Бьерн. Том I и Том II - Василий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Их командир оказался довольно умён. Пока я разбирался с мясом, он обошёл вокруг и сейчас преследовал бегущую ко мне Элеонору. Видимо, рассчитывал взять в заложники?
В любом случае, девушка не растерялась, в щите ублюдка красовался арбалетный болт, а сама она, отбросив оружие и выхватив кинжал, успела добежать до меня. Мужик же, воткнув меч в землю, вытащил из сумки на поясе пузырёк, зубами сорвал пломбу и быстро выпил.
Я усмехнулся, ощутив выплеск скверны. Зелье и, судя по всему, на силу. Закрывшись щитом, он подхватил меч и встал в стойку, ожидая нападения, презрительно бросив что-то на неизвестном языке. Впрочем, судя по мягкости звуков, эльфийский.
За спиной фыркнула аристократка и коротко ответила ему на том же языке. А для меня перевела:
— Сам обезьяна!
— Настоящий эльф? — хмыкнул я. — А ты хорошо говоришь на их языке.
— Учили с детства, у папы были дела с ними, — ответила аристократка, откинув ногой топор, к которому тянулся рукой один из раненых бандитов.
— Ты полна сюрпризов, — усмехнулся, вырвав копьё из убитого первым разбойника. — Готовить бы ещё умела, стала бы прекрасной женой!
— Готовить еду должны слуги, — отшутилась она.
И, подняв клевец на длинной ручке, обрушила его на голову одного из очнувшихся недобитков. Следом, наступив на шею разбойника, вырвала узкое лезвие из пробитой головы. Вышло у неё это так естественно, как будто так и надо. Бросил на неё задумчивый взгляд и удивлённо покачал головой. Подобного я не ждал.
— Ты тут главный был? — лениво спросил я эльфа, настороженно смотрящего на нас поверх щита. — Давно промышляете?
Тот шагнул назад на пару шагов и ответил:
— Давно. И промышляли бы и дальше, если бы не одна тварь скверны. Теперь придётся собирать новых обезьян, обучать этих животных правильно действовать.
— Не придётся, — усмехнулся я. — Ты не бойся, сейчас я тебя не убью, ты ещё должен много чего рассказать. Думаю, в ближайшем городе за твою голову дадут неплохие деньги.
— Как будто они знают, за кого давать, — презрительно усмехнулся эльф и, через мгновение, бросился на меня.
Он не случайно распинался — стремился дать зелью укорениться и как следует заработать. Но, в ответ на атаку, получил копьё, пробившее щит, которым он пытался прикрыться. Судя по звуку, броня остановила наконечник. Однако мой удар левой ногой снёс его вместе с брызнувшим щепками щитом, отбросив на полдюжины шагов назад.
Я глянул на копьё в руках со смятым наконечником и, покачав головой, шагнул следом к пытающемуся встать эльфу. Он отбросил остатки щита и выругался от боли. Его левая рука висела безжизненным придатком, но он, всё же, поднялся на ноги, вытянув перед собой меч. Я замер, концентрируясь на скверне. И, шагнув вперёд, поймал правой рукой лезвие его меча, ударившее в шею.
Легонько лязгнула затянутая тьмой латная перчатка, сильно рванув, я вырвал у него из руки оружие. Следом, ударом сапога раздробил ему колено. Он взвыл и рухнул на землю, пытаясь выхватить кинжал. Хрустнула, ломаясь, рука. И, подхватив подвывающего от боли разбойника за лодыжку, потащил его к остальным.
Там же, почесав в затылке, решил не напрягаться со связыванием и сломал ему вторую ногу.
— Всё? — спросила меня крепко сжимающая в руках древко клевеца Элеонора.
— Нужно проверить дома, — покачал головой я.
Подобрав меч эльфа, вошёл в первый дом. Пусто. Второй, третий, пятый. Баня. Домик полностью забитый вещами убитых ими людей. Остальные дома. Больше никого не встретил. Даже спящих грабителей нигде не оказалось, все по сигналу тревоги вышли сражаться. Да и вообще, в домах везде порядок, спартанский, военный быт.
От сердца отлегло. Каких только ужасов я себе не воображал, идя сюда. Хотя стоило бы сообразить, исходя из стиля атаки разбойников, что пленных они не берут.
— Никого нет, — облегчённо выдохнул я, подходя к аристократке, внимательно смотрящей за лежащим на земле эльфом.
— Это хорошо? — недоумённо повела рукой девушка.
— Думал, встретим пленных. Но нет, они не брали людей, которых можно потом продать в рабство. Видимо, убивали всех.
— Рабы — идиотизм. Стоит продать лишь одного, и через полгода тут будет облава, — кривя губы от боли, выплюнул слова эльф.
— Значит живых не оставляли… — задумчиво произнёс я, усевшись на бревно возле костра. И кивнув на сожженный труп, спросил: — А это тогда кто?
— Был тут один, решил нас обокрасть и сбежать. Не получилось, — оскалился главарь разбойников.
— Ну что же, рассказывай, как дошёл до жизни такой. Облегчи душу напоследок, мы послушаем.
— Просто убей, животное!
— Это не просьба, — устало вздохнул я. — Ты расскажешь всё, так или иначе, но будет очень больно.
Эльф скривился ещё сильнее, но сохранял гордое молчание. А я завис. Никогда никого не пытал и начинать как-то не очень хочется. Так что снял шлем и, почесав в затылке, сказал:
— Знаешь, я не мастер пыток, да и нельзя мне, скверна из под контроля выйдет… Так что, если ты начнёшь говорить, то быстро зарежу. Будешь молчать — сожгу на костре. Заживо.
Он молчал десяток секунд. И только потом ответил:
— Дай выпить, у меня в доме есть настойка. Тогда расскажу.
Я легонько кивнул Элеоноре, и через минуту она принесла глиняную бутылку. Открыв пробку, я ощутил запах спирта и, подойдя к эльфу, приложил ко рту ёмкость. Он жадно выхлебал половину и расслабленно развалился на земле. Через минуту, начавшим заплетаться языком, эльф начал рассказывать.
Краткую историю детства и юности. Служба в эльфийской армии. Азартные игры, алкоголь. Вылет со службы, первые убийства. Сбор банды, образ действий и самые запомнившиеся цели. Кому сдают краденое, кто наводит на интересные цели. Тут не было особой сложности, люди в трактирах при дороге. Несколько более интересных контактов.
Три года они уже «работали» на этом тракте. Убивали всех, заметая следы. Даже трупы уносили в дальний овраг. Женщины, дети, не важно. Никаких свидетелей.
Чем дольше он говорил, тем больше давал подробностей. И на рассказе о том, как они вырезали очередную семью переселенцев, Элеонора не выдержала. Поднявшись со своего места, она обрушила клевец на голову эльфа.
Я не стал мешать.
— Как же можно такими быть… — неверяще пробормотала она.
У неё подрагивали руки. Оставив оружие торчать в черепе разбойника, она села рядом, отвернувшись от трупа.
— Безнаказанность. Власть хотя бы над чьей-то жизнью и смертью, так мне кажется, — неуверенно
