Герцог-пират - Джо Беверли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Торн разбирался с просителями, то даже обижался на Робина, который невозмутимо следовал за ним по пятам. На пороге своего дома Робин тоже мог столкнуться с подобным, но не в таких масштабах. Граф – это не герцог.
Теперь, когда они с Робином входили в Маллорен-хаус, Торн чувствовал себя настороженным и не в своей тарелке. У них забрали шляпы и перчатки и провели в небольшую комнату. Каким-то странным образом она напомнила ему гостиную в трактире Апстона. Стены выкрашены в оттенок слоновой кости, а не побелены, и картины выглядели гораздо красивее, но в целом обстановка была вполне уютной. Языки пламени танцевали в очаге, встроенном в мраморную каминную полку. Огонь мог обогреть всех – и короля, и крестьянина.
Перед камином стояли диван и два кресла. В другом конце комнаты был накрыт скромный стол на четверых.
На четверых?
Ротгар встретил их в простой, удобной одежде. Его единственным украшением было кольцо с печаткой и довольно крупным бриллиантом. Кольцо, как выяснилось, было подарком от жены Ротгара, и он носил его как обручальное. Раньше Торну это показалось бы забавным, но теперь, когда Белла не выходила у него из головы, он задумался, нет ли у него самого соблазна надеть такое кольцо себе на палец?
Белла, однако, не смогла бы позволить себе сделать такой великолепный подарок. Жена Ротгара была графиней Аррадейл и достаточно богатой женщиной и могла позволить себе бриллианты. Она была идеальной женой для Темного маркиза, и герцогу Айторну следовало бы жениться на подобной леди.
Торн собрался с мыслями и поприветствовал хозяина, радуясь тому, что оделся в том же простом стиле. Разговор сразу же пошел непринужденно – говорили о скаковых лошадях и художниках, изобретениях и механизмах. Раньше Торн задавался вопросом, не был ли интерес Ротгара к часам показным – ради связи с королем, – но сейчас он понял, что это явно было не так. Ротгар искренне интересовался хронометром мистера Харрисона.
Так же как и Торн, но он считал этот прибор техническим прорывом для морской навигации. Ему никогда не приходилось отплывать от берега достаточно далеко, но способность точно ориентироваться в океанах была великим достижением. Торн поймал себя на мысли, что ему по-настоящему нравится дискуссия, и решил не сопротивляться этому.
Объявили о прибытии еще одного гостя.
Это был герцог Бриджуотер.
Все поклонились, и Торн был заинтригован. Бриджуотер был достаточно молодым герцогом, почти такого же возраста, как и он. Еще несколько лет назад герцог вращался в светских кругах, но после разочарования в любви удалился в свои северные поместья и все свое время тратил на развитие водных каналов. Это делало его эксцентричным до безумия, особенно учитывая то, что он был известен как Бедный герцог, и поэтому должен был экономить ради финансирования работы. Однако теперь по его каналам можно было дешево доставлять уголь на рынок. Из-за этого начал преобразовываться и изобретаться новый транспорт. И люди поменяли свое мнение о герцоге Бриджуотере.
Он по-прежнему был невзрачным человеком: худощавым, бледным и выглядел болезненным. Герцог вел себя не всегда уверенно, но Торн знал, что это только тогда, когда дело касалось вещей, не интересных ему. Однако ум герцога был острым в вопросах, которые его волновали.
Мужчины сели за стол, который накрывал один, по-видимому, очень сдержанный лакей, и поговорили о политике, государственном управлении и инженерном деле. Торн продолжал получать удовольствие и, в конце концов, понял, что это потому, что сейчас он находился среди равных себе.
Был ли Бриджуотер приглашен также по этой причине? Дело было не только в высоких титулах, хотя это формировало общую точку зрения. Мужчины были абсолютно разными, но, несмотря на это, сходились во взглядах по многим вопросам.
Все они были хорошо осведомлены о ситуации в целом, а, если кому-то не хватало знаний в каком-то вопросе, ему не нужно было притворяться в обратном. Что касается политики, то все понимали, как работают сложные механизмы парламента, влияния, денег, торговли и международных связей. Казалось, все они сходились во мнениях о том, что было важно, а что нет.
Ротгар, однако, был среди них явным лидером. Он был на десять лет старше, и это время он потратил на изучение подобных вопросов при правлении двух разных королей.
– В истории бывают поворотные моменты, – сказал он, когда мужчины потягивали бренди после ухода лакея. – Продвижение европейцев в восточное Средиземноморье во время крестовых походов. Эпоха Возрождения. Реформация. Я верю, что мы стоим на пороге еще одного такого поворотного момента. Хотя последствия от этих событий, в конечном счете, были положительными и необходимыми, безболезненно они не прошли ни для одного человека, пережившего их.
– А как же эпоха Возрождения? – спросил Торн.
– В основном все было безобидно, но перемены разрушают. Многие обнаружили, что в каких-то традиционных занятиях больше нет необходимости. И так бывает всегда. Рассмотрим вращающееся колесо.
Торн надеялся не показать, что не понял, при чем здесь вращающееся колесо.
– Прядильная машина, – сказал Робин. – И скоро в кустарях-прядильщицах не будет необходимости.
– А дальше это приведет к тому, – сказал Бриджуотер, – что и в частных ткачах тоже отпадет необходимость. Я этого не одобряю. Весь уклад жизни будет разрушен.
– Ваши каналы тоже влияют на работу возчиков и погонщиков вьючных лошадей, – сказал Торн.
– Тоже верно.
– Как и Кнуд[15], мы бессильны остановить любое новое течение, – сказал Ротгар.
– Но на новое течение можно повлиять, – заметил Торн. – Возвести буны и волнорезы. Или даже более прочные конструкции.
– Даже в этом случае следующее сильное течение способно смести все постройки.
– Нет, если они правильно спроектированы, – заявил Бриджуотер.
– В любом случае, – сказал Торн, – всегда лучше быть готовым к водной стихии. Изучить ее и пытаться использовать. Бессмысленно бороться с сильными ветрами.
– Как ветряная мельница, – сказал Ротгар. – Мы должны понять и использовать новое веяние нашего века.
Торн почувствовал раздражение от того, что понял: Ротгар все это время подводил их к такому выводу.
– Мы можем бесконечно искать причины происходящего. Например, обвинять наших философов в том, что они задают неприятные вопросы, или наших монархов