Ночи Виллджамура - Марк Ньютон

–  Недолго уже. Часа два, может, три.

–  Ты нервничаешь? – спросила она.

–  Нервничаю? Почему?

–  Не знаю… потому, что мы скоро увидим нечто необычное. Потому, что мы понятия не имеем, что нас ждет по ту сторону Врат… если они вообще существуют.

–  Они существуют, – сказал он. – Они совершенно точно существуют.

–  Тогда почему ты ничего не чувствуешь, Дартун? Ты как будто выключил все свои эмоции. – Верэйн повернулась к нему лицом и нежно опустила ладонь ему на руку. – Я уже не знаю, что о тебе думать. Ты окружаешь себя ожившими мертвецами. Тащишь нас в экспедицию на край света. Как я должна все это понимать? Ты перестал разговаривать с нами – со мной. Кажется, будто Дартун, которого я знала, умер, а ты – совсем не он.

Ее слова жгли его мозг, а он пытался их игнорировать. Он действительно умирает: в этом все дело, разве не так? Но почему она говорит, что он уже мертв? Неужели он так изменился, обнаружив, что снова стал смертен?

Ночь. Костерок, разведенный на льду, превращает его адептов в странные фиолетовые силуэты. Собаки смолкли и улеглись рядом с санями, так что вокруг воет лишь ветер, уныло и одиноко. Патруль из немертвых мужчин и женщин ходит по периметру лагеря. Дартун объяснил Верэйн, что с ним происходит, а затем повторил то же другим членам своего ордена. Раньше он никогда не говорил с ними о своем бессмертии, но теперь рассказал все без утайки.

Когда Верэйн смотрела на него теперь, он чувствовал, что впервые за долгие месяцы между ними возникла связь. Он насытил ее мозг. Они пошли к своей палатке. Пока другие болтали снаружи при свете костров, разгонявших сумрак ночи над Тинеаг’лом, эти двое улеглись под одно одеяло и вновь почувствовали интерес к телесному устройству друг друга. Только теперь, обнаружив, что он тоже смертен, Дартун по-настоящему оценил бархатистость и аромат кожи Верэйн. Забытые нюансы оживали под его пальцами, губами.

Пока его жадный рот исследовал теплоту ее шеи, снаружи раздался крик. Дартун сел и окинул палатку таким взглядом, словно рассчитывал найти его источник внутри.

Звук повторился.

Кто-то из его ордена поднял тревогу или попал в беду?

Дартун поглядел на Верэйн и, увидев на ее лице испуг, предложил:

–  Давай посмотрим, что случилось.

Поспешно одевшись, они вышли наружу, на лютый холод, где другие члены его ордена сбились в кучу, столпившись на невысоком пригорке. Он зашагал к ним взглянуть, что они там увидели.

–  В чем дело? – спросил он.

–  Годхи, там что-то на горизонте.

Протолкавшись в первый ряд наблюдателей, Дартун увидел странное свечение там, где небо сходилось с землей. К северу от их лагеря горел неяркий белый свет, словно маяк в окружающей их черной ночи. Сердце у него забилось сильнее: неужели это то, что он ищет? Но почему они увидели это только сейчас, а не раньше?

–  Принесите мне карты, – приказал Дартун, не в силах отвести восторженного взгляда от горизонта. Через несколько минут кто-то вложил листы ему в руку.

–  Не только здесь, – заметил Туунг. – На востоке тоже светится, только слабее.

Взгляд Дартуна переместился вправо, где над горизонтом возникла еще одна сияющая черта. И вдруг он понял, что это факелы. Их было несколько сотен, всего в часе пути от них.

–  Похоже на армию, – решил он.

–  Джамур? – предположил Туунг.

–  Возможно.

–  Думаете, они идут сюда?

–  Как давно вы наблюдаете за ними? – спросил Дартун.

–  Недавно. Минут пять, не больше.

–  Давайте подождем еще немного. – Дартун повернулся к своим последователям. – Всем приготовиться, немертвых развернуть, костры погасить.

И он снова принялся изучать свечение на севере. Возможно, это было какое-то атмосферное явление, но он готов был поклясться, что белое сияние сложилось в форму двери.

Вернулся разведчик, его легкие санки с визгом затормозили на снегу. Четыре запряженные в них собаки тяжело дышали.

–  Ну как, парень, что ты там видел? – Дартуну пришлось повысить голос, чтобы перекричать ветер. Его щеки горели от мороза, и он поднял капюшон.

–  Я не мог подобраться к ним близко, но это точно не имперцы. – Тоди нервно переминался с ноги на ногу. – Однако и на племя аборигенов тоже не похоже. Могу поклясться, что на них были какие-то странные доспехи, которые покрывают все тело целиком.

–  Вроде панциря?

–  Ага, вот-вот, вроде.

–  Что еще ты видел? – продолжал расспросы Дартун.

–  Еще я видел румелей, правда немного, а вот тех, в доспехах, полно. Судя по всему, они разбили лагерь.

–  А другие огни, на севере? – спросил Дартун.

–  В форме двери, как вы и говорили, – сообщил Тоди. – Она большая, в четыре человеческих роста высотой.

Дартун понятия не имел, как именно должны выглядеть Врата Миров, но это звучало обнадеживающе. Однако он решил пока не обольщаться. Да и армия, расположившаяся поблизости, вполне могла пожелать войти в них. Дартун понимал, что на землю этого острова пришло нечто новое и совсем не доброе.

Оледенение на самом деле изменило жизнь Бореальского архипелага.

Тоди бросил ему обратно дейджу – небольшое устройство, временно превращавшее в невидимку.

Юноша производил на Дартуна приятное впечатление. Хотя и наивный, он всегда готов был к маленьким рискованным поручениям вроде этого.

Дартун повернулся к остальным:

–  Приготовьтесь двигаться тихо и незаметно, все приборы, какие есть в вашем распоряжении, держите наготове. Мы идем к Вратам.

Однако как было утаить обычные звуки: скрип санных полозьев, топот бегущих собак? Да и толпу немертвых могла скрыть лишь тьма. До рассвета оставалось не меньше часа, и горизонт еще не окрасился пурпуром, когда орден Равноденствия в почти полном составе заспешил по ровному льду к северу. Впрочем, на крайнем севере солнце встает и садится почти мгновенно. Вооруженные немертвые неслись рядом с санями, их шаги по хрустящему снегу раздавались в унисон, что производило жутковатое впечатление, точно всеми их движениями командовал единый далекий разум. Но Дартуну было безразлично, кто ими командует, лишь бы они защищали его. Готовы они к столкновению с новой расой, вторгшейся на Тинеаг’л, или нет – другое дело, но его реликвии при нем, а он как-никак все еще самый сильный культист архипелага. Годы, потраченные на добывание знаний, не прошли для него впустую.

Он сидел в маленьких легких санках, подтянув колени к груди. Вместе с ним ехали Верэйн, Тоди и Туунг – трое его наиболее доверенных адептов. Они возглавляли процессию, и хотя их самих скрывала работающая дейджа, зато был хорошо виден их след.

Вскоре он уже мог разглядеть армию чужеземцев в подробностях. Увидав их впервые в сумеречный предрассветный час, он заметил, что эти твари сами чураются света и ищут тьмы. Недобрый знак.

Беспокоило и их количество. Судя по протяженности их лагеря, Дартун оценил его в несколько тысяч особей. Румели смешивались в войске пришельцев с новой неведомой расой, их шкуры характерно отсвечивали в отблесках факелов, расставленных по лагерю ровными, математически точными рядами. Дартун уставился на Врата, цель его путешествия. Объект его желаний. Только за ними лежала его единственная надежда на продление собственной жизни.

Вдруг к востоку от них запел какой-то инструмент.

Факелы тут же зашевелились, пришли в движение, собираясь в группы, причем казалось, что по тревоге. Дартун сразу понял, что причиной этой тревоги стал он сам. Он постучал Туунга по плечу, и тот натянул поводья, останавливая собак. Дартун встал и вылез из саней. Достал из них скьялборг, тяжелый медный ящик, по форме напоминающий чемодан, – то самое устройство, которое он годы тому назад сконструировал для армии Джамура. Развернулся и пошел с ящиком вперед, навстречу противнику, хотя у него и были подозрения, что если противник придет к нему, то вовсе не с мирными целями. Но вот Дартун остановился и, крякнув, поставил ящик в снег лицевой стороной к врагу. Они действительно собирались выступить, копошащаяся масса черных солдат под огнями факелов. Тысячи. Он отпер реликвию, снял перчатки и принялся крутить ручки настройки, расположенные внутри. Закрыл глаза, прислушиваясь к малейшим движениям внутри. Такую задачу нелегко решить и при хорошей погоде, не говоря уже о здешних условиях. Когда все стало на свои места, он открыл глаза и увидел искры силы дауниров, мерцающие по поверхности устройства. Он сделал шаг назад, закрыл крышку, затем поднял голову и взглянул по очереди в обе стороны.

За его спиной безмолвно стояли адепты ордена, на их лицах был страх.

–  Не беспокойтесь. – Он вернулся к ним. – Это задержит их по крайней мере на час.

–  Где вы установили границы? – спросил Туунг.

–  Нигде, – ответил Дартун и услышал чей-то вскрик.

Надев перчатки, он стал ждать.

Армия двигалась быстро, но знамена не развевались – вообще ничего изысканного в их движении не было. Румели скакали на лошадях, они были отчетливо видны поверх голов иноземных пехотинцев, которые и на своих двоих передвигались так же быстро, как те верхом. Вскоре адепты ордена смогли разглядеть, что принимаемое ими за латы было, скорее, панцирями. На них надвигались покрытые панцирями существа с мощными клешнями, а Дартун наблюдал за их приближением отстраненно, как будто следил за ходом эксперимента.