежуточные мосты, двадцать два дня после начала штурма

Сто метров окровавленного феррокрита разделяли двух полубогов. Созданные братьями одинаковой биоалхимией, но ставшие такими непохожими по характеру. Одного превозносили как строителя, другого — как разрушителя, но по мастерству и способностям они были равны. Дорн, Преторианец Императора, бастион, на котором был построен Империум. Молот Олимпии, Пертурабо, погибель тысячи крепостей.

Повелитель Железа стоял, поставив Сокрушитель наковален на разбитые камни и наклонившись вперёд, опираясь руками в его широкое навершие.

— Брат.

Всё презрение Пертурабо было вложено в это слово. Внешний динамик легко передавал его голос на расстоянии, в то время как вокс-передатчик транслировал его по открытому каналу, чтобы каждый мог слышать. Сегодня ему нечего скрывать ни от друзей, ни от врагов.

Дорн не ответил.

— Ты хочешь обсудить условия?

При этих словах Преторианец напрягся, пальцы крепче сжали рукоять двуручного цепного меча.

— Ты думаешь, что победил меня? — В ответе послышалась насмешка.

Пертурабо обвёл взглядом станцию. Его войска продвигались вперёд куда бы он ни бросил взгляд. Из останков Лайака появилась небольшая группа Нерождённых Кровавого бога, пепельные мечи сверкали, когда они сражались с кольцом окруживших их терминаторов Имперских Кулаков. Красные щупальца энергии змеились вокруг кратера, формируясь в новых существ. Демоны, похоже, не могли отойти слишком далеко от портала, но только пока. Это было вопросом времени, когда проявятся более могущественные сущности и Нерождённые ступят на Терру.

Лакеи Императора отступали везде.

Кроме главного небесного моста, где Дорн возглавил контрнаступление.

— Я думаю, ты достаточно хороший командующий, чтобы знать, когда тебя превзошли. — Пертурабо усмехнулся от этой мысли. — Может быть, ты ожидал помощи? Какие–то скрытые резервы?

— Ты превратил ложь в оружие, а коварство — в щит, — ответил Дорн. — Культисты, предатели, мерзости варпа… Вот кто теперь твои союзники. Победить с такими силами — это вообще не победа.

Отрицание задело гордость Пертурабо, и он выпрямился, Железный Круг с лязгом встал вокруг него в атакующем построении.

— Не победа? Разве мне запрещено вступать в союзы, брат? Отошли Хана и Ангела. Станут ли кустодии, и Сёстры Тишины стоять в стороне, чтобы позволить нам решить это справедливо? Если я и принёс оружие, то только для того, чтобы сломить твою защиту. Если ты действительно непревзойдённый, то тебе пора выйти из защитной тени нашего отца.

— Ты этого хочешь? — Дорн взмахнул цепным мечом. — Ты и я, клинок против молота?

Искушение было почти непреодолимым. Долгие годы Пертурабо думал об этом моменте. Он в мельчайших подробностях представлял себе, как унизит брата и докажет, что является величайшим полководцем в галактике.

Загудел вокс, отвлекая его от грёз:

— Повелитель Железа, защитники отступают в полном порядке, пока мы медлим с преследованием. — С некоторым удивлением он узнал голос Форрикса, которого считал погибшим где–то посреди космического порта. — Дорн тянет время.

— Ты хотел бы этого, не так ли, брат? — заявил Пертурабо, не желая отвечать триарху. — Пойти по мелочной дороге, а не решить всё как полководцы. Драка в грязи, может быть, и подойдёт тебе, но мне этого мало.

— Драки — это для тебя, а я — мастер меча.

Колкое замечание снова достигло цели, но Пертурабо не поддался на оскорбления брата. Он снова представил себе видение, которое поддерживало его.

— Я раздавлю тебя, Дорн. Сокрушитель наковален разобьёт твои доспехи и переломает тебе кости, прежде чем мы закончим. Но это не докажет ничего, кроме моего физического превосходства. Перед тем как покончить с тобой, я сравняю с землёй всё, что ты возвёл. Я опрокину твои башни и разрушу твои стены. Я проложу путь магистру войны к нашему отцу, и ты увидишь, как всё, чему ты доверял, будет разорвано на куски.

— Когда у тебя не останется ничего, кроме обломков твоего честолюбия, и я буду торжествовать среди глупости твоей неполноценности… Когда весь плач мира не спасёт тебя и всё, что тебе останется — горевать о кирпичах и отчаяние о растворе… Когда ты посмотришь на меня и познаешь, что тебя победил Повелитель Железа, и примешь правду о своём высокомерии… Только тогда моя победа будет полной, и я положу конец твоим страданиям.

— Смелые слова человека, который послал приспешников сражаться вместо себя. — Дорн вытянул руку, показывая на космический порт и окрестности. — Миллион душ это за несколько километров земли. Ты всегда был расточителен, Пертурабо. Тебе не хватает изящества.

— Когда Терра сгорит и труп Императора превратится в пепел, мы увидим ценность изящества!

— Лорд, силы Имперской армии тоже выходят. Если мы не установим контроль над небесными мостами в самое ближайшее время, мы снова столкнёмся с ними у Львиных врат.

Пертурабо с рычанием оборвал связь с Форриксом.

— Это только первая стена, — сказал Дорн.

Облачённый в золотые доспехи гигант повернулся и зашагал по мосту к ожидавшему его десантно-штурмовому кораблю. Вокс затрещал от передач различных командиров, сообщавших Повелителю Железа, что «Громовой ястреб» у них на прицеле. Он не обращал на них внимания и смотрел, как корабль взлетает на лазурных шлейфах.

Не имеет значения, сколько человек уцелеет для следующей битвы, их никогда не будет достаточно. Кирпич за кирпичом он снесёт дворец. Космический порт занял слишком много времени, но скоро магистр войны получит титанов, и тогда

Пертурабо покажет Дорну, что такое осадное искусство.

Пертурабо отправил последнее сообщение:

— Увидимся на следующей стене, брат.

Амон сражается с демоном.

ТРИДЦАТЬ ТРИ

Следующая стена

Суровый совет

Странное появление

Космический порт Львиные врата, промежуточные мосты, двадцать четыре дня после начала штурма