По имени Феникс. Дилогия - Максим Грек

— О, господин Феникс!

— Я те дам «господин Феникс»! Гад ты неблагодарный! Каких еще девиц я спасал?! С какими оборотнями зажимался?!

— Так я же картины нарисовал, — небывало просто и немного растеряно похвастался Владик и указал на свой товар — действительно картины. — Вот, продаю теперь!

Посмотрел я на его ассортимент и поразился: откуда у него накопилось столько работ?! Когда он успел нарисовать такую прорву картин?! И главное, где я гулял, пока какой-то иной Феникс (похожий на меня) вытворял все то, что Владик нарисовал на картинах!

— Мне, пожалуйста, ту, где Феникс громит Терем вождя оборотней! — попросил один из покупателей, протиснувшись в первые ряды очереди, столпившейся у пользующегося популярностью лотка Владика. Затем покупатель увидел меня очень близко от себя, смутился и с его лица должно быть до самого вечера не сходила счастливая улыбка.

— Почему то, что нарисовано, не соответствует тому, что было в действительности? — поостыв, спросил я у товарища, продолжавшего висеть в моих руках, словно котенок в зубах мамаши-кошки.

— Так, немного вымысла привнес в работу. Получилось только лучше!

Я тяжело вздохнул и потащился прочь от этого места, услышав за собой голос: «я и вам пару картин оставлю!». Ничего не скажешь — обрадовал друга, так обрадовал!

Ушли мы с Ольгой далеко от рынка. Я продолжал поражаться выдумкам Владика, а она думала о чем-то своем, а потом неожиданно заявила:

— Так этого всего, не было что ли?

Ничего не ответив и посмотрев на нее не слишком дружелюбно (в чем винюсь), я продолжил путь молча, лишь изредка тяжело вздыхая. Она обиделась, но это не мешало ей, через каждую минуту приставать с одним и тем же вопросом: «так было или нет?».

Гуляя возле самого высокого здания в городе — Высшей Школы и размышляя, что неплохо бы зайти туда и поговорить со знающими людьми о моей проблеме, но как-нибудь после, когда буду один, увидел я еще одного знакомого. Точнее знакомую.

Ведьма Миалла о чем-то разговаривала с представителем школы, и вполне безобидный разговор начинал перерастать в жаркий спор. Я не стал прислушиваться и разбирать о чем они судачат, а поспешил поскорее уйти подальше и не дать встретиться Ольге и ведьмочке. Если они столкнутся и начнут предъявлять на меня свои права, то в первую очередь пострадаю я, а вот кто из их схватки выйдет победителем, затрудняюсь ответить. Миалла невероятно могущественная женщина, но у Ольги хорошо поставлен удар по ребрам (на мне тренирует).

— А синичка где? — неожиданно спросила девушка, и я понял, что она меня простила (правда за что?!) — Я по ней соскучилась!

Пожав плечами, я ответил, что видел птицу последний раз только когда мы входили в город. У нее же тоже могут быть свои птичьи дела, в которые не следует влезать всем тем, у кого две руки, две ноги и нет перьев…

— Дяденька, покатайте и меня!

— И меня!

— Меня!!!

— Покатайте!!!

Крики и смех услышал я, проходя мимо одного цветущего парка. Захотелось узнать, что это за «дяденька» такой, который «катает» детишек в тихом уединенном месте, и не следует ли звать полицию. Нет, оказалось за детей можно быть спокойным, ведь они оказались в надежных руках человека недалеко ушедшего от них в плане умственного развития, но возрастом, ушедшего далеко за пределы самых долгоживущих долгожителей. Мы с Ольгой увидели картину, как мой верный товарищ Ринальдо сажает кучку детей на бог весть откуда найденную лодку и катает их по парку, таща немалый груз над головой. Сильный из-за употребления стероидной воды волшебного озера этот детина (может и грубо я о нем говорю, но он мне нравится… такой добрый.) даже не чувствует веса. Его ноша словно перышко. Он катает их по парку, то поднимет, то опустит лодку, так будто она катит по волнам. Все веселятся.

— Какая прелесть! — вымолвила Ольга, захваченная романтикой катания в лодке. Я подумал, что она захотела покататься со мной вдвоем, по какому-нибудь тихому озеру, вдали ото всех… — Я тоже хочу!

А я хотел уйти по-тихому и никому не мешать отдыхать так, как они этого хотят. Эх.

— Милорд! — возликовал Рин, когда услышал восклицание Ольги, а затем и увидел меня с ней. — Не желаете присоединиться?

— Желаю! — опередила меня Ольга, посчитав, что обращаются к ней.

— Думаю, я слишком стар для катания на лодке, — попытался было отказаться я, вот только кто бы еще приглашал меня кататься.

Не менее часа прошло, прежде чем я сумел опустить руки и перевести дыхание. Катал я этих детишек по парку — ну и хорошо — я люблю детей, но я оказался еще ездовой лодкой и для Ольги, которой происходящее доставляло еще большее удовольствие, нежели детишкам, но и ее я могу стерпеть. Вот только не могу понять, почему это я, вроде как господин всех тех, кто сел на мой горб, должен катать еще и здоровенного детину Рина?! Когда он полез в лодку, то я так и спросил его: «не перебор ли, кататься на спине у господина?». На что мой «слуга» отвечал: «Так я вас потом два раза прокачу!». И признаться честно, я ничего не мог на такое вымолвить. Он признался, что поработает для меня больше чем я для него — вот и все сюзерено-вассальство.

Мы с Ольгой отправились дальше путешествовать по городу, а дети, среди которых затесался взрослый ребенок, отбросили надоевшую лодку подальше и начали придумывать новую игру. Прежде чем отбросить лодку, Рин настойчиво предлагал и мне прокатиться те два раза. Я естественно отказался… от двух раз. Но один разик — можно.

— О, тут и такое есть! — удивился я, когда заметил крупное здание с вывеской «Театр».

— Конечно, — ответила моя спутница. — Можно было бы зайти, но вот представлений на сегодня нет.

Не сказать, что я сильно расстроился, но все же увидеть иномировую постановку думаю, стоит как-нибудь.

Внезапно услышал я топот множества ног, а следом и крики:

— Держи ее!

— Хватай ведьму!

— На костер!

Почему-то мне сразу стало нехорошо на душе, словно тяжким грузом легло ощущение неотвратимой беды. И действительно, стоило нам с Ольгой посторониться, как мимо нас пробежала веселая и счастливая Миалла, а следом за ней толпа горожан с факелами, веревками и цепями. Пробегая мимо меня, ведьма даже успела послать воздушный поцелуй. Она не выглядела напуганной или расстроенной, нет — она была счастлива! Чего нельзя сказать о преследователях, которые пылая праведным гневом, наполненные желанием сжечь ведьму, преодолевали возможности своих тел и уже порядком замылились бегать. Желание помогать Миалле пропало мгновенно — пусть сама разбирается, раз уж устроила такой бедлам.