Измерение 23 - долгий путь (СИ) - Альбертович Лев

Федя выстрелил в первый раз. Гриша услышал странный выстрел, потом второй. Затем он сам ударил ножом в горло псу.

— Юля, гранату, наших нет!

— Что? — все что смог сказать Гриша. Граната упала в полутора метре от него. Осколок влетел ему в левую ногу, но убитая собачья туша защитила от остальных. Он скинул мёртвый щит. Потом он услышал вторую угрозу.

Слава забежал за угол. Мысленно он благодарил и Саида и Терри и кого угодно. С пулемета эти собачьи консервы запляшут… Он уже даже чуть смеяться этому, когда почувствовал, что ему врезали будто бы кулем с землёй в щеку и он поневоле выпустил пулемёт. Но не упал.

— Клепкий снащит. — сказал капитан, схватив Славу за ворот. Он поднял его одной рукой и прижал к стене. — Ну ничеко, это не натолго. Сейщас мы фсю крепкость выпьем ис тепя. Люплю пить кулаками.

Он ударил ещё раз, у Славы хрустнуло что то на лице. Его удары были простыми, но достаточно аккуратными. Несмотря на то, что капитан выглядел как пережеваный кусок мяса в форме, под всем этим скрывались весьма сильно накаченные мышцы, натренированные годами тренировок боксом, его увлечения с ранних лет. Зубов у него тоже из за этой привычки не хватало, но он был из тех, кто считал, что любые шрамы украшают военного. И действительно больше шрамов на туше было разве что у Моби Дика, и то наверное из за большей площади тела.

Слава попытался выбраться, схватился за лапы капитана, дёргал их. Но капитан своей лапой смахнул его руки и врезал ещё сильнее. Он кажется даже не напрягся. Он бил Славу в лицо, в печень, в селезёнку. Слава пытался ударить его ногой, но капитан вовремя его схватил и кажется чуть ли не сломал. Трещина там точно появилась. Слава заорал. Он никогда не чувствовал себя более ничтожно до этого момента.

— Хахахаха. А фы коты фсегта пыли такие хрупкие… Я уше успел запыть. Не это ли токасательство, што фы нисшая форма, ф срафнении с нами?

Он ударил Славу в глаз. У Славы сложилось такое впечатление, будто ему выстрелили валуном размером со страусиное яйцо в глаз.

— За короля! — раздался крик снизу. А потом звук железа впивающегося в мясо сопроводил вялый гогот.

Тагир оставляя красную тропинку прополз в проулок и сейчас нога капитана была насквозь проткнута. Но тот даже не крикнул. Он уже собирался задавить Тагира той же лапой, что он и проткнул, но Слава вынул из кармана складной нож, и провёл по открытой шеи капитана прямую полосу, оставив красную полоску. Собачий Голиаф громко рухнул на колени, будучи ещё даже живым. У Славы лицо начинало становится цвета сливового варенья, но он тем не менее не пожалел сил и с размаху воткнул нож в голову собачьего капитана, после чего тот уже умер.

— Очередная победа Тагира Сабирзянова, во имя короля кошачьего Олдрина над собачьем выродком. — возвестил Тагир лёжа. Сидеть спина болела. — Не благодари меня.

" Мне на тебя плевать Слава, просто ненавижу псов. Хотя должок от тебя пригодиться."

— На благодарности времени нет… — ответил Слава хватая пулемёта. — Потом Тагир.

Там что то взорвалось. Надо помочь остальным… Он отодвинул затвор от пулемета и выглянул из за угла.

Софи спряталась в ближайшее открытое окно, как только Лев врезал Кёнигу. В великанской хижине не было почти ничего, кроме огромных стола и у стула. Здесь было сыро, но зато проклятая жара пощадило это место и не появлялась тут.

Софи слабо верила в происходящее, все было каким то слишком быстрым, слишком неудачным для них. Все складывалось не так как должно… Плохо складывалось. Они должны были улететь, прочь отсюда. Из этой мерзкой пустыни вместе с этим кошаком. Не может все так кончится. Не может! Кёниг гений, даже если он и допустил X который всегда есть в уравнениях жизни, и этот нежданный X появился, он с ним разберётся. Должен… Ведь он сможет?

Почему к ней так не милостыня судьба?

Софи глянул на своего узника. Омерзительный кот. Поскорее бы они их истребили.

А в голове Джона уже творилось что то неладное без сознания. Его тянуло вниз, все глубже и глубже и глубже в сон, он тонул и слышал лишь какие-то далёкие громкие звуки, которые пробивались сквозь тьму. Его затягивало ниже, он не мог всплыть и не хотел, ведь он пошел купаться с камнями в карманах и они тянули его. И пусть. Сейчас это не важно. А потом он почувствовал неладное извне. Его не интересовало, что ждёт его на дне и что это за звуки где-то за всем этим пространством. Это было дальше. Нечто титаническое и неправильное вдруг появилось. Загорелось слабой искрой, хотя должно было быть вечным углём. Этот оживший огненный Левиафан мерцал во всей это глубине, но Джону от него становилось лишь хуже. Хотелось потушить его навсегда, эагосить, выкинуть. Но это было неправильно, надо было сделать что-то. Он начал чувствовать, что его тянет обратно, прочь Нужно было что то делать, не время было дремать, он слышал голоса, голоса давно ушедших. Голоса которые всегда хочется слышать, но они были снизу, в темном омуте неизвестности, а ему надо было на вверх.

Джон приоткрыл глаз, слабо понимая вообще где он. Потом увидел синий шар, все ещё не открывая второй глаз. Надо было выбираться.

Кёниг выпрямился. Лев вынул пустые гильзы из пистолета дробовика, засунул два новых патрона, отметив, что скоро ему будет нечем стрелять.

— Знаешь… — сказал Кёниг направляя пистолет на Льва. — Я не из болтливых, но уж очень хочу спросить у психа. Ты веришь в святость вашей монархии?

Лев закончил перезаряжаться и направил оружие на Кёнига. Тот ничего не сделал даже. Солдатик верит, что он его не сломают. Кёниг держал его на мушке, как и Лев его. Дурацкая дуэль.

— Решил поговорить перед своим концом заводной солдатик? — Кёниг улыбнулся на последней фразе.

— Долго думал над этой кличкой, рыжий? — ответил тот.

— Столько же, сколько видимо и ты. — Лев закусил губу. Он увидел как Федя пополз. Почему-то псов он не интересовал.

Они и вправду были выдрессированными мясными марионетками для войны, которые послушно шли на поводу у своего командира. Но коты были не лучше. Бессмысленность конфликта для них самих, из за игры управляющих семей… Голов у них своих нету, лишь зубы для жевания.

— Не верю. — сказал Лев и вздохнул. — Со всех сторон идиоты. Ты лишь стоишь на моем пути, и как бы ты не был мне противен, я бы не сцепился с тобой в этом бою…

— …мы лишь солдаты одинаковые, но с разных сторон. — сказали они хором. Лев замер. Кёниг снова показал змеиную улыбку, оголив пару белоснежных клыков. — Я так и думал. И вправду, точка зрения сумасшедшего… Но не идиота. Жаль…

"Кто то это понял. Кто то понимает тупость всего."

И Кёниг выстрелил.

Рыжий, не стой столбом!

Но Лев очнулся слишком поздно. Пуля попала ему в грудь, и вышла с другой стороны. Он вскрикнул. Человек бы умер уже, но Лев шатко стоял на ногах и даже смог спустить курок. Пистолет дробовик вылетел из руки, Кёниг закрылся щитом, дробь лишь отскочила. А потом он выстрелил ещё несколько раз. Лев упал.

"Кретин, кретин, кретин"

Идиот, зачем его слушать! Стрелять надо!

Он обернулся на живот, держась за рану.

Рыжий, тебе жить надоело?

"ЗАТКНИСЬ"

НЕ ПОВЫШАЙ НА МЕНЯ ГОЛОС, ДАЖЕ В ГОЛОВЕ!

В мозг будто попала молния.

— Аргх… Даролок. — прошипел он через зубы. Кёниг был все ближе, приближаясь спокойной походкой как маньяк к жертве.

Раздался взрыв.

— Даролок, Федя! — крича Гаврила сжимая его. — Что ты наделал!? Зачем? Зачем? Андрей уже умер, Полина и Матвей тоже. Артур дерётся с тем чудищем и я не знаю… Я вообще мало что знаю… Но Федя — он всхлипнул — Пожалуйста Федя, пожалуйста, не умирай хотя бы ты.

— Все…. Все хорошо будет… — проговорил Федя. Он поднял лапу. Она вся была запачкана кровью. — Если пришло мое время… А судь — он начал кашлять—…ба это решит, то значит оно пришло.