Рождение шестого океана - Георгий Гуревич

На выставке был отдел освещения: обычные лампочки накаливания, лампы дневного света, цветные газосветные трубки реклам, громадные дуговые лампы маяков, прожекторы кинематографические, прожекторы авиационные, прожекторы межпланетные для сигнализации на Луну и на Марс,

Был отдел «Электричество в быту». Электрические кухни — белые, чистые, гигиеничные, электрические холодильники, электрическое отопление, почти не занимающее места, легко регулирующееся, вентиляторы, установки для кондиционирования воздуха.

Был отдел связи: телеграф и фототелеграф, телефон и телевизофон, радио, телевидение, черное и цветное, телевизионные картины для украшения стен (по воскресеньям у вас над столом — Рембрандт, по понедельникам — Герасимов), карманные радиотелевизофоны («Сынок, ты где пропадаешь? » — «Я, мама, в лесу, собираю землянику в самой чаще». «А что это у тебя с рубахой? Опять разорвал, мучитель! »).

Были еще отделы — «Электричество на „ транспорте», «Электрометаллургия», «Электромоторы», «Электричество в сельском хозяйстве» — электропахота, электроуборка, электроборонование (рыхление с помощью ультразвука), оранжереи с искусственным освещением и отоплением, электродойка, электрострижка.

Представлено было и электромышление — машины, управляющие самолетами, автомобилями или же поездами, машины-бухгалтеры, машины-переводчики, машины-экономисты, машины-энциклопедии, машины-библиографы, машины-астрономы, машины-директора заводов и машины-конструкторы машин.

До сих пор мы перечисляли вещи, известные уже в середине XX века. Но был здесь и отдел перспективных проектов орошение пустынь опресненной водой из океанов, строительство дорог и тоннелей проплавлением грунта, получение кремния из песка и золота из морской воды...

Демонстрировалось и новое, не известное в середине века производство, так называемое электросозидание—изготовление любых веществ и тел из электронов и протонов. Это производство только что зарождалось в лабораториях; оно было громоздко, требовало очень много энергии. Только редкие или же радиоактивные элементы и крупные драгоценные камни, алмазы например, выгодно было изготовлять таким способом. Впрочем, электросозидание заслуживает отдельной книги.

Гости воспринимали экспонаты по-разному. Рамия уже устал восхищаться. Он лихорадочно фотографировал и записывал, старался не пропустить ни единой мелочи. Сайкл бурчал: «Старо! Прошлый век. Это у нас давным-давно есть». Если же демонстрировалось что-нибудь новое, необычное, Тутсхолд пожимал плечами: «Трюкачество! Ненужная игрушка!»

С таким же настроением компаньоны пришли на конференцию. И когда Сергей вышел на трибуну, он заметил прямо перед собой усмехающиеся физиономии — одну румяную, худощавую, другую толстую, с багровыми жилками на носу.

— Это тот, которого продырявил Вилли? — спрашивал Сайкл шепотом.

— Нет, другой, — ответил Тутсхолд. — Тот сидит в президиуме. Бледный такой — ни кровинки в лице.

Насмешливые улыбки на секунду сбили Сергея. Он нахмурился, стараясь взять себя в руки. Обвел глазами ряды. Белели таблички с названиями стран — Австралия, Австрия, Албания, Алжир, Англия, Андорра...

Белые, желтые, черные лица с очками и без очков внимательно следили за ним, прижимая наушники радиоперевода. Только двое почему-то ухмыляются. Ну, ладно, не следует думать о них.

— Господа! — начал Сергей. — Мне предоставлена честь доложить вам о новом крупном открытии, совершенном советскими людьми...

Он говорил. Где-то за сценой, в путаных лабиринтах электропереводчика метались электроны, накалялись и гасли лампы... И десятки голосов журчали в наушниках: «Gentelmen, Неrrеn, Messieurs, Panove... »

Тутсхолд и Сайкл слушали невнимательно. Впрочем, они давно знали принципы, историю и технические подробности ионосферной передачи от собственного, так сказать, корреспондента, ныне покойного Лузгина-Вильсона. Тутсхолд передразнивал произношение электропереводчика, его стилистические ошибки.

Под конец Сергей сказал:

— Товарищи и господа, друзья и гости!

Мы с вами жители одной планеты, жильцы одного дома, и нравится нам или не нравится, наши семьи живут по соседству. Мы можем ссориться, сделать жизнь друг другу невыносимой, можем договориться — жить в тесноте, но не в обиде. У нас уже немало общего имущества: коммунальные реки —Дунай например, коммунальные земли у Южного полюса, общее межпланетное пространство, общая Луна, общее Солнце, общий воздух и общая Служба погоды. Четыре общественных океана есть у нас, где каждый может плавать, выполняя международные правила уличного движения. Пятым океаном называют воздух летчики. Теперь мы предлагаем создать еще всемирный электрический океан, шестой по счету. Есть возможность питать его электрическими притоками всех цветов радуги и поить все части света. Так как же, договоримся, или похороним в спорах нужное дело? Ни себе, ни другим, как собака на сене...

Когда председатель объявил перерыв, Тутсхолд проворно вскочил:

— Пойдемте, Сайкл, в буфет! Пропаганда у них тоскливо-однообразная, но водка превосходная. Ах, да, вы не пьете водки! Тогда спешите к бутербродам с икрой. Я лично намерен есть только икру и ни в коем случае не красную. Настоящий деликатес — черная. У нее вкус тоньше, проникновеннее.

И за столиком Тутсхолд распоряжался и болтал с видом радушного хозяина. Набивая рот, он сказал мимоходом:

— Вся эта конференция — признак их слабости. Они идут к нам на поклон: «Пожалуйста, ради бога, договоримся». Мы сорвем их электрическую агрессию, Сайкл, положитесь на меня.

Но что-то произошло сегодня с младшим главным компаньоном. Икра ли подействовала на него, или он водки попробовал вместо молока.

— Тутти! — сказал он. — Я полагаюсь на вас много лет. А почему, собственно, вы беретесь учить меня? Вы разоряетесь, беднеете, если бы не я, вы пошли бы по миру. Пока вы пустословите, я наблюдаю вас. Вы недостаточно гибки, Тутти. У вас есть принципы, симпатии и антипатии —недопустимая роскошь для дельца. Мой дед...

— У него тоже был принцип. Он пил молоко, — прервал Тутсхолд, прикрывая усмешкой обиду.

— Мой дед, который пил молоко и в отличие от вас богател, говорил мне: «Дельцу нельзя быть упрямым. Спеши туда, где можно заработать, а если ты теряешь деньги, удирай! Везде, где я ссорился с русскими, я терял. Я потерял деньги в Лагнэге с этой вышкой, я чуть не потерял жизнь в Джанджаристане. Вчера, пока вы зубоскалили на выставке, я делал подсчеты. Русские придумали много электрических игрушек, им понадобится целое море тока. Для нас это выгодно. Покупатель налицо, можно крупно заработать. Я закупил по дешевке кучу бесполезной энергии — водопады Ориноко и Игуассу, приливы и отливы Канадского побережья, пустыни Гран-Чако и Атакаму. Лично я вступаю в компанию «Большевики, Сайкл и ионосфера». Долой дорогостоящие интриги, да здравствуют прибыльные дела!