Однажды в Марчелике 4 - Лео Сухов

Сидевший рядом Иоганн, деловито чистивший своего «томаса», с тяжёлым вздохом отложил винтовку. А затем, вздохнув ещё более обречённо, достал револьвер.

— И если вы… — продолжил Георг, но, когда рядом взвели курок, всё-таки осёкся, чтобы посмотреть, что вообще происходит.

Иоганн же, не глядя на него, обратился к другу:

— Дан, я, конечно, понимаю, что этот уважаемый метен — батя Пеллы!.. — проговорил он. — И вообще я к ней хорошо отношусь. И к тебе хорошо отношусь…

— Вот! Вот первые признаки неуважения, и всё это из-за вашего безответственного поведения! — победно провозгласил Георг.

— …И я понимаю, почему ты молчишь! — Иоганн направил револьвер на Георга, отчего у несчастного аристократа седые брови поползли на лоб. — Но давай-ка я его пристрелю. Очень уж надоел…

— Пелла тебя не простит! — хмуро сообщил Дан. — Да и вообще… Патроны пожалей.

— Да кто бы мои уши пожалел, такое выслушивать! — не на шутку возмутил Иоганн.

Вообще-то этому нордическому блондину сильные эмоции обычно были несвойственны. Однако стоит принять во внимание, что до прихода Дана ему пришлось выслушать целую лекцию о том, как должен вести себя правильный руководитель. А теперь ещё и надоедливую критику этого руководителя…

Если говорить коротко, то Иоганн был в бешенстве, что случалось с ним крайне редко. К счастью, Дан сразу оценил накал его эмоций и решил выручить друга:

— Ган, иди пока отдохни! А то ведь и вправду дрогнет палец, спустишь курок… А потом оправдывайся, ищи священника для похорон, выслушивай обвинения… Ну зачем тебе это?

А сам Георг Флинт в этот момент сидел ни жив ни мёртв. Надо признать, его очень тревожило то, что два молодых человека возраста Криста и его дочери так легко обсуждают вопрос его собственного убийства. Причём при нём же! И тут он неожиданно понял, что даже если его сейчас пристрелят, никто здесь не будет его защищать. Разве что пожурят белобрысого юнца, и дело с концом…

— Марчелика, метен! — Георг не сразу понял, что Дан обращается к нему, а когда понял, то не сразу догадался, о чём говорит молодой касадор. — …Место, где вы находитесь, метен!.. Это — Марчелика!

— Я-а-а… Не совсем понимаю, метен Старган!.. — признался пожилой аристократ.

— И что тут непонятного? — удивился Дан, широко разведя руки в стороны. — Это не Старый Эдем. Это не Новый Эдем. Это даже не побережье Марчелики! Это, мать их, центральные равнины, чёрт бы их побрал, Марчелики, будь она проклята! Вы знаете, сколько слишком умных придурков умирает каждый день отсюда до северных берегов? Нет? Вы знаете, что такое висеть, привязанным к наплу, во время багрянца? Нет? А вас когда-нибудь высаживали посреди равнин, без волла, шляпы и револьвера? Тоже нет?

— Уверен, что даже без револьвера… — начал было спорить Георг из чистого упрямства.

— Да кому нужен ваш револьвер, метен? — засмеялся Иоганн, всё-таки убирая своё оружие. — Без шляпы и фляги с водой здесь не протянешь дольше пары дней! Никуда вы не денетесь. Просто упадёте в зенит и станете обедом для местной живности! Вон, взгляните, сколько её тут!..

— Ну знаете! — донельзя возмущённый Георг встал и быстрым шагом поспешил в сторону лагеря солдат.

— Дан, он вообще когда-нибудь угомонится? — спросил Иоганн, поднимая с земли своего «томаса».

— Он любит Пеллу… Так что, наверно, угомонится! — Дан подумал. — Ну или так и будет меня ненавидеть. Без разницы, в общем-то…

— Надеюсь, Польди мне за свою сестру так мозги выносить не будет!.. — буркнул Иоганн.

А Дан просто пожал плечами, усаживаясь на место ушедшего Георга. Его друг снова взялся за чистку винтовки, но опять с тяжёлым вздохом отложил «томаса» в сторону.

— Дан… Слушай, мы Патрицией обсуждали нашу жизнь… И моя сестра Патриса тоже. И…

— Давай, Ган, скажи это! — усмехнулся глава вадсомада, заметив растерянность друга.

— Ну… Ну ты уже сам догадался, что я хочу сказать! — возмутился Иоганн.

— Я хочу это от тебя услышать, друг мой… — улыбнулся Дан. — А то получится, что это решение принял не ты с родственниками, а я за тебя! Давай…

— Мы подумали, когда всё это закончится… Мы осядем где-нибудь, — с виноватым видом проговорил Иоганн. — Ты не обижайся только… Просто…

— Просто тебе кажется, что наше время уходит? Да, Ган? — Дан Старган грустно улыбнулся.

— Да, если честно, так и кажется… — смущённо потерев шею, признался белобрысый.

— И мне то же самое кажется, дружище! — покачал головой Старган. — Вы только не спешите уходить сразу. Мы ещё чуть-чуть попутешествуем, посмотрим, что и как в этом мире… Без опасностей, без стычек, без перестрелок. Да?

— Без ограблений поездов и банков? Без захватов городов? — уточнил Иоганн.

— Да. Как обычные путешественники, — кивнул Дан. — Проедемся с севера на юг по западному побережью. Как ты думаешь, хороший план?

— Неплохой! — радостно согласился Иоганн. — Попробую своих женщин уговорить…

— Попробуй, — Дан улыбнулся. — И постарайся дожить до того момента, когда всё закончится, дружище.

— Ты тоже, Дан! — кивнул Иоганн, на лице которого проступило явственное облегчение.

Он не любил таких серьёзных разговоров. И поэтому считал, что всегда можно обойтись без них. И ведь он оказался почти прав! А потом, подняв верного «томаса», Иоганн продолжил старательно ухаживать за винтовкой. Ведь если она вдруг подведёт в бою, то как он выживет, чтобы путешествовать с Даном?

В лагере уже вовсю просыпались касадоры и солдаты, готовясь к новому марш-броску на север. А солнце над Марчеликой светило грозным кровавым рассветом, наконец-то предвещая конец этого бесконечного пути.

К югу от Красного Оврага, маленький отряд мстителей, 29 ноября 1937 года М.Х.

— Метен Альфареро, если не ошибаюсь?

Обернувшись на этот вопрос, Гарри с удивлением обнаружил подъехавших к нему генерала и адъютанта.

— Всё верно, фортис! — отозвался он как можно вежливее.

— А это эрбе Томази, если не ошибаюсь? — поинтересовался Форестер, посмотрев на Марианну, которая как раз с энтузиазмом приложилась к фляге.

— Вы не ошибаетесь, фортис! — ответил за свою спутницу Гарри, потому что сама Марианна невовремя закашлялась.

Насчёт Филиппы генерал спрашивать не стал, сразу догадавшись, что это служанка.