Грязь. Motley crue. Признание наиболее печально известной мировой рок-группы - Нейл Страусс

Без моего ведома Томми и Никки решили, что ночь ещё не закончена. В то время, пока Снэйк занимал меня какой-то светской беседой, они прокрались в кухню отеля и украли оттуда двухсотлитровый чан с томатным соусом. Затем они выкрали из конторки консьержа ключ от моей комнаты, сняли простыню с моей кровати, намазали мой матрас томатным соусом и снова застелили постель.

Когда я вернулся в свой номер той ночью, то заметил, что в нём как будто пахнет спагетти, но я не придал этому особого значения. Я стянул простыню и положил руку на кровать, она с хлюпаньем в чём-то утонула. Я посмотрел на свою руку, она была покрыта чем-то красным, как в фильме «Изгоняющий дьявола». Однако я был настолько пьян, что подумал, если я смирюсь с томатным соусом, что, так или иначе, продемонстрирует Томми и Никки, что лучше меня им всё равно никого не найти. Так что я так и уснул прямо в нём.

На следующее утро я оставил коробку с дюжиной пирожных со сливочным кремом у двери Никки и позвонил в звонок. Он открыл дверь, окинул взглядом коридор, затем заметил пирожные. Час спустя, я увидел, что пустая коробка из-под пирожных стояла в коридоре. Затем, позднее тем же днём, в спортзале я наблюдал, как он объяснял тренеру, почему он чувствует себя слишком вялым, чтобы выполнять какие-либо упражнения.

После этого началась тотальная война с Никки. Он мог вытащить меня в бар, угостить меня выпивкой, а затем, пока я разговаривал с какой-нибудь девчонкой, он брал такси до отеля, наполнял мою замочную скважину клеем «Элмер» и сломанными спичками и возвращался обратно в бар. Как только я был “готов”, он привозил меня домой, а сам наблюдал в свой глазок, как персонал отеля снимал мою дверь с петель, так что я потерпел поражение той ночью.

Я принял ответные меры — прилепил на дверь Никки надувную резиновую куклу из секс-шопа с надписью, которая гласила “Добро пожаловать, морячки”, и расклеил по всему отелю объявления, приглашавшие одиноких мужчин в его номер. После этого Никки пускал в ход любые средства: пока я спал, он потратил несколько часов, приклеивая целый сервировочный поднос к двери моей комнаты, включая каждую тарелку, салфетку, столовые приборы и даже наполнил стакан клеем «Элмер» так, чтобы это было похоже на молоко. Затем он обрызгал всю мою дверь лаком для волос, поджёг её, постучал и скрылся в своём номере. Мик всегда был слишком умён для любого, кто хотел над ним подшутить: он посыпал коридор, ведущий к его комнате, пудрой (мукой), чтобы можно было отследить отпечатки ног каждого, кто посмел проникнуть в его владения.

Тот год был, наверное, самым лучшим временем в моей жизни. Все мы находились на новой для себя творческой территории и просто наслаждались глупыми, безобидными забавами. Мик никогда не работал со вторым гитаристом, Никки никогда не работал со вторым текстовиком, а группа никогда не писала песни, просто джемуя на репетициях. Мы не могли дождаться момента, когда поклонники «Motley» услышат то, что мы сделали. Мы полагали, что мы записали по-настоящему интеллектуальный альбом «Motley Crue» с массой комментариев относительно всего этого безумного дерьма, творящегося в мире, от бунтов Родни Кинга в Лос-Анджелесе до бешенства по поводу недавнего введения цензуры в музыке. (Родни Кинг — темнокожий водитель лос-анджелесского такси, которого в 1991-ом году остановили офицеры полиции за превышение скорости и жестоко избили. Этот факт был зафиксирован на плёнку и попал в прессу. В 1992-ом году состоялся суд, на котором полицейские, принимавшие участие в избиении, были оправданы, что на фоне расовой напряжённости, безработицы и бедности среди темнокожего населения вызвало волну погромов, убийств, поджогов и насилия в нескольких крупных городах США. На третий день беспорядков сам Родни Кинг выступил по телевидению и призвал бунтарей к спокойствию).

Последняя песня, которую я написал для альбома, называлась “Дядя Джек” (”Uncle Jack”), она была о моём родственнике, который на почве секса досаждал моим братьям и сестрам. Когда мы начали делать запись, он был арестован и обвинён в половой связи с несовершеннолетними и в изнасиловании двадцати маленьких детей, всё это он собственноручно документировал, делая снимки. Но два месяца спустя его выпустили из тюрьмы, т. к. тюремное начальство и суд боялись, что другие обитатели тюрьм убьют его. Поэтому теперь, когда он был на свободе, где, как вы думаете, он нашёл себе новую работу? Католическая начальная школа.

Когда мы заканчивали запись, позвонила моя мать и сказала, что он снова арестован. Работая в католической школе, он сблизился с одной женщиной и двумя её сыновьями восьми и трёх лет. Она работала по ночам, и он днём, так что большую часть времени он проводил с ними без всякого контроля. Спустя всего несколько месяцев женщина, с которой он жил, погибла в автомобильной катастрофе. Когда её бывший муж вернулся домой, он обнаружил, что парень насиловал обоих мальчиков. Я мертвенно побледнел, когда узнал о том, что он по-прежнему уничтожал жизни всех этих людей, так что Никки сказал, “Почему бы тебе не написать песню об этом?”

Я хотел выпустить песню в виде сингла и пожертвовать деньги от его продаж центрам помощи детям — жертвам насилия. Мы были готовы оказать содействие и показать миру, что «Motley Crue» хоть и были по-прежнему цирком, но цирком с душой и сердцем.

Когда мы закончили запись, мы отправились в пресс-тур. Всюду, где мы появлялись, фанаты впадали в исступление. В Милане группа победителей телеконкурса напала на меня и начала отрывать кусочки от моей одежды себе на сувениры. Я поверх толпы нашёл глазами Никки. “Будь готов к этому, Краб”. Он сиял. “Отныне так будет всегда”.

Глава 9. Винс

«Один в целом мире, бедный Винс бросается в объятия фотомоделей, любимых игрушек и популярных актрис и узнаёт, что жизни лучше быть не может»

Это было идеальное время для кризиса среднего возраста. Мне только что перевалило за тридцать, что не казалось мне такой уж старостью. Но появлялись все эти молодые рок-группы, и я начал чувствовать себя каким-то динозавром. Вдобавок ко всему меня только что выперли из группы, в которой я провёл последние десять лет, и ещё я оставил свою жену. С тех пор как Шариз и я переехали в огромный особняк в Сими Вэлли, чтобы растить там нашу дочь Скайлэр, наши драки становились всё ожесточённее. Особенно незабываемым выдался мой день рождения, когда она застала Роберта Патрика и меня за разговором с будущей порнозвездой по имени Линей в клубе «Roxy» и ударила меня в нос стаканом, после чего начался такой гвалт, кончившийся тем, что нас обоих вышибли из клуба.