Клуб адского огня - Питер Страуб

— Но ведь Линкольн был чудовищем.

— Чтобы быть чудовищем, надо глубоко внутри прятать святого. Мистер Ченсел принес горе многим людям, но сердце его не было холодным, вовсе нет. Когда я приехала в «Берег», кто, как вы думаете, больше всех старался разыскать мою сестру? Кто уговорил Джорджину разрешить мне остаться там на несколько дней? Мистер Ченсел. Кто ходил в лес вместе со мной и полицейскими? Ему надо было заниматься делами, его ждали в коттедже телефон и телетайп, но он сделал для того, чтобы найти Кэтрин, гораздо больше, чем все эти писатели.

— Понимаю, — сказала Нора.

— Надеюсь, что вы действительно понимаете. И он видел, в каком я состоянии: муж умер, сына отдала, Кэтрин исчезла. И Линкольн предложил мне работу, жалованье в два раза больше того, что я зарабатывала, плюс комнату и питание.

— Вы испытываете к нему сильные чувства.

— Некоторые вещи не забываются. Если бы мистер Ченсел был жив, он рассказал бы Дэйви правду, я уверена.

— Может быть, теперь это должна сделать я? — спросила Нора.

— Вы должны сделать то, что кажется вам наилучшим, вы ведь всегда так делаете. Я просто хочу, чтобы вы помнили: я ничего не говорила вам, потому что я тоже всегда стараюсь сделать, как лучше, и я не нарушаю данных обещаний.

— Послушайте, но они ведь должны были изобразить похороны. А что же в таком случае было телом?

— Это были очень скромные похороны. На маленьком кладбище позади часовни Святого Ансельма. Только Элден, мистер Ченсел и пастор. Все прошло быстро и тихо, единственным, кто плакал на похоронах, оказался мистер Ченсел, потому что Элден прекрасно знал, что хоронят всего-навсего пару кирпичей, завернутых в саван, чтобы они не скользили по гробу.

— Господи, что за дьявольщина, — прошептала Нора.

— Отец Элдена выразился гораздо сильнее, когда узнал обо всем. — К немалому удивлению Норы, Хелен Дэй громко рассмеялась.

77

Дэйви теперь жил в квартире Джеффри, где телефонная линия не прослушивалась. Если Нора даже позвонит ему, она вовсе не обязана рассказывать о вероломстве Элдена. Со временем Дэйви поверит ей, она знала это, но если обрушить на него откровения Хелен Дэй сейчас, когда его рассудок все еще во власти воли отца, Дэйви наверняка обвинит ее во лжи. Как только он примет правду, он бросится прочь от «Тополей», от «Ченсел-Хауса» и из жизни Элдена.

Протянув руку, Нора коснулась телефонной трубки. Пластмасса показалась теплой и живой. Нора отдернула руку, затем снова взялась за трубку. И тут телефон пронзительно зазвенел. Нора подскочила, как ошпаренная. Дэйви!

Нора сняла трубку и поздоровалась.

— Нора, это вы? — мужской голос на другом конце провода принадлежал вовсе не Дэйви.

— Я, — сказала Нора.

— Это Эверетт Тайди. Пытался пробиться к вам раньше, но телефон был занят. Сейчас еще не поздно поговорить?

— Нет.

— Я подумал, вам надо бы знать кое о чем. Не хочу пугать вас, но это несколько обеспокоило меня.

Нора спросила, что случилось.

— Мне было два странных звонка. Первым позвонил адвокат по имени Лиланд Дарт. Он ведь отец Дика, не так ли?

Нора спросила, чего хотел Лиланд Дарт.

— Извинился за то, что отнимает у меня время, и прочие любезности. Объяснил, что является адвокатом «Ченсел-Хауса», и спросил, известно ли мне о недавнем обсуждении вопроса об авторских правах одного из произведений, являющихся собственностью издательства Я сказал, что ничего об этом не знаю. Тогда он сообщил мне, что это произведение — «Ночное путешествие» и что, как мне несомненно известно, мой отец был знаком когда-то с автором, Хьюго Драйвером. Он хотел знать, не имеется ли в моем распоряжении каких-либо документов отца, могущих послужить доказательством авторства Хьюго Драйвера. Если у меня нет времени, он мог бы прислать в Амхерст одного из своих сотрудников, чтобы тот вместе со мной перебрал бумаги.

— И что вы ему сказали?

— Сказал, что ничего из написанного моим отцом никоим образом не может доказать или опровергнуть какие-либо факты относительно «Ночного путешествия». Дарт спросил, все ли бумаги я изучил. Да, сказал я, и ему придется поверить мне на слово, там нет ничего, что могло бы быть ему полезно. Потом он спросил, сколько дневников оставил мой отец и где я держу их. Находятся ли они на хранении в библиотеке или у меня в доме? Я сказал, что дневники в библиотеке колледжа в Амхерсте. Если он пошлет молодого человека в Амхерст, соглашусь ли я дать ему просмотреть бумаги? Ни за что на свете, сказал я. Тогда он заявил, что, возможно, захочет мне написать, и попросил уточнить куда. Он нашел адрес моего прежнего дома и спросил, верный ли он. Тогда я сказал, что, по моему мнению, нам с ним не о чем больше разговаривать.

— Правильно, — сказала Нора.

— Потом он спросил, обсуждал ли я в недавнее время этот вопрос с кем-либо еще. Я ответил, что это также не его дело. Не слышал ли я о женщине по имени Нора Ченсел? Не приезжала ли ко мне эта самая Нора Ченсел с вопросами о Хьюго Драйвере?

— Он спрашивал обо мне?!

— Вот именно. Я сказал нет, я никогда не вступал с вами ни в какие контакты, и если он хочет вести разумный деловой разговор, почему бы ему не позвонить в какое-нибудь более разумное время. Ну, тут он не нашел ничего умнее, как обозвать меня лжецом, и добавил, что вы скрываетесь от правосудия, что мне не следует иметь с вами дел и если я не воспользуюсь его советом, это приведет к самым серьезным последствиям.

— Но зачем Лиланду Дарту...

— Затем он сказал, что один из его молодых адвокатов уже находится неподалеку от Амхерста и не соглашусь ли я, по крайней мере, встретиться с этим человеком? Нет, не соглашусь. Он поспорил со мной еще немного, и тогда я услышал это.

— Это?

— Фон. Там, откуда звонил этот человек, разговаривали люди. Слышались голоса и какие-то странные звоночки. Потом я понял, что это за звуки — так звякает кассовый аппарат, когда выдает итоговую сумму.

— Кассовый аппарат?

— Тогда я спросил: «Вы звоните мне из бара?» — и он повесил трубку.

— О нет!

— Вы подумали о том же, о ком и я?

— Что это был Дик, выдававший себя за своего отца?

— Нет, я подумал о том, какой стресс пришлось пережить этому человеку. Если твой сын — Дик Дарт, то можно разрешить себе вести деловые переговоры из баров. Но после следующего звонка мне пришло в голову, что это вполне мог быть и Дик.

Не позже чем через двадцать минут после того, как повесил трубку человек, назвавшийся Лиландом Дартом, Тайди позвонил некто капитан Лайэм Моноган из полиции штата Массачусетс. Эверетту Тайди грозил допрос в полицейском участке и, возможно, даже обвинение в различных преступлениях, и капитан Моноган был для него единственной надеждой избежать позора. Капитан заявил: «Я думаю, вы были не в курсе, что эта женщина скрывается от ФБР» и «У нас есть информация, что миссис Ченсел изменила внешность. Мы также располагаем сведениями, что она находится в районе Нортхэмптона. Это правда?»

— Назови он любой другой город, я бы вообще ничего не сказал, Нора. Подумал бы, что он блефует. Но вы должны отдать должное моей позиции. Я хочу помочь вам, чем могу, но за решетку отправляться желанием не горю. Этот человек твердо пообещал, что я проведу в тюрьме как минимум ночь, если не явлюсь к нему, а если это случится, боюсь, придется впутать в эту историю Джеффри и его мать.

— Профессор Тайди, Дик Дарт собственноручно постриг и выкрасил мои волосы, но полиция не знает об этом. Они могли узнать об этом только в том случае, если им сказал сам Дик.

На другом конце провода повисла пауза, сделавшая бы честь Хелен Дэй.

— Я и сам не думаю, что человек, который разговаривал со мной, — полицейский, — произнес наконец Тайди.

— Что вы сказали ему?

— Он заявил, что готов признать, что я помог вам из добрых побуждений, лишь в том случае, если я подтвержу или опровергну информацию о вашем местонахождении.

Но если я буду продолжать чинить препятствия полиции, среди ее служащих найдутся люди, которые будут не прочь продержать меня ночь в камере. И единственный способ не усугубить и без того трудное положение — рассказать о том, что им и так уже известно. Я сказал, что у меня возникло впечатление, будто вы действительно собирались в Нортхэмптон, но больше я ничего не знаю. Человек на другом конце провода поблагодарил меня за сотрудничество и сказал, что скоро ко мне подъедет офицер, чтобы снять показания. Как только он положил трубку, я перезвонил вам.

— И никакой офицер не приехал.

— Нет. Но думаю, он еще может появиться. Что вы на все это скажете?

— Оба раза вам звонил Дик Дарт. Назвавшись собственным отцом, он выяснил достаточно, чтобы убедиться, что я была у вас, поэтому он позвонил второй раз и попытался выудить у вас еще информацию.

— Господи, Нора, простите меня, — простонал Тайди. — Мне очень жаль, я понятия не имел, что подвергаю вас опасности. Но как он вычислил, где вы находитесь?