Аромат страсти - Мередит Рич

Шоу начал прозревать.

– Через год… или два?

– Конечно. Если ты начнешь работать у нас раньше, могут возникнуть вопросы. Слушай… тогда и свяжись со мной. Хорошо? Рад был тебя слышать. А теперь извини, гости заждались. – И Янгблад положил трубку.

Шоу остолбенел. Он понял, что его использовали, а затем выбросили за ненадобностью. Какие же они все мерзавцы. Он даже не мог сказать, кого ненавидел больше, Хью Маршалла или Билли Янгблада. Эгоистичные подонки, обуреваемые жаждой власти. Высасывают из тебя всю кровь, думал Шоу, а потом отправляют на свалку. Но они ему больше и не нужны. Деньги у него есть, двести тысяч долларов. Янгблад дал ему чек на предъявителя. С такими деньгами он свободен, как птица. Шоу набрал номер Конни.

– Послушай, Конни, я подал заявление об отставке. Вот что я думаю. Ты тоже уйдешь с работы, и мы уедем. Отправимся путешествовать. Если хочешь, вокруг света.

Ему ответили очень сухо:

– Шелдон, с тобой я не пойду даже до ближайшего угла. После сегодняшнего. Как ты себя вел? Что ты нес о Тайгер? Я знаю, ты ее не любишь, – Конни плакала, однако голос не выдавал ее, – но обвинять Тайгер в преступлениях! Я думала, ты выше этого. Наверное, не разобралась в тебе… или обманывала себя. Короче, все кончено, я больше не хочу тебя видеть.

– Но, Конни… – Шоу не хотел верить своим ушам.

– Я серьезно. И не передумаю. Прощай, Шелдон. Удачи тебе, – и голос Конни сменился гудками отбоя.

Шелдон долго держал в руке пикающую трубку, потом швырнул ее на рычаг, схватил бутылку, допил остатки водки, попытался решить, что же делать дальше. Он вспомнил, что в кабинете у Тайгер видел практически полный хрустальный графин с шерри. Графин и маленькие хрустальные стаканчики от Тиффани Тайгер держала на полке за столом. Что ж, подумал он, почему бы не взять графин этой сучки и не выпить его содержимое. Шоу рассмеялся и, пошатываясь, двинулся в кабинет Тайгер.

Покончив с шерри, он снял пиджак, ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Жарко! Он выругал современные здания, в которых не открывались окна.

По-прежнему хотелось пить. Наверное, у Тайгер есть что-то покрепче шерри. Шоу один за другим выдвинул ящики стола, но ничего не нашел. Повернулся к шкафу, открыл дверцы. Увидел пестрый вязаный костюм. «Она же постоянно прыгает из постели в постель», – подумал он, – вот ей и нужен сменный комплект одежды на работе». Он сдернул костюм с плечиков, швырнул на пол, начал шарить по полкам. Нашел бюстгальтер, колготки, бежевые шелковые трусики. Все это тоже полетело на пол. Его интересовало одно – бутылка. Он знал, что Конни спиртного в кабинете не держит. И на Лейбовича рассчитывать не приходилось.

Шоу потел. Снял галстук, расстегнул все пуговицы на рубашке. Голову застилал туман. Он зацепился ногой за костюм Тайгер.

Шоу опустился на колени, поднял юбку. Аккуратно разложил, словно собрался погладить. То же самое проделал с кремовой шелковой блузкой, которая легла повыше юбки. За ней последовали колготки. Телесного цвета бюстгальтер Шоу положил на блузку. Довершили картину трусики Тайгер, которым нашлось место поверх колготок. А вот пиджак после короткого раздумья Шоу швырнул на стол.

Поднялся, оглядел плоды своих трудов. От одежды исходил аромат духов, которые Ги Сен-Дени создал для Тайгер. Втягивая носом воздух, Шоу ощущал ее присутствие. Он думал о ней. Решил, что, будь он помоложе, она бы стала его. Тайгер Хейес. Он мог бы затрахать ее. Она бы стонала и просила, еще, еще. Она бы делала все, что бы он ей ни сказал.

Шоу смотрел на одежду Тайгер, разложенную на желтом ковре. Одежда манила к себе, совсем как женщина. Чертова богатая сучка. Из тех женщин, что никогда не замечали Шоу. Он знал, что Тайгер всегда смотрела сквозь него. А он мог ей кое-что показать.

Жара стала невыносимой. Шоу снял рубашку, туфли, носки. Медленно расстегнул «молнию» ширинки, стянул брюки и трусы. Оставшись в чем мать родила, поднял руки над головой, потянулся: до чего же хорошо.

А потом осторожно улегся на аккуратно разложенную одежду Тайгер. Мягкий ковер вызвал мысли о диване, матраце, женском теле. Шоу закрыл глаза: он и Тайгер лежали в постели. Он вдыхал ее аромат. Бедра его начали елозить по бикини Тайгер. Все быстрее и быстрее.

Скоро он издал долгий стон удовлетворения.

Полежал в запахе духов и пота. Задремал. А проснувшись, вспомнил о Томе Салливане. Какой ирландец мог обойтись без бутылки виски?

Бутылка нашлась, на книжной полке над столом. Шоу поднес ее ко рту, жадно глотнул и нагишом побрел по пустым коридорам «Келлер парфюмз». На лбу выступила испарина. Шоу прошел мимо двери на лестницу, ведущую на крышу, вернулся. Жара просто замучила его. Открыл дверь, босиком пошлепал по лестнице. Поднявшись, толкнул другую дверь, тяжелую, металлическую. Вышел на крышу, дверь за его спиной автоматически захлопнулась. Шоу попытался ее открыть. Дверь не поддалась. Он на крыше, голый, и назад пути нет. Первого марта, в четыре утра, при температуре воздуха тридцать два градуса по Фаренгейту, что соответствовало нулю по Цельсию.

В тот момент Шоу сие не волновало. Наконец-то он обрел свободу. Никто не приглядывал за ним, наверное, впервые в жизни. Тут до него дошло, зачем он поднялся на крышу. Он все-таки посмеется над Хью Маршаллом. Еще одного скандала «Келлер парфюмз» не пережить, это точно. Шелдон Шоу знал, что нужно делать. Он поднес к губам бутылку «Джи энд Би», осушил ее практически до дна, направился к краю крыши, перелез через парапет на узкий карниз. Ноги онемели и не чувствовали холода металла. Перед ним раскинулся Нью-Йорк. Такой панорамы видеть ему еще не доводилось. Шоу проводил взглядом самолет, поблескивающий красными и белыми огнями. Полюбовался Млечным Путем, выискал на усеянном звездами небе созвездие Большой Медведицы. Заболела шея: он не привык так долго стоять с задранной головой.

Внизу по улицам пробегали редкие автомобили. Задул ветер, Шоу внезапно осознал, что замерз. В руке он все держал бутылку виски. Неторопливо допил ее, чувствуя, как спиртное согревает горло, желудок. Потом швырнул ее вниз и наблюдал, как она пролетает пятьдесят этажей, до асфальта Пятьдесят седьмой улицы. Он находился слишком высоко, чтобы слышать звон разбивающегося стекла, но увидел, что бутылка достигла цели, приземлившись на разделительную полосу между полосами движения.

Шелдон Шоу вытянулся во весь рост. Ветер хлестал обнаженное тело. Его качнуло, но он удержался на ногах. Вскинул руки над головой, свел так, чтобы коснулись подушечки пальцев, приподнялся на цыпочки, замер, а потом прыгнул. Он же в Акапулько, ныряет с высокого обрыва в аквамариновое море.