На двух планетах - Курд Ласвиц

- А если он скроется?

- Туда, куда не достигает могущество Нумэ?

- Но ведь Зальтнер пользуется всеми правами Нумэ и, следовательно, правом личной неприкосновенности. Значит, его жилище является для него убежищем, в котором его нельзя арестовать.

- Но вопрос в том, будет ли его паспорт признан действительным.

- Есть одно недостижимое убежище, - тихо проговорила Ла, смотря куда-то вдаль.

Исма не поняла ее. Зэ посмотрела на подругу так, как если бы она не верила своим ушам. Затем она нежно положила руку на плечо Ла и сказала, улыбаясь:

- Я думаю, что тебе все кажется в слишком черных красках. Зальтнер может быть преследуем лишь в тех странах Земли, которые находятся под протекторатом Марса. Но во внеевропейских государствах он может быть совершенно спокоен.

- А что касается Элля, то он, конечно, будет делать не больше того, что от него требуют его обязанности.

- Конечно! - подтвердила Исма. - Между нами говоря, Элль вчера сказал мне: я очень бы желал, чтобы мы не смогли отыскать Зальтнера. Тогда его процесс будет вестись in absentia, а через год его можно будет подвести под амнистию.

- Да, это правда! - согласилась Зэ. - Не будем пока об этом заботиться. Зальтнер сам за себя сумеет постоять. Скажите-ка лучше, как можно нам провести время в Берлине при такой хорошей погоде.

XLIII

НА ОБСЕРВАТОРИИ

Дом Торма на Гартенштрассе во Фридау все еще стоял заколоченным. Исма не решалась отдать его внаймы, все еще питая слабую надежду вернуться когда-нибудь к себе. Торм же, никому неведомый, продолжал жить во Фридау. Он все время находился у Грунте. Не было ничего необычного в том, чтобы на Фридауской обсерватории подолгу гостили приезжие ученые; это часто бывало и при Элле. Все знали, что у Грунте живет иностранный астроном, который никогда не показывается в городе.

Узнав от Грунте о происшедших без него в Европе событиях, Торм на следующий же день поехал в Берлин. Тоски гнала его к Исме. Ему хотелось вместе с нею ждать решения своей участи. Его сомнения рассеялись, к нему вернулась уверенность. Ведь если она его не любит больше, почему она открыто не остановит свой выбор на могущественном друге? Зачем ей скрываться, раз его, ее мужа, все считают погибшим? Но она этого не делает.

Как встретит его Исма? Он не мог себе этого представить, - всю дорогу он не был в состоянии нарисовать себе картину встречи.

Он оставил свой багаж на хранение на вокзале и, несмотря на то, что шел небольшой дождь, отправился пешком. Чем ближе он подходил к дому Исмы, тем неспокойнее билось его сердце. Он уже достиг Врангельштрассе и смотрел номера домов. Вот и дом Исмы. Он остановился. Так возвращался он к ней, он, человек, открывший северный полюс! Тайно, как беглец, боящийся дневного света, не решающийся переступить порог дома! Разве это его дом, его жена? Нет, нет, прочь сомнения...

Дверь вдруг открылась. Превратник видел, что он долго стоит, и вышел навстречу.

- Что вам угодно? - спросил он подозрительно.

- Здесь живет госпожа Тори?

- Здесь, в заднем флигеле, на четвертом этаже.

- Вы не знаете, она сейчас дома?

Как же, дома, у нее кто-то есть.

Торм медлил.

- Я сейчас вернусь, - сказал он.

Дверь захлопнулась. Торм медленно пошел по улице. Кто бы мог у нее быть? Конечно, их встреча должна произойти без посторонних. Но чего ему боятся?

Он шагал взад и вперед, и снова, и снова, ломал голову над тем, кто бы мог сейчас находиться у Исмы.

Дверь снова отворилась, и вышел Элль. Так это он, он был у нее, он, заманивший его на полюс, он...

Элль спокойно шел, не замечая Торма. Вблизи стоял блестящий экипаж. Он сел в него и поехал.

Торм решительно повернулся и под дождем направился к вокзалу. Ночной поезд доставил его во Фридау.

Он сказал Грунте, что передумал и хочет подождать, пока выяснятся окончательно намерения марсиан и не вернется из Тибета посланный туда воздушный корабль. До этого времени он решил продолжать скрываться. Грунте предложил ему пользоваться попрежнему спокойным убежищем обсерватории.

Вскоре Грунте посвятил Торма в свои уже давно подготовлявшиеся замыслы. Это были намерения организовать "Лигу Человечества", долженствующую объединить все культурные нации в лице их духовных вождей. Торм встретил эту идею горячим сочувствием, и они вместе составили воззвание с лозунгом: "Марсианская культура без марсиан!"

Этим они коснулись струны, тотчас отозвавшейся в душе народов. Миллионы и миллионы голов и сердец жили теми же мыслями и теми же чувствами, - нужно было только их оживить. Слово было найдено и произнесено! Не сентиментальное братство народов, а объединение всего человечества, основывающееся на разумной идее! В образовавшиеся центры потекли бесчисленные выражения сочувствия и обещания поддержки. Огромной важностью этой культурной задачи объединялись все политические и экономические партии. Выло ясно, что "Лига Человечества" скоро станет мощною силою, с которою нельзя будет не считаться.

Однажды под вечер, когда совсем уже стемнело, Торм и Грунте сидели за ужином. Вошел служитель и доложил, что две дамы спрашивают доктора Грунте. Ассистента в этот вечер не было, и Грунте было очень неприятно, что его лишат возможности сделать наблюдения, да еще дамы. Он велел сказать, что не может сегодня разрешать осмотр обсерватории. Служитель ушел, но сейчас же вернулся в величайшем волнении:

- Что там? - спросил Грунте.

- Эти дамы с Марса, - ответил слуга, протягивая узкую визитную карточку.

Выражение лица Грунте сразу изменилось.

- Проси их в библиотеку и скажи, что сейчас приду.

- Это Ла и Зэ, - сказал он, обращаясь к Торму, - те две марсианки, которые так много заботились о нас с Зальтнером. Я им очень многим обязан. Я должен их принять. Вы пойдете со мною?

- Это мне будет интересно. Эта Ла была в очень хороших отношениях с моей женой, когда та была на Марсе. Но ведь она также приятельница Элля. Неизвестно еще, что значит их приход. Узнайте сперва, что они хотят.

Торм посмотрел в окно.

- Прояснилось, - продолжал он. - Знаете, что я сделаю. Я буду заниматься наблюдениями. Дамы меня не знают, а там в темноте они меня вообще не разглядят... Ну, идите же!

Грунте вошел в библиотеку с самым любезным выражением лица и приветствовал Ла и Зэ по-марсиански. Завязался оживленный разговор. Грунте хотел подробно рассказать о своих научных изысканиях, которые он предпринял с помощью материалов, присланных Ла с Марса, но Ла сразу же спросила его о Зальтнере.

- Я скажу вам, что мы знаем, - сказала Ла, - ему угрожает опасность, на-днях его начнут разыскивать воздушные корабли. А я уверена в его невиновности.

Грунте стал серьезным. Он видел по выражению лица Ла, как сердечно и тепло относится она к его другу.