С Антарктидой — только на Вы - Евгений Кравченко

— Давайте, я посмотрю приказ. И тут же, с места — в карьер:

— А, это нарушители!...

Я не выдержал и оборвал его:

— Вы только что в коридоре со мной здоровались. Почему там не орали, что я нарушитель? То, что нарушено, — нарушено, мы от этого не отказываемся. Начальнику УГАЦ мы все объяснили, хотите — и вам объясним? А нарушали мы правила из-за трусости и головотяпства вашего аппарата и, если бы не делали этого, — в Антарктиде ни одного полета не смогли бы совершить...

Он долго еще кипел, топал ногами, в конце концов бросил:

— Отправьте их на сдачу.

Приносят нам какие-то листочки, гляжу, а они — для тех, кто идет на сдачу экзаменов по повышению классности. Я спрашиваю:

— Вы нас что, на первый класс сдавать посылаете?

— Нет, на второй...

— А у меня он есть, — я разозлился, — с меня его никто не снимал. Нас отстранили временно лишь от летной работы. И с начальником УГАЦ был договор: как только этот срок выйдет, он издаст новый приказ и отправил нас в подразделение.

— Я ничего не знаю. Идите и сдавайте.

— Нет! — я решил стоять на своем. — На класс мы не пойдем сдавать.

— Ну, тогда ждите Сидельникова, — зло бросил он нам.

— А когда он будет?

— После праздников.

Когда мы встретились с Сидельниковым, стало ясно, что он ищет какой-то компромиссный выход из сложившейся ситуации. Как летчик, он нас понимал, но знал, что идет нехороший «накат» на полярных пилотов, а сломать ситуацию не мог. Тем более, что в гражданской авиации в эти годы летный состав начали нещадно карать за малейшие провинности.

— В Учебно-тренировочном отряде давно были? — спросил он нас, немного подумав и глядя на приказ.

— Наша очередь идти туда в январе.

— Идите сейчас. Отучитесь, сдадите зачеты, получите «продление» и возвращайтесь в подразделение.

Мы так и сделали. Отбыли в УТО двадцать четыре дня, сдали все зачеты и вернулись в Мячково. Летать...

Но не тут-то было! У меня не заладилось с семьей. Это, как говорится, обратная сторона медали или результат длительной отлучки из дома. Придя из экспедиции, я должен был решать и эту проблему. Накипело, наболело... Но даже такой ситуацией чисто личного характера решили воспользоваться. Начали меня без конца таскать в политотдел, читать мораль, лезть в душу. Причем зачастую так делали люди, не имеющие на это никакого права, потому что сами были далеко не столь кристально чисты, как того требовал ранг политработника. Вообще, в 1974 году у меня жизнь пошла вкривь и вкось... Хорошо, что встретился на пути добрый, отзывчивый человек — начальник отдела кадров, он же — секретарь парторганизации управления Александр Николаевич Толокнов. Он нас не очень хорошо знал, но быстро разобрался в моей ситуации и, когда на меня стали писать «подметные» письма, сразу поставил ретивых деятелей на место.

Меня ведь даже из КПСС собрались исключить, на что я ответил в парткоме:

— Не слишком ли разбежались? Сначала создайте партийную комиссию, поезжайте ко мне домой и разберитесь, что к чему. А партбилет я вам не отдам.

Мне удалось настоять на своем, помог отыскать истину и Толокнов, и меня оставили в покое. Я снова вернулся к любимому делу, но теперь уже в Мячково.

Дело в том, что пока я был в Антарктиде, снова произошли структурные изменения. Из Быкова летный и технический состав нашего 254-го отряда перевели в Мячковский объединенный авиаотряд, разбросали по разным подразделениям. Технический состав — в АТБ, летный состав Ил-14 — в 229, Ми-8 — в 305, Ан-2 — в 325 летные отряды. Из состава Полярной авиации оставались работать на Ил-14 Яков Яковлевич Дмитриев — теперь уже не командир отряда, а пилот-инструктор, командиры кораблей Владимир Васильевич Мальков, Алексей Колесников, Анатолий Моргунов, Виктор Голованов, Владимир Климов, Евгений Журавлев, я, Евгений Кравченко и заместитель командира эскадрильи Виктор Степанович Шкарупин. На Ми-8 — Александр Кошман, Лев Антоньев, Владимир Буклей, Юрий Агапов, Дмитрий Клюев... Вот и все полярные летчики. Так планомерно была «добита» Московская группа Полярной авиации, но ее дух, традиции, уклад не умерли. Нельзя уничтожить память о хорошем.

... Теперь немного о Мячковском объединенном авиаотряде той поры. Об его истории, героических делах написано немало в книгах о гражданской авиации и хронике ГА, но он заслуживает особого внимания. Сразу после окончания Великой Отечественной войны недалеко от деревни Верхнее Мячково был создан аэрофотосъемочный отряд, на который возложили важнейшие государственные задачи по картографированию огромной территории Советского Союза для нужд народного хозяйства, науки и Министерства обороны. Ведь без карт немыслима деятельность человека на Земле. Аэрофотосъемка в районах Заполярья, Сибири и других районах нашей страны выполнялась, в основном, на Ли-2. Объем работ был настолько велик, что вскоре пришлось организовать второй отряд. Летный и технический состав подобрали из опытных специалистов, прошедших суровую школу в годы войны. Командиром этого предприятия много лет был Иосиф Кириллович Бойко. Немало славных страниц в истории гражданской авиации вписали люди этих подразделений, по заслугам награждены они высокими государственными наградами, их имена занесены в Книгу славы ГА.

Ко времени нашего перевода из Быкова это было уже могучее предприятие, состоящее из четырех отрядов, со своим укладом и сложившимися традициями. Самолетный парк его составляли самолеты Ил-14, а позднее он пополнился и Ан-30, выполнявшими основную работу предприятия — аэрофотосъемку не только на территории СССР, но и за границей. 305-й вертолетный отряд, оснащенный вертолетами Ми-8, занимался, в основном, разведкой нефти и газа за Уралом, в непроходимых болотах и тайге Тюменской области и обеспечивал газонефтедобытчиков всем необходимым. 325-й отряд на самолетах Ан-2 и 340-й отряд на вертолетах Ми-2 вели сельскохозяйственные работы в Казахстане, Краснодарском и Ставропольском краях, на Украине и в Средней полосе России. Но основная доля работ приходилась все же на аэрофотосъемку. С нашим приходом добавились стратегическая ледовая разведка, транспортные полеты в Арктике и, конечно, работа в Антарктиде.

Аэродром Мячково расположен в очень красивом районе Подмосковья. С одной стороны стоит могучий сосновый бор, укрывший под своей сенью все постройки. Летом там всегда пахнет ландышами и земляникой. Такого обилия этих растений я больше нигде не встречал. С других сторон аэродром ограничен колхозными полями, деревнями, поселками и излучиной Москвы-реки. Вот этот райский уголок и стал нашим домом на многие годы. Однако работать там было непросто. Близость поселков, аэродромов Быково и Чкаловский, насыщенность воздушного пространства трассами и коридорами для полетов в Москву не позволяли оборудовать Мячково надлежащими радионавигационными средствами. Поэтому полеты выполнялись лишь в светлое время суток, только при хорошей погоде и не выше 150 метров. Короткая грунтовая ВПП оставляла желать лучшего, тем более, что в период весенней распутицы стоянки, рулежные дорожки и ВПП покрывались наледями и большими лужами. Тогда полеты приходилось останавливать.