Алмазный венец севера - Larka

Получилось не очень уж, чтобы — вернее, совсем не получилось. Потому поручик, на ходу прикинув что четь отдавать капитану наверняка не стоит, храбро отклеился от перил и на удивление самому себе бодро пересёк пустое пространство.

— Доброго дня, поручик, — капитан не стал скрывать своей досады. Оказалось, что большую часть пути они уже одолели — но здесь выяснилось полное безветрие. А повторно бормотать ту же молитву дважды подряд, святая сестра вовсе не горит желанием. — Говорят, вы вроде бы со всякими духами накоротке?

Пришлось для разнообразия поинтересоваться, где корабль нынче? Полюбовавшись на залитое ровным синим цветом пустое место посреди карты, Ларка неопределённо умгукнул, а потом передал смешно дёрнувшую лапкой во сне малышку боцману.

— Обидишь — пришибу, — тот в ответ снисходительно смерил взглядом ширину плеч этого сухопутного офицеришки, однако волшебница из своей качели негромко подтвердила — этот может.

А Ларка быстро осмотрелся, стараясь не обращать внимания на гул в голове, и ткнул пальцем в какую-то болтавшуюся над головой верёвку.

— Мне надо за бортом рукой воды коснуться, — капитан понятливо кивнул, распорядился завести какие-то тали, и через несколько мгновений Ларка обнаружил себя уже сидящим на подвесной деревянной скамеечке, и даже опускающимся за борт.

— Хватит! — буркнул он, когда шалая волна игриво хлюпнула, и лишь чудом не забралась в сапог.

Некоторое время парень просто болтал в прохладной океанской водице ладонью, без особого восторга озирая ровный и такой непривычно-унылый горизонт, и лишь потом легонько позвал.

Уже потом ему смущённо рассказали, что в тот момент дружно присматривавшаяся сверху толпа так шарахнулась от борта, что кое-кого и о противоположный приложило. Лёгкая зыбь повсюду словно вскипела — как оказалось, тут вокруг околачивалась такая толпа духов воды, что уже едва не завывающие от любопытства они отозвались мгновенно.

На даже проснувшегося от столь неожиданного эффекта парня с восторгом смотрели прозрачные и вызывающе-женственные русалки всех размеров, форм и даже оттенков.

— А ну расступись, мелюзга! — смолёный борт возвышающегося рядом корабля даже покачнулся, когда из глубины прилетела так хорошо ощущаемая им могучая сила.

И всё же, он улыбнулся.

— Ну здравствуй, Нель…

Хозяйка вод смотрела на него чуть приподняв текучую бровку с такой смесью пренебрежения и брезгливости… и всё же, не выдержала марку, расхохоталась. Вытребовала холодными мокрыми губами законный поцелуй русалки, и тут же беззаботно помахала рукой вверх.

— Привет, Велька! — улыбка на прозрачных губах увяла, и только прень слышал, как Нель еле слышно закончила. — И тебе, та что когда-то была Ольчей, тоже привет…

О чём думала несколько мгновений чуть склонившая голову русалка, так и осталось неизвестным. Однако Нель быстро спохватилась.

Немного подсобить с ветрами она отсоветовала — дескать, нынче не положено. Но подтолкнуть немного это корыто, как пренебрежительно она отозвалась о корабле, согласилась сразу. И что особенно удивило парня, безо всякой оплаты. И глядя на её прозрачное с еле заметной морской прозеленью тело, Ларка впервые в жизни позавидовал. Свобода… никаких тебе над душой королей и генералов с их заумными уставами и дурацкими войнами…

— Ты чего, Ларка, не сбрендил часом? — ядовито осведомилась Нель. — У нас тут примерно то же самое — двор, склоки, интриги. К примеру, если я нынешнюю подружку морского царя потесню, то в фаворитки выбьюсь.

Парень на пробу изложил ей на ушко пару идеек на сей счёт, и русалка звонко расхохоталась, от восторга забрызгав парня морской водой. А затем посмотрела прямо и пристально своими неповторимыми глазами — и без единого всплеска ушла вниз.

Но когда поручика втянули наверх и поставили на палубу, "Любимец ветра" тотчас повёл по горизонту носом, словно выискивающий цель лучник — а потом плавно устремился вперёд. И сколько ни вглядывались моряки за борт, это стремительное движение не тревожило поверхности воды. Не разлетались буруны от форштевня (ага, будем знать), не вскипала пенная дорожка за кормой. Правда, руля корабль тоже не слушался — капитан залихватски крутанул штурвал туда-сюда, но без малейшего результата.

Сам Ларка больше помалкивал. Осторожно поел, с ложечки накормил всё ещё не оклемавшуюся домовёнку и даже вывел её проветриться в диковинный флотский сортир. А потом поглазел в изучающий серый взгляд леди Хельги, но состязаться в гляделки с нею не стал — с Ольчей в том соревноваться не могла бы и та древняя статуя каменной бабы с перевала. Он состроил еле заметную торжествующую рожицу задумчивым голубым глазам смазливого корнета, и с лохматой малышкой на плече (спускаться на палубу та боялась до дрожи) отправился спать.

Разумеется, уснул он не сразу. Действие лекарства давно прошло — и хотя организм явно принялся резво приспосабливаться (а куда ж ему деться, болезному), но временами парня подташнивало по-прежнему. В принципе, у этой козы Велерины наверняка нашлось бы заклинание против укачивания — но если она не снизошла до того, чтобы помочь… змеюка.

Под боком с лёгким страдальческим вздохом заворочалась домовёнка. Вот малышку жаль — но заклинания от укачивания для таких насквозь сухопутных существ навряд ли и существовали в природе. И теперь служка терзалась мало того что качкой, так ещё и чувством невыполненного долга. Ноги-то не держат, куда уж тут за хозяином прислуживать!

И не заметив сам, Ларка в уголке палубы вновь соскользнул в сон. Под позвякивание что-то тренькающего на виолине боцмана, под хохоток смеющихся над очередой байкой матросов и бубнение о чём-то шушукавшихся капитана и обеих дам.

Сон наконец пришёл, мягкий и вкрадчивый. И такой же тихий, как этот летний вечер над океаном. Правда, совсем незапомнившийся…

Наверное, вид корабля, летящего над волнами с убранными парусами, здорово озадачил встречавших. А возможно, и нет — однако, хмуро всматривавшийся в высокий обрывистый берег Ларка нимало тем не озаботился.

За мысом обнаружился вход в небольшую бухту. Но духи воды наверняка знали малейшие очертания побережья куда лучше, чем все здешние лоцманы и адмиралы вместе взятые. Корабль незаметно повернул, и постепенно сбрасывая скорость, ворвался в небольшой порт. У позеленевшего от сырости каменного причала уже виднелась шеренга закованных в железо солдат, несколько встречающих, и даже плотненькая фигура святого отца — отчего-то в столь явно отличавшейся от обыденной чёрной рясе.

Корабль мягко, еле слышно прижался к стенке. Забегали матросы, забросили на берег оказавшиеся обычными канатами швартовы.