Ленин. Кн. 1 - Дмитрий Волкогонов

Бывают моменты в истории, которые ставят вопросительные знаки: найдется ли такой человек, от которого будет в определяющей степени зависеть будущее развитие? Нужно, видимо, согласиться с Троцким, который, будучи уже в изгнании, утверждал, что, не будь Ленина в Петрограде в октябре 1917 года, революционного переворота не совершилось бы… Но тем тяжелее историческая ответственность этого человека. Великие чаяния миллионов людей, их порыв к миру, земле, счастью, свободе в конце концов были заменены на новые, во многом более страшные формы несвободы. Хотя никто не станет отрицатъ, что тоталитарная деспотия одновременно обеспечила (ценой дополнительных лишений) определенные продвижения в технических сферах человеческого прогресса. Но лишь до каких-то пределов, дальше которых творчество в рамках диктатур становится почти невозможным.

Сделаем отступление. Думаю, что Л. Д. Троцкий, делая этот вывод, едва ли грешил против истины. Не будь невероятного напора, страсти, фанатичной целеустремленности Ленина в октябре 1917 года, большевистский переворот едва ли бы состоялся. Существовала личность, которая указанную возможность могла сделать действительностью. Этот человек — Павел Николаевич Малянтович, бывший в течение одного месяца 1917 года (с 25 сентября по 25 октября) министром юстиции Временного правительства и главным прокурором.

Известно, что еще в июле 1917 года, после неудачной попытки большевиков захватить власть, Временным правительством было возбуждено дело «О вооруженном выступлении 3–5 июля в г. Петрограде против государственной власти». Тогда по решению Временного правительства следователь по особо важным делам П. А. Александров подписал постановление об аресте В. И. Ленина как обвиняемого в связях с Германией — противником России в войне Известно также, что Ленин тут же скрылся.

Следствие, однако, велось. Как заявил арестованный НКВД в 1939 году П. А. Александров, «контрразведка предоставила в наше распоряжение несколько шкафов документов, переписки»217. Как мы теперь знаем, из всех этих «шкафов» уцелел после чистки документов дела, учиненной большевиками в ноябре 1917 года, лишь 21 том материалов. Впрочем, и потом, вплоть до 1940 года, осмотры, чистки дела проводились неоднократно и тома «худели»218. Здесь, кстати, кроется одна из причин того, что преступные связи Ленина с германскими властями подтверждаются, главным образом, косвенными уликами. Но их сохранилось много.

Малянтович, ставший калифом, то бишь министром, на один месяц, подписал телеграмму всем прокурорам палаты о задержании Ленина, чтобы давно существующее распоряжение о его аресте было исполнено. Текст документа, подписанный министром юстиции Временного правительства, таков: «…Постановлением Петроградской следственной власти Ульянов-Ленин подлежит аресту в качестве ответственного по делу о вооруженном выступлении третьего-пятого июля в Петрограде. В виду сего поручаю Вам распорядиться немедленным исполнением этого постановления»219. Соответствующим лицам это распоряжение было передано Малянтовичем и устно.

Но Малянтович и тогдашние власти недооценили конспиративные способности Ленина; к тому же поиски лидера большевиков шли вяло. Как свидетельствовал на суде в 1939 году П. А. Александров, они ждали, что Ленин для личного «опровержения», как вождь уверял, «клеветы» явится сам на допросы. «Прокурор судебной палаты Кадинский, — рассказывал Александров, — велел мне явиться в известный день и час (вечерний) для допроса Ленина, заявив, что Ленин сам, негласно, во избежание эксцесса, явится на допрос. Ленин не явился и таким образом остался не только не арестованным, но и недопрошенным»220.

Ульянов- Ленин тем временем готовил свою выдающуюся акцию, от которой весь XX век станет столетием коммунистического эксперимента.

Конечно, П. Н. Малянтович советской властью несколько раз арестовывался. Например, Коллегия ОГПУ 10 мая 1931 года приговорила его к 10 годам тюрьмы. Но заступничество Сольца, Муралова, Лежавы, Горького позволило отделаться ссылкой на три года. В последний раз Малянтович был арестован в ноябре 1937 года вместе с сыновьями Георгием и Владимиром. Шансов у Малянтовичей выжить в той сталинской мясорубке было немного. Ускорил развязку сын Владимир, который в кругу своих близких знакомых однажды неосторожно сказал: «Министры Временного правительства допустили большую ошибку. Среди них нашелся только один смелый министр, действовавший решительно, но с опозданием. Это был мой отец, П. Н. Малянтович, бывший министр Временного правительства, который предлагал арестовать Ленина. Если бы он успел, этих ужасов не было бы»221. Неудивительно, что эти слова тут же стали известны «органам». Последовали аресты отца, и сыновей Малянтовичей.

К чести Павла Николаевича Малянтовича, на долгих допросах с применением физического насилия, будучи семидесятилетним стариком, он держался в высшей степени мужественно. Например, на допросе 10 ноября 1937 года на вопрос, какую борьбу подсудимый вел «против пролетариата, большевистской партии и ее вождей», Малянтович ответил:

— Да, я как меньшевик вошел в состав Временного правительства, занял пост министра юстиции и главного прокурора, будучи непримиримым врагом большевистской партии и пролетарской революции. Я, Малянтович, издал приказ, сделал распоряжение, предписал телеграмму всем прокурорам палаты об аресте Ленина, чтобы давно существующее распоряжение об аресте Ленина было приведено в исполнение. Этим я хотел обезглавить восстание рабочих и солдат, направленное на захват власти пролетариатом…222

Видимо, следователь здесь записал все прямолинейно, особенно, что касается «обезглавливания», но Малянтович протокол допроса подписал. И даже через два с лишним года, когда состоялся наконец скорый (менее часа) суд над бывшим министром, тот в своем последнем слове заявил:

— Санкцию на арест Ленина давал по приказанию Временного правительства с целью предотвратить вооруженное восстание, которое, по их мнению, совершенно не нужно было, ибо созывалось Учредительное собрание

Малянтович понимал и не хотел лгать перед историей: арест Ленина летом или осенью 1917 года мог изменить ход российской драмы. И не только российской. Ленин слишком много, невероятно много значил для большевиков. Вождь был для них мозгом и волевой пружиной.

Военный суд в составе Орлова, Романычева, Детисова и секретаря Мазура после короткого совещания 21 января 1940 года (в очередную годовщину смерти Ленина) вынес обычный в те времена вердикт. Все было ясно давно: расстрел. Через несколько часов, когда наступило 22 января, как гласит лаконичная справка, подписанная начальником 12-го отделения 1-го спецотдела НКВД СССР, «приговор приведен в исполнение». Не учли, что до революции Малянтович участвовал в десятках политических процессов, защищая российских социал-демократов, в 1906 году выиграл крупное дело в пользу большевиков, которые в результате получили 100 тысяч рублей золотом из наследства С. Т. Морозова; не спасла его и былая дружба с Горьким, Луначарским, Красиным. Человек, который потенциально мог затормозить и изменить ход революционного развития событий осенью 1917 года, не мог быть большевиками прощен. Почему процесс с осуждением Малянтовича затянулся на два с лишним года? По некоторым косвенным данным я установил: Сталин надеялся, что будут найдены «доказательства» попыток ареста в 1917 году и его, Джугашвили…