Город, который боролся - Энн Маккефри

— После прошлой ночи? И не забывай, что однажды я уже унизила его, Симеон. Ему уже один раз было отказано.

— Ну и что между вами происходит? Игра на счет, в которой есть и очки, и свободные удары, и пенальти?

Она рассмеялась.

— Иногда. Зависит от того, с кем играешь.

— Займись военной историей, Чанна. Она гораздо проще в психологическом плане.

Она снова вздохнула:

— Не тогда, когда ты сам вот-вот станешь темой лекции по военной истории.

— О, ради Бога, Хэппи, оторви свою задницу от кушетки и постучись в его дверь! Ты сама знаешь, что тебе этого хочется. Давай, будь честна хотя бы сама с собой.

— Для этого я должна буду в корне измениться, по меньшей мере, — угрюмо пробормотала она, направляясь в свою комнату. — И не зови меня Хэппи, — бросила она через плечо.

«Почему я должен разделять твою точку зрения, Чанна, если я заметил, что, когда зову тебя Хэппи, ты готова делать все, что я говорю. Я вовсе не собираюсь лишаться этой привилегии.»

— Ты готова? — спросил он.

— О чем ты думаешь?

— Ты должна сделать это.

Чанна угрюмо направилась к двери Амоса.

— Вот и я обхаживаю того, кто отверг меня. Можно подумать, я не знала об этом в детстве, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Джоат.

Дверь отъехала в сторону, на пороге стоял Амос: он явно собирался идти к Чанне. Они обменялись взглядами. Прошло всего несколько мгновений, а они потянулись друг к другу и обнялись. Затем зашли к Чанне в комнату, и дверь плотно задвинулась за ними.

«Они таяли в объятьях, бывших лишь прелюдией к вершине страсти».

Симеон вывел эти слова на экране компьютера. Когда он вернулся к себе, голос у него был страшно раздраженным. Он играл «Болеро» Равеля, необычную мелодию из необыкновенно сочетающихся звуков, и постепенно увеличивал ее громкость вплоть до страстного, жизнерадостного финала. На столе для совещаний он проектировал сцены: пальмы ломались под ветром, а волны накатывали на прогретые солнцем берега, гудели поезда, заезжавшие в тоннели и выезжавшие из них, в лесах дикие звери ревели, а люди лепили фаллические символы из влажной глины на вращающихся гончарных кругах.

— Великолепно, — решил он, сохраняя эту программу. Будет совсем неграмотно тактически скоро показать ее, но он сделает это когда-нибудь, когда они станут немного старше и выдержаннее. Если, конечно же, они переживут несколько ближайших недель. У капсульников много свободного времени, которое надо заполнять чем-то интересным. Он слушал музыку, а она ускорялась, возвышалась все больше и больше и доводила до экстаза.

«Благословляю вас, дети мои», — подумал он про Амоса и Чанну.

Глава 16

— Эй, Симеон, — сказал служащий из сектора транспортного контроля.

— Да, Джук?

— Мне кажется, неподалеку от нас что-то появилось.

Симеон переключил основную часть своего внимания на сенсоры. Отчасти по этой причине компьютеры так и не смогли заменить человеческий мозг, к тому же у них отсутствовало самосознание. Компьютеры были просто незаменимы для хранения и обработки данных, но они действительно не могли интерпретировать их так же, как человек

«И ни у кого, кроме капсульников, нет такого интерфейса, являющегося продолжением их тела», — самодовольно подумал Симеон.

— Да, там действительно что-то есть, — сказал он вслух. — Но что?

— Никаких ионных следов от двигателей, — сказал Джук Сайэлпид. Это был юноша с наивным лицом и копной светлых волос. — Но масса-то зафиксирована, и в какое же говно мы влипли!

Моментально сонный покой, царивший в секторе связи и навигации, сменился самой бурной деятельностью.

— Следы от ракет, причем многочисленные, с системой самонаведения!

Симеон пробормотал молитву себе под нос. Это уже началось. Возможно, жить им осталось не больше тридцати секунд.

— Начинайте передачу сигнала «помогите», — сказал он. — Они остановились! Слышна вибрация двигателей.

— О, ну да, теперь я четко фиксирую следы двигателей, — сказал Джук — Они запустили диалоговую базу данных, а затем успокоились. Их четверо. Мать моя женщина!.. Громадная масса, даже больше, чем у нагруженного буксира.

— Это двигатели военных кораблей, — мрачно сказал Симеон.

Ракеты мчались на них со всех сторон. Он запустил антиметеоритный лазер. Секундой позже прибор превратился в шлак и взорвался эффектным фонтаном из синтетики и металла.

— На нас был направлен толстый луч, заряженный нейтральными частицами, — констатировал Симеон. — Вскоре будут составлены отчеты об ущербе. — Возблагодарим высшие силы, если они существуют, что он, по крайней мере, не ударил по жилым секторам. Объявляется боевая тревога. Персоналу, работающему на жизненно важных объектах станции, занять свои позиции.

На сей раз он никого не дурачил. Все это действительно происходило.

Упс.

Симеон активировал свои сенсоры в гостиной и прислушался, надеясь, что за те несколько минут дело зашло не слишком далеко, чтобы он смог вежливо прервать Амоса и Чанну. К сожалению, судя по приглушенным звукам, раздающимся из её комнаты, надежды были тщетными.

«Она никогда не поверит, что я не спланировал этого, — подумал он и дрогнул. — Пройдет еще час, прежде чем кольнари будут здесь. — Его сенсоры показывали корабли, набирающие весьма солидное для нормального пространства ускорение. — Но если я ничего не скажу ей, я окажусь в том же дерьме». Происходящее более важно. Ладно, чему уж быть… Он постучался.

Чанна похолодела, Амос замедлил ритм движений.

— Я убью его, — сказала она.

Амос сдавленно хихикнул и поцеловал ее, но его бедра по-прежнему двигались, а она тяжело дышала.

— Почему бы тебе вначале не спросить, чего он хочет? — посоветовал он.

— ЧТО СТРЯСЛОСЬ НА ЭТОТ РАЗ?

— Уф, враг только что появился в пределах досягаемости сенсоров: четыре тяжело вооруженных корабля, расчетное время полета до станции — сорок одна минута. Простите, ребята, но вы должны были узнать об этом.

Чанна прижала к себе Амоса руками и ногами.

— Времени… хватит, — выдохнула она. — А если ты… остановишься, я убью тебя.

Корпус станции зазвонил, как гигантский колокол, когда луч срезал подпространственную антенну. Аварийные клаксоны завыли, как призраки. Симеон при подобных обстоятельствах мог ошибиться, приняв высокий стон Чанны за тревожный крик.

— Прерви нас, — позвала она его несколько секунд спустя.