На край любви за 80 дней - Кей Си Дайер

Уинстон заводит мотор, и мы плывем вслед за первым «Зодиаком» по Ниагаре. Под водой виднеются остроконечные куски льда, точно мы скользим по мозаике из осколков стекла.

Резкий порыв ветра сдувает с меня капюшон, и лицо моментально замораживается. Пытаясь спастись от невыносимого холода, я зажмуриваю глаза. Через минуту двигатель замолкает, и я их осторожно открываю.

Первый «Зодиак» болтается рядом, и человек в желтом на носу лодки шарит по воде длинным шестом с крюком на конце. Чтобы втащить добычу на борт, ему требуется помощь напарника. Наконец, они втаскивают на борт потерянное автомобильное кресло. Второй мужчина возвращается к мотору, а первый поднимает в воздух какой-то предмет и машет нам. У него в руках – мокрый, совершенно голый пупс размером с годовалого ребенка. Первый «Зодиак» направляется к причалу, а Уинстон поднимает руку.

– Шив сказал, что у тебя с документами порядок? Покажи паспорт.

Я протягиваю паспорт.

– Не хочется нарушать закон и ввозить в страну нелегального иммигранта, – говорит он, рассматривая штамп.

Удовлетворенный осмотром, он нажимает кнопку рации, прикрепленной на плече, говорит что-то и направляет лодку в противоположную сторону.

– Тебе ведь на поезд? – спрашивает он.

Я киваю. Он наклоняется над мотором.

– Тогда прокатимся повыше. Там меньше шансов, что нас заметят, и к вокзалу ближе.

Мы проносимся мимо моста и подплываем к берегу. Здесь, вдали от водопада, над водой клубится низкий туман. Заглушив мотор, Уинстон оборачивается ко мне.

– Я высажу тебя в старом доке. Вот тут сбоку лестница, только осторожно, ступеньки крутые и расшатанные, поняла? Когда поднимешься, там до станции пара пустяков, меньше мили по бульвару.

Он отмахивается от моих благодарностей, и я вместе с чемоданом карабкаюсь на причал. Я бросаю на палубу спасательный жилет, который приземляется рядом с Уинстоном, и в этот момент у меня из кармана вылетает телефон. Я падаю на колени и шарю руками в воде, но телефон уплывает под ледяную корку и навеки исчезает в Ниагаре.

Уинстон уносится в туман, не заметив моей маленькой неприятности. Да все равно он бы ничего не смог сделать. Я выжимаю рукава и в тающем свете уходящего дня поворачиваю к почти отвесной деревянной лестнице. Спасибо тамильскому моряку Ганешу – я вернулась на родную землю, побывав в одиннадцати странах, если считать остановку в Сингапуре, и от конечной точки путешествия меня отделяет одна поездка на поезде. Цепляясь за оледеневшие поручни, я поднимаюсь по крутым, как и обещали, ступенькам и бегу по темным улицам Ниагара-Фолс, Нью-Йорк.

Глава 64

Ни телефона, ни фотокамеры, ни постов в инстаграме

30 апреля, Ниагара-Фолс, Нью-Йорк

Как ни странно, заключительная поездка проходит без сучка без задоринки. Просто все самое страшное уже случилось. Я потеряла не только Доминика, но и телефон.

Тем не менее я почти моментально засыпаю, едва успев добрести до туалета и вернуться на место. В уборной, забыв о предосторожностях, я ополаскиваю лицо водой из-под крана. Она не такая холодная, как в Ниагаре, и заряда бодрости хватает только на обратный путь. Положив под голову сложенную толстовку, я мгновенно отключаюсь.

Поезд, пыхтя, замедляет ход. Я открываю глаза и вижу огни родного города. Перебросив через плечо рюкзак и схватив чемодан, я выхожу на перрон Пенсильванского вокзала. На часах – без одной минуты одиннадцать, тридцатое апреля. Я дома.

Недолгий сон в поезде придал мне бодрости, и я в буквальном смысле бегу по платформе. Все бы отдала за большую чашку крепкого чая, но нет времени. Чемодан совсем легкий; я засовываю его под мышку, чтоб было сподручней бежать, и роюсь в карманах в поисках телефона, пока не вспоминаю, что он покоится на дне Ниагары.

Показав билет заспанному служащему у калитки, я бросаю взгляд на огромные старые часы на стене. Четыре минуты двенадцатого. При мысли, что я заканчиваю это путешествие в полном одиночестве, как и начинала, меня пронзает острое чувство разочарования, от которого становится горько во рту. Сделав глубокий вдох, я прохожу по главному вестибюлю. Это нужно Мерву и Томми. Я прошла через это не зря. Меня ждет заслуженная награда.

Перескакивая через две ступеньки, я выбегаю на улицу. Как давно я не была дома! Я останавливаюсь, вдыхаю неповторимый запах Нью-Йорка и собираюсь с мыслями. Если спуститься в метро на Геральд-сквер, можно сесть на линию М и доехать прямо под штаб-квартиру «Экслибриса».

Надо мной горят витрины универмага «Мэйси», и возле каждого входа стоят тюльпаны в маленьких садовых кашпо.

На улице еще довольно многолюдно. Лавируя между прохожими, я наконец добегаю до станции «Тридцать четвертая улица», с грохотом сбегаю вниз и резко останавливаюсь, чтобы выудить из самого дальнего кармашка бумажника проездной.

Еще с эскалатора я слышу утробный рев поезда. Он подъезжает, двери распахиваются. В такое время из вагона почти никто не выходит. Я захожу и ставлю под ноги чемодан. Карта над дверью подтверждает, что мне надо проехать две остановки. Всего две остановки, и я на пороге «Экслибриса». Сделав шаг вперед, я смотрю на электронные часы на платформе. Половина двенадцатого. Успеваю, даже с запасом.

Раздается свисток, и я отскакиваю от двери, чуть не прищемившей мне нос. В это время с эскалатора сбегает человек. Поздно, поезд уже тронулся. Я замечаю только длинные ноги и летящие дреды.

– Доминик? – вскрикиваю я и бегу по проходу почти пустого вагона. Поезд движется слишком быстро. Я прижимаюсь лицом к стеклу, но ничего не вижу.

– Да что за фигня, – бормочу я.

Пьяный, разлегшийся на три сиденья, смотрит на меня мутным взглядом.

– У тебя лишний чемодан, подруга? Мне он пригодится.

Я хватаю чемодан и отхожу подальше. К тому времени как поезд тормозит на Двадцать восьмой, у меня созревает план. Выскочив из вагона, я бегу в дальний конец платформы и занимаю стратегическую позицию для наблюдения за поездом. Если то был Доминик, я его увижу. Если нет, проеду последнюю остановку до «Экслибриса» на следующем.

В крови бурлит адреналин. Не в силах устоять на месте, я начинаю ходить по кругу. На платформе пусто: все пассажиры уехали на поезде, из которого я вышла, так что никто не бросает на меня косых взглядов, а самое главное, не покушается на чемодан.

Через пять минут я начинаю паниковать. Где поезд? Я оставляю чемодан и рысью мчусь к табло. Вместо времени до прихода поезда там светится только текущее. Одиннадцать сорок три. Сорок четыре. В одиннадцать сорок семь мое терпение