Детектив - Артур Хейли

Само собой, Дженсен обманывал ее. За убийство Эрнстов он намеревался предложить Виргилио не больше восьмидесяти тысяч, готовый в случае необходимости поднять гонорар до ста. Дженсен снова обдумывал все это, убирая пачки денег в “дипломат”, и улыбался. Настроение заметно улучшилось; от сомнений и страхов, одолевавших его в Хоумстеде, не осталось и бледной тени.

Пять дней спустя около семи вечера в принадлежавшей Дженсену квартире на третьем этаже дома по авеню Брикелл раздался зуммер домофона. Это значило, что кто-то нажал на кнопку у подъезда внизу. Дженсен включил переговорную систему и спросил:

— Кто это?

Ответа не последовало. Он повторил вопрос. Снова молчание. Дженсен пожал плечами и вернулся в гостиную.

Через несколько минут все в точности повторилось. Дженсен был раздражен, но не придал этому большого значения — иногда с домофоном баловались соседские детишки. Но когда зуммер заголосил в третий раз, до него дошло, что ему посылают некий сигнал, и с чувством легкого беспокойства он спустился вниз. Там ему не встретился никто, кроме возвращавшегося домой жильца дома.

Свой “вольво” Дженсен припарковал на улице рядом с домом. Непонятно, что двигало им, когда он вышел из парадного и подошел к машине. Приблизившись, он вздрогнул, заметив, что на пассажирском сиденье кто-то расположился; мгновение спустя он узнал Виргилио. Дженсен хорошо помнил, что запер машину, и теперь, когда он открывал ключом дверь со стороны водителя, его так и подмывало поинтересоваться: “Как, черт побери, ты сюда залез?”, но он подавил в себе это желание. Виргилио уже успел продемонстрировать, что он на все руки мастер.

— Поехали, — распорядился колумбиец, взмахнув огромной лапищей.

— Куда? — спросил Дженсен, запустив двигатель.

— Где поспокойнее.

Минут десять Дженсен кружил совершенно бесцельно, потом свернул на стоянку перед закрытым хозяйственным магазином, выключил зажигание, огни и откинулся на сиденье, выжидая.

— Что молчишь? Говори, — прервал молчание Виргилио. — Есть для меня работа?

— Да, — в самом деле, подумал Патрик, почему не взять быка за рога. — Моим друзьям нужно убрать двоих.

— Кто твои друзья?

— Этого я тебе не скажу. Так будет спокойнее для всех нас.

— О'кей, — наклонил голову Виргилио. — Которых надо убить.., они — большие люди?

— Да. Один из них — городской комиссар.

— Тогда будет стоить много денег.

— Я заплачу тебе 80 тысяч долларов, — сказал Дженсен.

— Не годится, — Виргилио энергично замотал головой. — Нужно больше. Сто пятьдесят.

— У меня столько нет. Сто тысяч я, быть может, и смогу достать, но не больше.

— Тогда не договоримся, — Виргилио положил руку на ручку двери, словно собираясь выйти из машины, но потом передумал. — Сто двадцать тысяч. Половина сейчас, половина — когда сделаю.

Торговля зашла слишком далеко, отметил про себя Дженсен, который уже сожалел, что не взял с самого начала пониже; можно было предложить пятьдесят тысяч. Впрочем, ему все равно оставалось восемьдесят тысяч в дополнение к тем деньгам, что Синтия обещала ему самому. В том, что она выполнит обещание, у него не было никаких сомнений.

— Я подготовлю шестьдесят тысяч через два дня, — сказал он. — Вызовешь меня тем же способом, что и сегодня.

Колумбиец знаком показал, что согласен. Потом кивнул на руль автомобиля, сказал:

— Где живут эти люди? Покажи, Почему бы и нет? — рассудил Дженсен. Он снова завел мотор, направил машину в сторону Бэй-Пойнта и вскоре остановился вблизи охраняемого въезда в фешенебельный микрорайон.

— Дом за этой оградой, — объяснил он. — Она снабжена сигнализацией, а территорию патрулирует охрана.

— Ничего, пролезу. У тебя есть план дома? Дженсен открыл “бардачок” и достал копию буклета, который несколько дней назад дала ему Синтия. Оригинал был припрятан в надежном месте. Он показал Виргилио помеченный крестом дом на плане местности и пояснил смысл пометок, сделанных Синтией от руки: часы работы горничной и еженедельную отлучку дворецкого с женой.

— Хорошо! — подытожил Виргилио, пряча копию буклета в карман. Слушая инструкции, он морщил лоб, старался все запомнить, дважды попросил повторить информацию, потом кивком подтвердил, что усвоил ее. Кем бы он ни был, этот головорез, но в сообразительности ему не откажешь, подумал Дженсен.

Затем он объяснил, почему необходимо, чтобы убийство походило на два других.

— Это и в твоих интересах тоже, — сказал он. Виргилио согласно кивнул.

Дженсен стал описывать ему подробности. Нужно оставить на месте дохлое животное, можно кролика. Должно громко играть радио, тяжелый рок по местной станции “Металл, 105”.

— Знаю такую, — вставил слово Виргилио. Никаких отпечатков пальцев… Виргилио кивнул несколько раз… Забрать все наличные деньги, какие найдутся в доме, но драгоценности не трогать… Жестом показано согласие… Убийство должно быть совершено ножом…

— Бови-нож, знаешь, что это такое? Сможешь раздобыть?

Виргилио:

— Смогу.

Дженсен пересказал почти дословно все, что сообщила ему Синтия о том, как должно выглядеть место преступления: жертвы связаны, кляпы, сидят лицами друг к другу, жуткие раны, лужи крови… В темноте машины он не мог быть уверен, но ему показалось, что здесь Виргилио улыбнулся.

— Ты уверен, что все запомнишь? — спросил Дженсен под конец.

— Все уже здесь, — ответил колумбиец, прикоснувшись пальцем ко лбу.

Потом обсудили дату, по настоянию Синтии Дженсен назвал середину августа.

— Я уеду. Потом вернусь, — сказал о своих планах Виргилио, и Дженсен понял, что шестьдесят тысяч задатка сразу переместятся вместе с ним в Колумбию.

Под конец сошлись на семнадцатом августа.

Когда они подъезжали к дому Дженсена, Виргилио почти в точности повторил свои слова в ночь убийства Стюарта Раиса:

— Эй! Не вздумай меня подставить. Убью.

— Мне и в голову не может прийти подставлять тебя, Виргилио, — заверил Дженсен искренне. Но он дал себе обещание после убийства Эрнстов держаться от Виргилио как можно дальше. Этот способен расправиться со всяким, не исключая и Дженсена, если ему взбредет в голову получше замести следы.

В тот же вечер он позвонил Синтии и, даже не назвавшись, сказал только:

— Двадцать второе августа.

Она вычла из этой цифры пять и ответила:

— Поняла тебя. — И сразу повесила трубку.

Глава 6

Синтия пробыла в Лос-Анджелесе целых восемь дней, когда ей сообщили о трагической гибели родителей. Все это время она жила раздвоенной жизнью. Одна ее часть целиком состояла из напряженного ожидания, другая — протекала совершенно нормально, в обычной прозе повседневности.

Официально она приехала в Лос-Анджелес для того, чтобы прочитать сотрудникам местного управления полиции серию лекций об опыте полицейских Майами по налаживанию контактов с общественностью. Для нее это было не в новинку: она уже читала подобные лекции в других городах. Кроме того, она собиралась провести несколько отпускных дней вместе с Пэйдж Бэрделон — старой подругой еще по школе “Пайн-Крест”, а ныне вице-президентом “Юниверсал пикчерс”, которая жила в Брентвуде.

После того как двадцать седьмого июня Патрик Дженсен сообщил Синтии, что долгожданное событие произойдет семнадцатого августа, она заказала себе билет из Флориды в Калифорнию на десятое августа. О ее поездке и лекциях даже сообщила в своей популярной среди читателей колонке “О чем говорят в городе” известная журналистка из “Майами гералд” Джоан Флейшман, — Синтия сама позаботилась обо всем, по-приятельски позвонив Джоан за день до отъезда. Заметка на эту тему появилась и в “Лос-Анджелес тайме” — опять-таки понадобился звонок Синтии своему калифорнийскому коллеге Уинслоу Макгоуну.

— Пойми, не то чтобы мне нужна была реклама, — объясняла она ему, — но чем чаще мы будем напоминать публике, насколько мы печемся о взаимопонимании с общественностью, тем легче нам с тобой будет работать.

Коллега не мог с ней не согласиться. В результате ее отсутствие на востоке страны и появление на западе было как бы запротоколировано прессой.

Узнав о планах Синтии, Пэйдж Бэрделон искренне обрадовалась.

— Жить ты непременно будешь у меня! — заявила она по телефону. — С тех пор как мы с Биффи расстались, я слоняюсь по этой огромной квартире, как чужая. Приезжай скорее, Син! Уж мы с тобой закатим веселье, обещаю!

Синтия охотно приняла приглашение и отправилась к подруге прямиком из Лос-Анджелесского аэропорта.

Свои лекции — шесть часов в день на протяжении двух недель — Синтия начала уже на следующий по прибытии день. Ее слушателями, собравшимися в большом конференц-зале главного здания управления полиции Лос-Анджелеса, стали восемьдесят офицеров во всех званиях из восемнадцати подразделений, представлявших различные этнические группы. Примерно две трети из них пришли на занятия в форме, остальные были в штатском. В полиции Лос-Анджелеса как раз предпринималась попытка трансформировать единую для всего региона организацию с жестоким централизованным управлением в несколько локальных управлений, тесно сотрудничающих с населением подконтрольных территорий. Нужно было избавляться и от груза прошлого, символами которого стали воинственный бывший начальник управления Дэррил Гейтс и скандальное дело Симпсона. Аналогичные реформы в Майами, которые начались много раньше и были проведены с большим успехом, по всей стране считались образцом для подражания.